Командир Красной Армии: Командир Красной Армии. Офицер Красной Армии

– Хватит гавкать! – крикнул я. – В одиннадцати километрах в той стороне есть брод! Мы будем там!

Стрелкам, конечно, можно было бы переправиться вплавь, но в том-то и дело, что с ними были телеги с ранеными и пушки на конной тяге.

Вперед вышел капитан:

– Обстановка какая?

– Немцы перерезали дорогу в двенадцати километрах позади нас! Прорвались как-то! Нужно уходить по второстепенным дорогам, пока у них мало сил и они все не перекрыли!

– Понятно!.. Эх, совсем ведь немного не успели!

– Нужно было разведку послать, чтобы предупредили нас, мы бы подождали!

– Да я уже понял, но только устали все, на одной силе воли идем!

– Потерпите немного, до брода не так далеко!

– Ладно, там встретимся!

Темнело быстро, я уже плохо видел ту сторону, поэтому, попрощавшись взмахом руки, отправился к ожидающей меня колонне.

– Давай я за руль сяду. А ты пока поспишь, – встретил меня у «эмки» Адель.

Он еще вчера забил за собой заднее сиденье машины, загрузив туда свои немногочисленные пожитки. Поэтому моими оставались только передние сиденья и багажник. Мне пока хватало.

– С чего бы это?

– Да ты на ногах едва стоишь.

Я засмеялся.

– Сам садись назад да поспи пару часиков, пока мы едем. Не волнуйся, приедем к броду, поставлю задачу Иванову с его взводом, они немного поспать успели, – и с остальными спать до утра, пока взвод Иванова оборудует позиции.

– А они успеют?

– Долговременных мы делать не будем. Старшина двести семь мешков забрал со складов МТС, вот ивановцы и будут набивать их песком да землей, потом замаскируют сетями. Для скоротечного боя хватит, а большего нам не надо. Не волнуйся, все уже продумано. Спи давай.

Когда я сел за руль своей «эмки», колонна сразу же заурчала моторами и выехала на дорогу, шедшую параллельно реке к сгоревшему мосту, тому самому, где я сел на почтовую машину, чтобы проехать в Ровно. К сожалению, дальше дороги уже не было, но мы люди не гордые – и по полю проедем. Тут всего-ничего, километров девять осталось. За пару часов доберемся.

По полю ехать тяжело нагруженным машинам было трудно, ладно хоть впереди шли три машины Индуашвили – я все-таки сделал взвод из пулеметов, поставив его командиром. Они пробивали в поле дорогу, а за ними следовали мы. С расчетами определился сам сержант, набрав из стрелков Богданова. Там же он нашел и водителей.

Когда уже должен был появиться брод, со стороны реки пару раз мигнули фонариком, отчего колонна встала. Это был условный сигнал от наших разведчиков. Дальше было просто: подсвечивая фонариками, мы с командирами подразделений определились с позициями зениток, пушек, пулеметных расчетов и стрелков, после чего, дав задание Иванову, который записывал за мной в блокнот приказы и зарисовал схему засады, я отправил всех спать, поставив третьему взводу задачу соорудить защиту для техники и людей. Благо мешков должно было хватить.

Как я дополз до машины, которую загнали в прибрежные кусты и замаскировали ветками, помнил смутно, вырубился сразу, как плюхнулся на сиденье.

Утром меня разбудил выспавшийся Бутов, сообщивший, что на той стороне поднялась пыль.

– Когда они примерно тут будут? – зевая, я попытался вылезти из машины, двигая одеревеневшими конечностями. Сзади шевелился Адель, проснувшийся от нашего разговора.

– Через полчаса, не раньше. Разведчики быстро приехали. Они их засекли в трех километрах от брода.

– Той части, что к подрыву опоздала, еще не было?

– Нет, товарищ лейтенант, видимо, где-то на ночевку встали.

