Я попал 4. Огненное лето 44-го

– В танке целый склад амуниции? – с улыбкой поинтересовался один из офицеров, на уцелевшем погоне была видна одинокая звезда, хотя и большая.

– Поражён вашей догадливостью, товарищ майор. Считайте так.

Те переговариваясь последовали за мной, где я с кормы начал доставать из танка и выдавать оружие. Четыре пулемёта «ДП», десять «СВТ», из них две с оптикой, и десять «ППС». Патроны цинками выдавал, сами вскрывали и снаряжали. Также ремни, обувь, форму новенькую со всеми знаками различия, что заказывали, планшетки, бинокли, припасов с вещмешками и плащ-палатками. Вот пистолеты выдал всем. Всё это куплено в магазине, а не мои запасы. Через полчаса у танков собралась группа офицеров, их было двадцать два в толпе, не все лётчики, многих доставляли с линии фронта для допроса в штабе Маннергейма.

– Танкистов двое, как я понял? – спросил я. – Подойдите ко мне.

Подошли две офицеров, младший лейтенант и старлей. И если последний всего неделю назад в плен попал, то младлей уже второй год в плену, в начале зимы сорок второго попал. На Невском пятачке. Лейтенант «КВ-1» командовал, переправился благополучно, бои вёл, потом удар, и очнулся уже в плену. Успели пообщаться, вот и рассказал.

– Значит так, город финны покинули, но враждебных элементов хватает. Поглядывайте по сторонам. В общем, технику бросили, немного, но она есть. У штаба стоит танк, наш «двадцать шестой», из охраны скорее всего, почему бросили не знаю, возможно не на ходу. Ваша задача осмотреть и при возможности ввести в строй, став его экипажем.

Те покивали, и стали забираться на броню танка, доедем верхом, а я поинтересовался у офицеров, старшим там был политработник в звании полковника, из политуправления Ленинградского фронта:

– Ну что, товарищи офицеры. Что решили?

– Лейтенант, я снимаю вас с задания и приказываю вам эвакуировать нас на территорию, контролируемую советскими войсками.

– Ваше мнение я слышал, мне оно не интересно. Так что, товарищи офицеры? Ваше решение?

– Лейтенант, вы не поняли?! – мгновенно взъярился полковник. – Я приказываю!

В моей руке мгновенно появился пистолет, и «ТТ» довольно громко хлопнул, эхо заиграло, на такой узкой улице это ожидаемо. Полковник, секунду простояв, на его лице явно было написано недоумение, упал на спину, звякнув стволом автомата о камни брусчатки. Во лбу зияло пулевое отверстие и показалась кровь тонкой струйкой. Хм, я не стал голубым, как ожидалось. Странно.

– Я же сказал, мне плевать на ваши приказы, – сказал я уже мёртвому полковнику. – Товарищи офицеры, я слушаю ваше решение.

– Вы его убили, – не веря своим глазам, сказал тот самый майор, с коим ранее общались.

– Поражён вашему острому зрению, – с некоторой меланхоличностью произнёс я.

– Арестовать! – скомандовал тот, и замер, танки одновременно взревели моторами и разворачивая башни нацелили бортовое оружие на них. Я же постарался развеять недоумение и испуг офицеров.

– Я диверсант, подчиняюсь только и только, товарищу Сталину. Ему лично. Также за все свои действия отвечаю также перед ним. Полковник посмел сказать, что снимает меня с задания, на что не имел никакого права. Я же могу творить что пожелаю, как и ликвидировать этого полковника, чтобы сразу убрать проблему, что и сделал. Мне за это ничего не будет. Также не советую что-либо предпринимать в мою сторону, вас также ликвидируют, моя ценность даже и рядом не стоит со всеми вашими жизнями. Без обид, я ценнее.

