Назад в будущее

Медлить я не стал, нож еще летел, а я уже бросился к заваленному телами Артему и, ухватив его подмышки, оттащил к стене, где было куда свободнее. Туда же оттащил убитого мной первым охранника, другие уцелевшие и не лишенные подвижности земляне обыскивали трупы охранников, снимая все, что было прицеплено, явно не понимая, что это и для чего им. Главное, чтобы было. Сняв аптечку с пояса охранника, я приложил ее к шее Артема. Буквально через десять секунд тот зашевелился и прохрипел:

– Черт, никогда так хреново не было. Чем это меня?

– Полицейский ручной нейротик. Используется для подавления мятежей, бунтов, ну или просто несанкционированных митингов. Устаревший, сейчас такие не используются, сняты с вооружения полиции. Признано комиссией общечеловеков опасным и варварским оружием. Полежи, сейчас легче будет.

Что странно, к нам старались не приближаться, моего охранника не трогали, что позволило мне снять с него бронекостюм и закрепить на спине, завязав рукава под подбородком. Ботинки и шлем я сунул внутрь костюма, броник был встроенный.

– Почему не надеваешь? – удивился Артем.

– Управляется нейросетью. У тебя она есть? Вот и у меня нет. Тем более наверняка придется ломать управляющий блок, чтобы снять привязку к прошлому хозяину. У всех охранников оружие и бронекостюмы с привязкой, чтобы рабы во время бунта воспользоваться не могли, это правило, которое работорговцы стараются соблюдать, они у них кровью пишутся. Так же и с оружием. Не смотри, что в кобурах, воспользоваться не сможешь. Только хозяин. Вот с виброножом охранник допустил ошибку, зря взял. Как себя чувствуешь? Идти сможешь? Нам уходить надо.

– Да.

Я помог Артему подняться, коридор уже был очищен, все остальные разбежались, других охранников тоже не было, так что подставил напарнику плечо, и мы достаточно быстрым шагом направились к повороту.

– А остальные? – кивнул Артем на два с половиной десятка землян, что остались лежать на покрытии пола коридора.

– У тебя есть возможность им помочь?

– Не думаю.

– Ну и молчи, самому тошно. Если флот возьмет станцию, то освободит их… Стой тут.

До пересечения коридора мы не дошли, встали у едва заметной крышки люка в техническую шахту. Охранник, конечно, не техник, но пустые ножны виброножа подошли вместо спецключа. Я снял три защелки и, снимая четвертую, пробормотал:

– А что, можно!

Открыв шахту, я велел Артему залезать в нее, а сам побежал к куче парней и девчат. Там ухватив два ближайших тела за руки, волоком тащил их к шахте и передавал Артему. Тут была длинная горизонтальная шахта, причем достаточного размера, должно хватить места людей спрятать. Вернувшись во второй раз, приметил крупного мужчину и прижал к его шее аптечку – будет помогать, да и остальных обошел, после чего продолжил перетаскивать. Коридор был пуст, но один раз пришлось упасть на пол: над нами прошуршала средняя грузовая платформа с парой пиратов на борту, но они на нас не обратили внимания, видимо эвакуировались. Я лишь пожалел, что потратил препараты из аптечки на того первого здоровяка, остальным могло не хватить. Тот еще не отошел от действия нейротика, и когда платформа пролетала, не отреагировал на мой крик всем лечь, платформа снесла ему полголовы, забрызгав содержимым лежавших рядом несостоявшихся рабов. Я лишь сплюнул и продолжил работу.

Последние из оставшихся в коридоре уже ковыляли до шахты сами. Там я закрыл крышку, и мы остались в темноте. Я достал из разгрузки фонарик и включил его, осветив забитую обнаженными людьми шахту.

– Хорошо охранники тут упакованы. Даже фонарики с полным зарядом.

Тут те, кто знал русский – а таких было где-то треть от общего количества – сразу стали задавать вопросы, сообразив, что мы что-то знаем, но на них зашипел Артем, призывая к молчанию и сообщая, что мы находимся на космической станции работорговцев. Ох, лучше бы он промолчал. Нас не нашли только потому, что коридор так и оставался пустым. Похоже, это был резервный слабо используемый транспортный коридор. Но я не хотел тут оставаться, датчики на перекрестке работали, и искин наверняка засек, куда мы делись. Это коммуникации он практически не контролировал, а вот коридор – прекрасно. Когда пираты освободятся, то наверняка пошлют если не людей, то дроидов нас отловить.