– Понятно, – пробормотал я, наблюдая, как трое бойцов, раздевшись до пояса, то есть сняв штаны, толкают мотоцикл через брод. Его хорошо было видно по укатанной дороге на обоих берегах.

– Поднимайте батарею, пусть просыпаются и готовятся к бою, а я пока проинспектирую, что успел сделать Иванов.

– Так они часа два назад закончили. Спят уже. Я проверил, было несколько огрехов в маскировке, но мои парни их убрали, – сказал Бутов.

– Хорошо, сейчас определюсь, как расположена батарея, и начнем… Да и тылы надо убрать подальше. А то мало ли шальная пуля. Да еще эти артисты, чтоб их!

Отправив Бутова наблюдать за другим берегом и не обращая внимания на начавшуюся суету – вокруг бегали полуодетые сонные бойцы, кто к воде, кто по своим местам – я, спустившись к воде и умывшись, направился на позиции батареи, которая расположила свои орудия в ста метрах от берега, а две зенитки – в кустах на берегу, чтобы бить в бок противнику. Машины уже загоняли на позиции, поглядывая со стороны, видно ли их. Наводчики крутили штурвалы, проверяя, как ходят стволы и секторы стрельбы. Заряжающие протирали снаряды. Две трофейные пушки стояли чуть дальше, они тоже находились правее брода, чтобы стрелять в борта техники противника вдоль вытянувшейся на дороге колонны.

– Товарищ лейтенант, не забудьте, вам на перевязку надо, – окликнула меня Медведева.

– Хорошо. Только чуть позже, сейчас просто нет времени. Кстати, что там с ранеными? – спросил я, бросив взгляд в небо. Там на километровой высоте пролетали двенадцать немецких бомбардировщиков.

– Тяжелые держатся, а легкие даже ходят.

– Ясно, все-таки присматривайте за ними.

– Медикаментов мало, немецкие медпакеты не спасают.

– Ничего, что-нибудь придумаем. Не волнуйтесь, думаю, завтра к вечеру, а то и к обеду уже будем у своих. Главное, чтобы раненые выдержали наш темп.

– Будем надеяться, – вздохнула женщина.

Завывая моторами, машины с боеприпасами, ранеными и артистами выехали из кустов и двинулись по берегу вниз по реке. Больше тут укрытий, кроме как в кустарнике на берегу, не было, чистое поле вокруг, без единого деревца, поэтому и прятали их здесь. Главное – угнать подальше, чтобы шальной пулей не зацепило.

Вспомнив, что сказала наш медик, я пощупал повязку на животе и поморщился. Тогда, в бою на мосту, меня все-таки зацепило. Ничего серьезного, борозда на весь живот, но перевязка требовалась.

Конечно, за семь часов я полностью не выспался – подняли меня в девятом часу – но в сон уже не бросало, да и мысли скакали быстрее.

Убедившись, что на берегу ничего и никого не осталось, я осмотрел брод. Берега были галечными, с наносами песка. Следы, конечно, остались от ног, но рассмотреть их можно было только вблизи. Главное, чтобы немцы не увидели наши зенитки. Еще раз окинув взглядом орудия, я побежал к окопчику, где бойцы сделали мне командный пункт рядом с «метелкой» Иванова. Так бойцы назвали «эрликон», когда вчера у моста открыли огонь по разведчику. Сбить, конечно, не сбили, они эту зенитку еще не знали, но прожорливость и скорострельность машинки поражали.

– Уже пыль появилась, – известил меня Адель, когда я спрыгнул в окопчик.

– Видел, – буркнул я. – Определить уже можно, кто там?

– Танки – это точно. Когда они на холм выехали, я рассмотрел коробочки.

– Танки – это плохо, я больше пехоту ждал.

– Раньше они нам тоже попадались, но тебя же это не останавливало? – хмыкнул пограничник.

– Это да, – пробормотал я, достав наконец бинокль.