Совещание длилось недолго, и всё же освобождённые решили идти со мной. Полковник им тоже не нравился. Это майор его подчинённый, на автомате приказ арестовать отдавал. Тут и постарше званием были, двое подполковников. Вот один и взял на себя командование группой. Все офицеры забрались на танки. Ну и другие освобождённые сержантского звания, они в основном как раз из экипажей бомбардировщиков, сбитых в окрестностях этого города. Кстати, с полковника всё ценное забрали, не оставлять же, и занесли тело в здание, майор настоял, забирать с собой не стали. Первым делом на площадь где во внутреннем дворике одного из зданий штаба и стоял тот самый танк с финскими крестами. Кроме него ничего больше не было. Пока оба офицера позаимствовав у меня ключи, комбинезоны и шлемофоны, там осматривали его, обоим эта машина неплохо знакома, я оставил один танк на охране и несколько человек, изучали постройки. Ну а с остальными покатался по улочкам. В результате удалось найти один мотоцикл с коляской, не знаю что за модель, кажется что-то французское, потом два грузовика на ходу. Если один это «Опель-Блиц», то второй наш «ЗИС-5». Что дальше было? Пока оба танкиста ремонтировали «Т-26», там что-то с двигателем, сказали, должны сделать, я отогнал все танки на одну сторону города, с той стороны как раз фронт, ну и используя укрытия, стал расстреливать зенитчиков. Тех, до кого пушки доставали. Причём, сам находился с основной группой, во дворике, где ремонт танка шёл, я помогал, всё же инженер. Лица повязаны мокрой материей, дым от зданий ещё шёл, хотя в основном те выгорели, но всё равно дыма хватало и дышать было тяжело. Остальные кто отдыхал, кто на посту, охраняя нас. Там подполковник Бадаев командовал. Командир стрелкового полка, месяц назад попал в плен, во время контратаки финских войск.

Два часа с танком возились, но повезло, вернули в строй. Даже заправил до полного, я бензин купил в магазине. Вообще отвлекаться мне приходилось часто, выходил наружу, и снова покупая танки отправлял в бой. Выбивали их часто, но зачистить окраины города, да ещё вокруг него, от зенитных средств, несколько батарей среднего и небольшого калибра и на территории города было, всё же смог. Зато накопил баллы на следующие уровни, четвёртые, так что последние батареи, те что не успели оттянуть от города, расстреливали самоходки, «Су-76», «Штуг 3 В» и «Валентайн АТ». Им всем я только на ходовые накопить успел, приобрёл и установил, и всё, финны и тут отошли. Обломщики. Я уже понял, как с ними работать, если те видят большие потери, то отводят войска. Мне надо скакать по их территориям как кузнечик, и бить то тут, то там, пока приказ об отходе не отдали. В общем, сменив технику на ту, что видели ранее освобождённые, мы выступили из города. По той дороге, по которой я в него и попал. Ушли благополучно. Похоже весь город вздохнул с облегчением. Там вообще подвалы людьми забиты, пережидали орду диких русских. Двигались колонной. Впереди британец, потом моя «семидесятка», следом «Т-26», там одного сержанта заряжающим посадили, мотоцикл с коляской, оба грузовика и немец замыкал колонну, отстав метров на двести. А проехали километров десять и встали на обочине, я два танка отправил в разные стороны на охрану. Ну и выдав мыло и полотенца, показал где можно искупаться в озере, указав на расселину. Я сам тут недавно себя в порядок приводил. А людям надо, многие грязные и попахивали, водопровод не работал, видимо повреждения, уже проверяли на предмет воды набрать. В общем, полчаса дал на помывку, и воды свежей питьевой набрать. Да и сам сходил, а то взопрел в душных коробках танков, пока вёл бой в городе.

Глава 7.

«Пока у меня перо в руке и револьвер в кармане, я не боюсь никого».

Муссолини.

Время было часов семь вечера, когда мы двинули в путь. Народ посвежел, был доволен, но по сторонам поглядывал, почти все опытные фронтовики и воинскую науку впитали с кровью за время войны. В руках оружие, которое многие баюкали привычно. Это летунов не касалось, не их стихия. Офицеры-танкисты находились в танке. Причём, за пушкой младлей был, а старлей за рычагами. Оказалось, младший лейтенант немного лукавил, говоря, что знает эту машину. Видел со стороны одну живую машину, остальные за полтора года боёв потеряны были, сам тот военного призыва и воевал только на «КВ», потеряв два за время боёв. Да и опыта у него не так и много. Хотя для Ленинградского фронта два месяца это тоже срок, тем более внутри блокады, где дефицит всего и всегда. Я сам на башне своего танка сидел, спустив ноги внутрь, и поглядывал по сторонам, так что видел, что шедший за мной «Т-26» не отставал, и младший лейтенант Горкин, также сидел на башне, заряжающего не видно, видимо внутри. Десанта на танках не было, в грузовиках хватало места. Причём «Опель» имел крытый кузов, а вот «ЗИС», нет, открытый, но это особо никого не беспокоило. Пока с финнами мы не встречались. На грунтовой дороге были видны свежие следы колёс какого-то автомобиля, предположу, что перед нами движется, и пассажиры сообщают о нас, чтобы все убирались с нашей дороги, потому никого пока и не встретили. Тут ещё самолёт появился над нами, разведчик. Ну теперь всё, нормальной работы не будет. Пора переходить к плану кузнечик. Причём, освобождённых в нём не было. Они мне не нужны, только мешаются.