– Внимание, слушаем меня! – громко сказал я, перекрывая гам, и, когда стало заметно тише, продолжил: – Нас тут могут найти, поэтому наш шанс – уйти по шахтам как можно дальше. Я двигаюсь первым, остальные за мной. В некоторых местах будем перемещаться на карачках или вообще ползти, причем фактически в темноте, следуя за отсветом моего фонарика. Назначьте замыкающего. Артем – старший, командуй.

Люди прижимались к кабелям, чтобы я мог протиснуться дальше по шахте. Выбравшись на свободное место, я пополз дальше. За мной, пыхтя, двигались две девушки, за ними остальные. Добравшись до вертикальной шахты, я велел девушкам ждать, но они оказались голландками и не понимали меня. К счастью, среди освобожденных оказались полиглоты и перевели им. Спустившись на шестьдесят метров, я стал светить вверх, чтобы людям было удобно спускаться. Ага, как же. Если семь девушек, что насчитывалось среди спасенных, в темноте не стеснялись того, что обнажены, то когда я стал подсвечивать им снизу, сразу как-то застеснялись, пропуская вперед парней.

Ждать я не стал и пополз дальше, прокладывать дорогу, так что пришлось Артему в полной темноте помогать женщинам спускаться. В общем, когда мы все собрались у следующей вертикальной шахты, первый же вопрос Артема был:

– Может, обойдем?

Ему явно не понравилось в темноте уговаривать и помогать девицам. Хотя я не понимаю, чего он терялся – темнота, и поцелуй можно сорвать, и облапать. Попробуй докажи, что это ты. Шучу, конечно, однако в чем-то напарник прав. С таким довеском мы далеко не уйдем. А до летной палубы, где стоят маломерные суда, еще два километра ползти по этим коммуникациям. Тут или от довеска избавляться, но сутки ползти не хотелось, или что-то другое придумывать. В общем, когда мы собрались у этой второй вертикальной шахты, я скомандовал:

– Привал, отдохнем минут десять. Чтобы не замерзнуть, предлагаю прижиматься друг к другу, чтобы сохранить тепло.

В шахтах действительно было заметно прохладно, даже холодно. Учитывая сквозняк, почти на всех станциях многие технические шахты используются как воздуховоды, задубеть тут можно как нечего делать. Когда мы передвигаемся, еще ничего, а вот в такие остановки можно даже простыть. Мы же полностью обнажены были. Да и металл вокруг холодил, многие грели руками ноги, особенно подошвы. Пара человек успели сбить их до крови о металл. Неженки попались. Как бы не захромали, это плохо.

Ко мне перебрался Артем и шепотом спросил:

– Что сейчас происходит, как думаешь?

– Сам понять не могу. Сначала, судя по вибрации, стреляла артиллерия станции, потом перестала, и с того момента тишина. Даже предупреждение искина затихло. Знаешь, все это похоже на вирусную атаку искинов. Хм, только вот провести ее можно изнутри станции. Дважды был перепад давления, а такое может быть при принудительной стыковке кораблей.

– Я ничего не чувствовал.

– Станция большая, это сложно уловить, но можно. Только штурма внутренних помещений я не ощущаю, а ощутил бы подрыв штурмовыми группами переборок. Это все должно быть, множество мелких деталей показывают, что идет захват, только ничего подобного нет, это и беспокоит… Думаю, нужно на разведку идти. Одному, чтобы остальных не подставить.

– Если ты пойдешь, то что с нами будет? – резонно возразил напарник. – Никто эту станцию не знает.

– Это так, но и отправить я никого не смогу, заблудится в момент. Один пойду. Держите фонарь и давайте по-тихому за мной.

– А если разминемся?

– Это вряд ли, от вас столько шума, что найти вас будет нетрудно.

