По следу «Аненербе». Вангол-3

Она повернулась к вошедшим:

– Здравствуйте, Пауль.

Штольц от неожиданности потерял способность говорить. Он остановился как вкопанный и смотрел на Ольгу, будто увидел чудо. Старший офицер «патруля» прервал красноречивую паузу:

– Присаживайтесь, господин штурмбаннфюрер, у нас будет короткий, но содержательный разговор. Как вы понимаете, из этого дома вы либо выйдете агентом советской контрразведки, или не выйдете вообще. Таковы законы войны, которую ваш фюрер навязал всему человечеству.

Штольц наконец пришел в себя. Он снял с себя зимний, подбитый мехом кожаный плащ и устроился в кресле напротив Ольги.

– Что я должен буду делать?

– Нас интересует все, что касается деятельности находящегося под эгидой СС общества «Аненербе», во всех доступных вам сферах. Характер вашей непосредственной деятельности в этом обществе в мельчайших подробностях. Естественно, мы обеспечим вам полную безопасность – как сейчас, так и после полного разгрома Германии.

– Вы всерьез считаете, что Германия будет разгромлена?

– Безусловно, мы даже знаем, когда это произойдет, но эта информация не так важна. Важно другое: немецкий народ осознает всю глубину своего заблуждения и будет строить новую Германию, без нацизма и насилия. Вот тогда те, кто помогал уничтожению фашизма с чистой совестью и незапятнанной честью, займут в ней достойное место. Мы предлагаем вам, как умному и благородному человеку, остановиться на неверном пути и помочь своей родине вернуться к истинным ценностям, попранным и растоптанным нынешним режимом.

– Вот так просто стать вашим шпионом, и все?

– У вас есть выбор, мы можем вас расстрелять как врага, как ограниченного фанатика, искренне поверившего в то, что, например, ваш Генрих Гейне или Зигмунд Фрейд – враги вашей нации. Насколько нам известно, вы не уничтожили их книги, они бережно хранятся в вашей личной библиотеке, не так ли? «Книга песен» 1827 года издания, подлинник. Запрещенные произведения Стефана Цвейга, Августа Бебеля и других знаменитых, признанных всем миром, но почему-то отвергнутых национал-социализмом авторов?

– Все верно, я не посчитал себя вправе распорядиться книгами, собранными моим дедом. Это так. Но это ничего не значит…

– Неужели? Мы не призываем вас сменить религию и поверить в коммунистическое будущее мира, но мы даем вам возможность послужить вашей родине так, как служили ей несколько поколений ваших предков. Кстати, вы, наверное, знаете, что ваш прадед был долгое время на военной службе в России и с почетом вышел в отставку. По нашему мнению, он бы одобрил ваше решение еще раз послужить России в такой ситуации, когда на вашей родине правит закон, противоречащий заповедям Христа. Он был, как и вы, католик, и это не мешало ему быть российским офицером и сражаться за Россию.

Штольц сидел, задумавшись, в его душе боролись два чувства. Первое – это чувство уязвленной гордости. Он оказался в плену. Он захвачен в глубоком тылу, в центре Восточной Пруссии, и бессилен что-либо изменить. Пытаться применить оружие, а в правом потайном кармане его кителя до сих пор лежал миниатюрный вальтер, было бессмысленно. Трое русских не сводили с него глаз. Умереть он может и просто сказав им «нет».

Штольц поднял глаза. Напротив, в кресле, сидела женщина необыкновенной красоты, в которую он был влюблен, несмотря на то что она предала его, несмотря на то что она была врагом его народа, его нации.

Штольц побледнел, скулы его сжались, казалось, он теряет самообладание.

А так ли это на самом деле? Она вернулась сюда, она рядом, он отказывался верить в очевидное. Это просто не укладывалось в его голове. Она пошла на такой риск, но ради чего? Только ради того, чтобы сделать его русским шпионом? Для этого она могла и не быть здесь. Она смотрит на него, и в ее взгляде можно прочитать все, кроме враждебности. Она умна и прекрасна. Она нужна ему. Она должна быть рядом. Боже, что делать?!

Он обхватил голову руками и откинулся на спинку кресла.

Да, его прадед служил России, но она тогда была царской державой, а теперь… Но и Пруссия тогда была другой, и вообще, все было тогда другим… Все, кроме веры, да, все изменилось, кроме веры в Бога, однако нынешняя власть, фюрер действительно поставил свои законы выше Божественных заповедей. Это так, этого нельзя отрицать. Как бы поступил его прадед?! Он бы последовал Божественным законам, несомненно. А раз так, то он вправе последовать его примеру. Коль так происходит, что заповеди Христа на стороне России, он будет ей служить! И не из страха смерти, а потому, что не видит в этом предательства своей родины. Его родина, страна его предков – страна высокой культуры и искусства. Та Германия, в которой он сейчас живет и которой служит, мало чем напоминает его настоящую родину.

– Сколько у меня есть времени для принятия решения?

– Времени у вас нет, через два с небольшим часа самолет на Берлин, эти два часа займет дорога. Или вы летите в Берлин нашим человеком, или… вы не летите никуда.

– Не подумайте, что я трус и боюсь смерти. Нет. Считайте, что вы убедили меня в целесообразности работы на вас. Я, наверное, должен дать вам какую-то расписку, которой вы будете меня в дальнейшем шантажировать?

– Мы не будем брать с вас расписку, вы слишком ценны для будущей Германии, и вами нельзя рисковать.

– У меня есть одно условие.

– Какое?

– Мой водитель должен остаться живым. Я не знаю, как вы это сделаете, но я не хочу быть причиной смерти этого человека.

Один из офицеров, улыбнувшись, кивнул в знак согласия.

– Если вы хотите, чтобы он остался жив, вычеркните из своей памяти то, как вы здесь оказались, и никогда не вспоминайте при нем об этом. А водитель уже пришел в себя, он уверен, что его «хватил удар», когда он резко наклонился к колесу. Ему оказана медицинская помощь, и он готов сесть за руль вашего автомобиля.

– Даже так? – удивленно переспросил Штольц.

– Именно так, господин штурмбаннфюрер. После возвращения из Берлина переведите его на более спокойную службу. Ольга проводит вас до самолета и вернется в ваш дом в Тильзите, если вы не против. Она будет вашим связным с нами. Ее отсутствие – поездка к родственникам – несколько затянулась в связи с их болезнью и необходимостью ухода за ними. Так что летите спокойно, нам важна любая информация по программам общества «Аненербе».

– Еще один вопрос, позволите?

– Да, конечно.

– Как вы узнали, что я еду сегодня в Кёнигсберг и через два часа лечу в Берлин?

– С некоторых пор, господин штурмбаннфюрер, мы знаем о вас практически все, например то, что в вашем потайном кармане лежит пистолет системы «Вальтер»… – ответил ему с улыбкой один из офицеров.