Боже, научи меня говорить

Вспомним другую русскую сказку. Жила-была семейная пара, дед и баба, была у них Курочка Ряба. Снесла курочка яичко, да не простое, а золотое. Дед бил-бил – не разбил, баба била-била – не разбила. Положили они яичко на подоконник, мышка бежала, хвостиком махнула, яичко и разбилось. Плачут дед и баба, а курочка кудахчет: «Не плачь, дед, не плачь, баба, я снесу вам яйцо не золотое, а простое». Почему же в этой сказке предпочтение отдано простому яйцу перед золотым? Очевидно, потому, что на древнерусском языке слово «яйцо» произносилось как «яеце» и имело значение «я е це» – «я есть это», именно так назовёт себя современный украинец. Люди понимали яйцо как символ вечно живой души, а душа дороже золота, которое может уничтожить простой взмах мышиного хвостика. Эта сказка народная – в смысле завета всем народам. Только сохранился этот завет на русском языке. Сказка приводила меня в недоумение с детских лет, я никак не мог осознать, почему же простое яйцо лучше золотого. Я родился в бедной семье и хорошо знал, что такое нужда, видимо, поэтому не мог понять смысл этой сказки. Прошло много лет, у меня родились дети, и все они жили в достатке. Однажды я рассказывал «Рябу» своему семилетнему Артёмке и спросил его: «Почему простое яйцо лучше золотого?» Мальчик не задумываясь ответил мне: «Да ты что, папа! Из простого яйца вырастет цыплёнок, а из золотого что вырастет?» Я был посрамлён, но вида не подал и задумался. Действительно, из простого яйца вылупится цыплёнок, потом он превратится в курицу, которая снесёт много яиц, а из них появится много цыплят – и так далее. В итоге у меня может народиться столько кур, что на них можно будет купить целый ящик золотых яиц, ещё и останется на яичницу. Как видите, даже после того, как я был посрамлён ребёнком, мои рассуждения остались сугубо материальными.

С конца 1980-х в Россию потоком хлынули иностранные слова, и простым людям приходится повторять их, как попугаям, не понимая вложенного в них смысла. Но такие ли иностранные эти новообразования, пришедшие в русский язык? Предлагаю об этом порассуждать. Возьмём любимое молодёжью английское слово «мани» (деньги) и посмотрим, насколько оно английское. В русском языке есть слово «манатки» – вещи, то есть товар, а также манить, подманивать, заманивать, обманывать, обменивать. Русские слова как раз и объясняют происхождение английского «мани». Оно образовалось ещё тогда, когда понятие денег только-только начало появляться, а до этого существовал натуральный обмен на «ярманках» – именно так русские называли ярмарку. Оба эти слова имеют право на существование в русском языке. На ярмарке «яро мараковали», откуда и пошло английское «маркет» – торговля, русское «маркитант» – продавец, а на «ярманке» ещё производился натуральный обмен. И так обстоит дело с большинством иностранных слов – офис от официальный, портфолио от портфель, маркет от мараковать. И даже слово «банк» произошло от банки в лодке, лавки, ставшей лавкой торговой. Вот они, «банки и лавочки», на которых сидели первые банкиры и лавочники, только одни меняли деньги, а вторые обменивали товар. А вот и оно, иностранное слово «вар» – то-вар – товар, от которого произошло русское слово «товарищи» – это люди, совместно держащие один товар, то есть компаньоны. Здесь многие читатели скажут: «Ага, компаньон-то слово не русское!» Да русское это слово, русские создали когда-то и забыли, а потом снова взяли в обиход. Судите сами: корень «ком, комок» – это многое в одном, далее «пан, Панове» – люди и «ёны-оны» – они, вместе будет «ком-пань-ёны». Так обстоит дело со множеством иностранных слов в русском языке, стоит только немного подумать.