Подняв руку, я остановил колонну, после чего не спеша покинув броню, спрыгнув на пыльную дорогу, осмотрел холмистую местность, не успевают финны перекинуть сил, чтобы устроить засады, но впереди они ожидаются, я в этом уверен, и подозвал офицеров. Пока некоторые справляли нужду, я пообщался с десятком офицеров.

– Сами видите, нас ведут, – ткнув пальцем в самолёт-разведчик, сказал я. – Впереди ещё авто движется, предупреждает всех встречных. Освободить пленных не получится, финны поймут куда мы идём и уничтожат всех пленных. Такое уже было, я сам свидетель. В общем, планы меняются. Лагерь военнопленных мы освободим, МЫ, это я и мои люди, а вас отправлю к нашим. У меня тут недалеко укрыт «Дуглас», транспортник, лётчики у вас есть, всех на борт возьмёте. Так что взлетите и двигайте к нашим, а я лагерь возьму, уйдя от соглядатаев. Это будет не сложно. Опросите своих летунов, есть ли те, кто справится с транспортником?

– Тут и спрашивать не нужно, я летал на «Ли-Два», а это фактически одно и то же, – сообщил Елизаров, что тут же стоял и внимательно слушал.

– Вот и хорошо. Разворачиваемся и возвращаемся. Мы проехали место стоянки.

Поступил я просто, мы ушли на второстепенною дорогу, где я оставил колонну, и на одном танке отъехал за поворот, со мной британец был, достал «Дакоту», прицепил к танку хвостовую часть, и поволок тот к колонне. А тут дорога прямая была, и длины хватит для разбега. Когда уже темнело, парни готовились подняться в небо, финны не мешали, их соглядатай ещё не улетел в стороне крутился, парни пугнули его из ручников, и Елизаров не обманул, в кабине транспортника вполне уверенно действовал. Полётные карты выдал, как и наши координаты и где фронт стоит, разберутся. А лететь те решили на Ленинградский аэродром, его лётчики хорошо знали, выведут. Сами решили туда лететь, я не советовал ничего. Я же смотрел на самолёт грустным взглядом, дальность более шести тысяч километров, автопилот, неплохой самолёт, через Атлантику летать на нём одно удовольствие, но нашим отдать не пожалел. Хотя вопросы насчёт него были. Например, почему тактические знаки британских ВВС? Да уж, отдавать его было опасно, начнут проверять, узнают, что его угнали с аэродрома рядом с Лондоном, могут возникнуть вопросы именно ко мне по нему. Да плевать. Меня ещё найти нужно. А насчёт тактических знаков, объяснил это, как военная маскировка, где только летать не приходилось.

– А чёрт! – воскликнул я и рванул в дверце. – Подвиньтесь, я с вами лечу.

Свои танки я бросил, а вот на свободное место убрал «Т-26», что мы у финнов забрали. Едва нашлось куда его втиснуть. Хорошо стемнело, наши этого не видели. Оставшуюся технику ранее отвели в сторону, заминировав, тут я сам растяжки ставил на топливные баки. В общем, втиснулся в кабину, согнав штурмана с его места, в десантном отсеке посидит, и пронаблюдав как Елизаров поднял самолёт, тот прожектор включил, освещая дорогу, и выключил, когда мы поднялись, так что гудя движками мы полетели к Ленинграду. Я планировал подарить им самолёт, и на «Шторьхе» рвануть к лагерю военнопленных, а тут думаю, дарить самолёт не буду, самому пригодится. Доставлю на место и прощайте. Благодарить не надо. Причём, Елизаров связался с дежурным по аэродрому и опознался, так что должны встречать. Тот сообщил, что самолёт бойцов осназа, что их освободили из плена. Самолёт их высадит и сразу полетит дальше. Блокировать полосу к счастью не стали после нашей посадки, все пассажиры и Елизарово покинули борт самолёта, поблагодарив меня за спасение, и парням моим это тоже просили передать, я вроде как за ними вернусь. Я показал предписание начальнику особого отдела лётной части, что тут стояла, бумаги такие серьёзные, что тот вытянувшись, ел меня глазами, готовый всё исполнить. Эти бумаги мне сто тысяч стоили в магазине, как и корочки личного порученца Сталина. Так что вскоре подогнали бензовоз, заправили мой самолёт, и я покинул аэродром. А полетел к месту расположения лагеря военнопленных. Он конечно у финнов не один, но координаты я знал только одного, к нему и летел. А добравшись до места, стал в стороне искать, где бы сесть, и знаете, не находил. Тут такая местность, что на вертолёте сложно место посадки найти. У меня прибор ночного видения, но и он тут ничем помочь не мог.