Группа медленно двинула за мной, а я, увеличив скорость почти в три раза, быстро перемещался по шахтам, пока не выбрался в вентиляционный колодец. Попытка добраться до административного сектора не удалась, были опущены перегородки. Оказалось, модуль, где мы находились, был блокирован со всех сторон – штатная процедура на случай возможной разгерметизации. Вернувшись к группе, которая свернула не туда и удалялась, сообщил, что нашел неплохое место, чтобы пересидеть некоторое время, после чего повел их за собой. Место действительно было отличным.

Когда мы перебрались в вентиляционную шахту и добрались до нужной решетки, что под потолком выходила в небольшое помещение, заставленное не пустыми стеллажами, то замерли, вслушиваясь в тишину вокруг. Я аккуратно снял решетку, сигнализацию замкнул, чтобы та не подала сигнал, после чего повис на руках и мягко спрыгнул на пол. Дверь тут была обычная, без возможности герметизации. Через щель снизу в помещение проникал свет, позволяя рассмотреть хоть что-то, однако когда я появился в помещении, то сработал датчик движения и зажегся свет. Меня это не обеспокоило, сигнализации на этом действии нет, разве что искин отметит нештатное срабатывание датчика, и все, такое бывает, тревогу не вызывает.

– Давайте осторожно!

Я помог спуститься двум парням-шведам, что постоянно держались вместе, и пока они помогали остальным – в помещении действительно было теплее, чем в шахтах, – быстро осматривал кофры на стеллажах, ящики и разные баулы.

– Есть, – тихо, но радостно шепнул я, сбрасывая на пол со стеллажа большой баул.

– Что это? – стараясь восстановить дыхание, по-русски спросил сидевший рядом мужичок, имевший отвратительную физподготовку и животик, но вроде из наших. Правда, выяснилось чуть позже, что я ошибся. Не наш, украинец оказался, а как маскировался-то под своих! Правда, проблем я от него так и не дождался.

– Это технические комбезы, предназначенные для ношения на космических объектах, то есть имеющие средства спасения, вроде встроенного скафандра, слабенького, но все же… Артем, иди сюда.

Уже все спустились в помещение. И так не самое большое, оно стало совсем тесным, так что покинувший шахту последним Артем сразу же протиснулся ко мне.

– Что?

– Комбезы нашел, технические, но со встроенным скафандром. Для их использования нейросети не нужны, возможно ручное управление. Зови женщин, буду показывать, как надевать, остальные им уйдут. Комбезы с подгоном, к тому же без половой принадлежности.

Когда мы, наконец, собрали всех женщин вокруг, я демонстративно достал из баула небольшой полиэтиленовый сверток и, вскрыв его, расстелил комбез, достав ботинки с ребристыми подошвами. Сперва я надел комбез, благо батареи на его поясе были полны, и тот подогнался под меня. На поясе был небольшой пульт с сенсорным экраном. Потом надел ботинки и тоже подогнал их по размеру, демонстрируя, как они сращиваются с ботинками. После этого я помог Артему облачиться, и следом всем женщинам и девчатам. Хоть стесняться перестанут. Последний комбез отошел ближайшему мужчине: считай, повезло.

Когда закончил, свой полицейский бронекостюм свернул и вместе с ботинками убрал в пустой баул, закрепив его на спине. Это мои трофеи. А так как я не имел денег, то если нас освободят, а такую возможность исключать нельзя, это имущество припишут ко мне. При освобождении рабов такое прокатывало и считалось вполне нормальным.

– Еще одежда есть? – поинтересовался кто-то из толпы мужчин.

– Я не знаю, что это за помещение, но догадываюсь. Похоже, склад конфиската, столько разнообразного барахла. Однако одежда есть, могу выдать, если согласитесь. Нормальной уже нет, только эти желтые рабские комбезы, встроенного скафандра нет, простейшая одежда. Без автоподгонки. Разве что у ботинок она есть.

– Да что угодно уже. Лишь бы согреться и срам прикрыть.

У нас в комбезах уже климат-контроль работал, я его всем девицам и Артему настроил, дальше сами разберутся, читать и говорить на общем могли уже почти все, разберутся по меню управления. Доставая со стеллажей нужные предметы, я одел почти всех, только для троих не нашлось одежды, но я им выдал одеяла, нашел тут пять упаковок. Так что они в них кутались, как в тоги. По моей просьбе все спасенные ничего на стеллажах не трогали, мало ли что там может быть, так что, обходя стеллажи, я провел ревизию.