Современное человечество ещё не успело задуматься, что с ним случилось, а между тем событие произошло знаковое – люди создали компьютер. С изобретением этого аппарата история человечества подошла к определённой черте. Начало третьего тысячелетия стало отсчётом новой эры – эры компьютеров. Мы стоим на пороге того, что в век свободного интернета многообразие человеческой речи сведётся к одной общечеловеческой речи – которая, возможно, будет называться речью землян. Сейчас сложно гадать, на основе какого языка это случится; возможно, на основе сплава нескольких языков, как в случае с латинским. Поживём – увидим.

Имея в виду грядущие изменения речи, людям важно понять суть и историю словообразования как такового, хотим мы этого или нет. В связи с этим логично предположить возникновение новой науки, которая станет заниматься вопросами словообразования. Эта наука будет называться «словология» или «лингвология», может быть, учёные придумают ей какое-то другое название. Ею будут учитываться все этимологические и лингвистические знания, а также история искусства, история религии, выводы антропологов, генетиков и, конечно, археологов. Она станет изучать происхождение слов от их начальных истоков, а не заниматься поиском того, какое слово у кого было перенято, в отличие от современной этимологии. Да, многие слова люди действительно перенимали у народов других стран, но прежде всего перенимались знания. От снобов, перенимающих иностранные слова, что называется, ради красного словца, слова редко закрепляются в национальном языке. Зачастую даже сложно определить, из какого языка взято слово русского языка, считающееся иностранным. Как пример, можно привести слова, ставшие русскими – «диагноз» и «прогноз», эти слова созданы на основе древнегреческого слова «гносиас» – знание, но сейчас это русские слова потому, что их знают все русские.

В наше время заниматься вопросами словообразования много проще, чем это было раньше, хотя бы в XIX веке. В 1896 году, несмотря на существование научной этимологии, тифлисским учителем Н. В. Горяевым был издан «Сравнительный этимологический словарь русского языка». Затем вышла в свет работа по этимологии русского языка библиотекаря из Киева Ф. С. Шимкевича. Почти одновременно с этим в свет вышла работа по языкознанию А. Г. Преображенского – учителя словесности московской гимназии № 4. Упомянутые выше крупнейшие русские этимологи-лексикографы не были представителями академической науки. Эти подвижники издавали свои работы на собственные средства. По большому счёту, они являлись этимологами-любителями. С тех пор наука о языке шагнула очень далеко вперёд – издано огромное количество научных работ в области языкознания, на книжных полках стоит множество лингвистических словарей. Материалов о происхождении речи сейчас достаточно, дело стоит за малым – нужно найти новые подходы к исследованиям слов.

Африка. Прародина человечества. Пересмешники

В книге о человеческой речи нам обязательно нужно посвятить несколько страниц самому человеку. Откуда взялся человек, с каких позиций мы будем рассматривать этого субъекта? Одни утверждают, что человека сотворил Бог, другие заявляют о его появлении из космоса. Повествуя о «начале времён», невозможно обойти молчанием Библию, в которой описано сотворение мира. В Священном Писании сказано, что Адам создан из праха земного, то есть из материи, именно об этом Библия и повествует. Другой вопрос, что же действительно делает его человеком.

Нужно отметить одну странную особенность людей в понимании сотворения мира и человека. Всё мироздание создал Бог, живущие являются Божьими тварями, с этим они согласны. Когда же речь заходит о сотворении человека, возникают споры. Люди верующие утверждают, что человека создал Бог, но как-то наособицу от всего остального мира. Но почему бы тогда человеку не произойти от обезьяны – она ведь тоже Божье творение? В любом случае человек является венцом Божьего творчества, его последним и лучшим штрихом. Тем же, кто верит во внеземное происхождение человека, можно задать простой вопрос: как возникли внеземные цивилизации в этом «где-то»?

Эта книга написана с твёрдых позиций дарвинизма и выводов учёных из самых разных областей науки. Процесс происхождения человека от обезьяны хорошо изучен и не вызывает у автора никаких сомнений. С чего же начиналась осознанная жизнь на планете Земля, да и было ли оно, это начало? Дадим волю своему воображению и посмотрим, что из этого получится.

Время, текущее в ту далекую пору со скоростью черепахи, тем не менее было неумолимым. Планета неуклонно преображалась. Великаны-деревья уходили под землю, чтобы превратиться в уголь. Травы тонули в болотах, чтобы стать многометровыми слоями торфяников. Гиганты животного мира вымирали, становясь пищей более мелких и подвижных существ и организмов. Обезьяны-пересмешники начали обживать границу леса и саванны. Они были очень деятельными, но, несмотря на свой жизнерадостный вид, выделялись среди остальных существ грустными глазами. Это были глаза людей, принадлежавшие животным. Энергии у них всегда оказывалось больше, чем требовалось для обычной жизнедеятельности, то есть поиска пищи и размножения. Они постоянно пребывали в бодром настроении и всегда находили повод для развлечения. Всеядность и смышлёность этих жизнерадостных созданий позволяли им приспосабливаться к изменчивым условиям среды обитания.

Имелась у пересмешников одна особенность, которая отличала их от обезьян других видов, – они были отличными подражателями. Можно сказать, они передразнивали всех для своего развлечения. Пересмешники не только копировали звуки животных, но и подражали их повадкам. Всё это послужило развитию мозга пересмешников, который у них сделался много больше, чем у приматов любого другого вида. Способность к подражанию повадкам и голосам птиц и зверей позволила развиться речевому аппарату пересмешников. Они являлись детьми природы в полном смысле этого слова, они умели у неё учиться. Иерархия в их стае была самой простой: вожак был главным и имел право на любую самку, но он же в случае опасности становился и главным защитником стаи. Остальные самцы спаривались с самками украдкой от вожака. Это продолжалось до тех пор, пока более энергичный и сильный самец не оттеснял вожака, занимая его место с помощью силы, ловкости и агрессивности.

Пересмешники развивались, копируя лучшие качества того или иного животного или природного явления. Это поставило их в особую группу приматов, в первое звено в цепочке, приведшей впоследствии к человеку. Название этому переходному звену от примата к человеку учёные придумали: он стал хомо эректус – человек прямоходящий.

Современная наука утверждает, что процесс превращения обезьяны в человека начался порядка пяти миллионов лет назад. Сегодняшние дети до трёх лет овладевают речью, учатся ходить. К пяти годам человеческое дитя перенимает практически весь опыт родителей, который ему понадобится во взрослой жизни. Если ребёнок будет расти до пяти лет вне человеческой общности, он уже не сможет стать человеком. Странная получается аналогия – пять миллионов лет понадобилось провидению для превращения обезьяны в человека, и всего пять лет нужно для превращения новорождённого в полноценного человека. Есть и ещё одна интересная цифра: человечество не меняется по своим антропологическим качествам последние сто пятьдесят – а некоторые учёные даже называют цифру в двести – тысяч лет.

Наблюдатели природы

Для пересмешников время не стояло на месте; они сделались совершенно другими приматами, точнее перестали ими быть. Они научились прямо ходить, только некоторая сутулость напоминала об их прошлом. Головы этих прямоходящих людей казались огромными по сравнению с туловищем. Стопы стали плоскими, только торчащий несколько в сторону большой палец ноги выдавал их происхождение. То, что это были наши старые знакомцы, можно было узнать по их грустным глазам. Ни у кого на всей земле ещё не было такого выразительного взгляда. Что же делало глаза этих существ такими особенными? В них светилось любопытство.

На этот раз сообщество расположилось на плоской горе с отвесными склонами. На её усечённую вершину вела всего одна тропинка, протоптанная постоянным хождением. Вершина горы была усечена таким образом, что её более низкий срез выходил в саванну. Наверное, когда-то эта гора являлась кратером огромного вулкана – практически это был некий природный театр, сценой которого выступала саванна. Пересмешники облюбовали для себя обширный косогор, заканчивающийся обрывом. Со стороны саванны у самого подножия плато протекала река. Она была неширокой, но её прохлады хватало для охлаждения жаркого дыхания степи, а журчание воды умиротворяло пересмешников. Трудно было найти место для проживания лучше, чем это плоскогорье. Здесь был свой микромир с тенистыми деревьями и ключами, воды которых струились через всё плоскогорье. Одна из складок местности естественным образом нависала над частью косогора, образуя подобие каменного козырька. Навес выступал метров на пять, не больше, но этого оказалось достаточно для формирования под ним природной ниши высотой до четырёх метров, в ней было всегда прохладно, спокойно и сухо. В это естественное природное жилище забирались на ночёвку самки с детьми. Здесь же они прятались от полуденного зноя. Самцы в это убежище не допускались, но их изгнание произошло не сразу, поскольку мужские особи пересмешников подчиниться могли только силе. Женщины пересмешников свою слабость сумели превратить в силу. Запах самки парализовал волю и разум самца подобно тому, как это происходит у большинства животных. К этому фактору добавились ещё и организованные действия женских особей – победа стала полной и окончательной на многие тысячелетия. В новом сообществе складывался матриархат.

В этом месте прервём наши фантазии, чтобы поделиться впечатлениями об одном научно-популярном фильме. В нём шёл рассказ о некоем молодом мужчине, который отважился путешествовать в глубь Африки без оружия. На протяжении всего фильма этот белый путешественник попадал в опасные переделки с дикими зверями. Наконец храбрец вышел к племени, живущему первобытно-общинным строем. Это племя состояло из очень маленьких людей, которых мы называем пигмеи. В нём различались группы мужчин и группы женщин с детьми. Путешественник начал общаться с мужчинами и в конечном счёте сумел подружиться с ними настолько, что мужчины-дети не отходили от него ни на шаг. Путешественник прожил в первобытном племени пару дней и собрался уходить. Оператор подробно заснял прощание большого белого человека с маленькими аборигенами – это была трогательная сцена. Голые мужчины-дети обступили путешественника со всех сторон и плакали навзрыд, не стесняясь своих женщин, наблюдавших весь этот процесс в сторонке. Когда прощание закончилось, женщины сказали в камеру: «Хорошо, что этот человек уходит от нас, а то наши мужчины стали совсем как плачущие дети». После просмотра фильма я не мог отделаться от впечатления, что женщины этого племени относились к своим мужчинам точно так же, как они относились к своим детям. Я увидел матриархат в чистом виде. У меня сложилось впечатление, что на заре своего развития человечество проходило какой-то детский этап. Я наблюдал маленьких мужчин с бородами и копьями в руках, но это были дети в полном смысле этого слова. А вот женщины этого племени на детей похожи не были, хотя и были такими же маленькими, как и мужчины.

Обычная логика подсказывает нам: если люди изначально произошли из обезьяны, следовательно, в начале своего превращения в человека они должны были иметь развитое чутьё, которое у зверей превалирует над всеми чувствами. С этих позиций нам и нужно прослеживать развитие древних людей. Первобытные люди жили в эпоху запахов и ориентировались с помощью развитого чутья. Своим глазам они пока не доверяли. Запах был для них Богом. Люди чуяли природные запахи, обоняли и смаковали их, но разделить себя и своё чутьё ещё не умели. Наличие его как такового им ещё предстояло осмыслить.

Вернувшись с жировки, племя дружно остановилось на краю горного плато. По тому, как все основательно и без суеты стали располагаться на этом импровизированном ложе, было видно, что для них это было каждодневным занятием. Дикари с нескрываемым любопытством наблюдали за жизнью, которая проистекала перед ними в саванне. Это был самый настоящий театр, только действие на этой огромной сцене происходило не по сценарию. Есть в речи людей такое понятие – «театр боевых действий», применительно к этому случаю можно было бы сказать: «театр жизненного пространства». Перед глазами пересмешников проходили огромные стада копытных, стаи гиен, прайды львов и множество других зверей, приходивших на водопой, сменяя друг друга. Пересмешники наблюдали в саванне травоядных, хищников и себе подобных чужаков. На этой сцене жизни ежедневно проливалась кровь не только животных, но и человекообразных существ. Этот природный театр стал для любознательных подражателей развлечением и своего рода школой. В конечном счёте из простых наблюдателей они стали превращаться в сопереживателей. События, которые перед ними проистекали, они начали переосмысливать, а переосмыслив, перешли к их имитации. Диапазон подражаний пересмешников был неисчерпаем и разнообразен, постепенно многое из того, чему они подражали, становилось их собственными повадками.

Историческая сцена

Первыми, как правило, на водопой прилетали птицы. Сколько бы их ни было и к какому бы виду они ни принадлежали, их объединял звук «фр-рь», который они производили крыльями. Также большинство птиц кричало, и всё многообразие их голосов можно было свести к неким «цяк-цяк» или «чак-чак». Это неизменно приводило в восхищение пересмешников, и они на все лады повторяли звук полёта и птичье цеканье. Птицы ещё плескались в воде, играя оперением в лучах розовой зари, когда раздавался трубный клич слонов. Громкое «эр-рь» оглашало саванну от края до края, и вся живность в округе замолкала, прислушиваясь. Гиганты подходили к водопою величественно, с осознанием собственной мощи. Услышав слонов, пересмешники снова приходили в необычайное возбуждение, то и дело слышалось их пронзительное «эр-рь». Было совершенно ясно, что они искренне и всерьёз полагали себя участниками, а не зрителями этого огромного импровизированного театра. Вслед за слонами на водопое появлялись табуны зебр и лошадей. Эти животные подходили к воде спокойно, не переставая пощипывать сочную прибрежную травку. При этом то одна, то другая зебра или лошадь прядали губами – «пр-рь», как бы подавая сигнал всему табуну: всё спокойно и безопасно, можно пастись дальше. Завидев их, зрители опять, как при виде птиц и слонов, приходили в восторг и начинали производить губами сигналы, похожие на звуки, издаваемые зебрами. Пересмешники с энтузиазмом имитировали также звуки, которые копытные издавали при питье, похожие на поцелуй. Этот звук почему-то особенно нравился пересмешникам, и они с упоением его повторяли, ведь они и сами пили воду подобным способом.

Ещё до отхода зебр и лошадей от воды к ним присоединялись рогатые обитатели саванны. От реки доносились треск рогов и мычание – это антилопы и туры теснились на водопое, создавая сутолоку. Пересмешники не преминули повторить их мычание: «м-мь». Особенно пересмешникам нравились туры – воплощение силы и могущества. Туры подходили к воде под частый перестук рогов, которыми они задевали друг друга в тесноте. Над водопоем разносился сухой треск рогов – «тр-рь», его пересмешники тоже не преминули скопировать и усвоить.

Восхищение человека животными привело к появлению тотемов-божеств, а позже многие животные-тотемы сделались домашним скотом. Восхищение и любование туром завершатся в конечном счёте его одомашниванием, наши коровы – его потомки. Последний дикий тур был убит немногим более трёхсот лет назад, люди навсегда прикончили свой первый идеал. Память о том, что когда-то такое животное существовало, осталась только в речи. Огромный её пласт будет образован от понятия тотема-быка, но это будет позже, а пока пересмешники взяли в руки острые палки в подражание быку-туру и его острым рогам. Из всех мычащих и мекающих быки этого вида были самыми удивительными: даже огромный слон и львы обходили стороной их стадо. Тур от любого поползновения хищника приходил в ярость, рыл землю копытами и ломал рогами деревья. Древний предок человека не один раз видел сцену опрометчивого нападения львов на стадо туров. Атака зверя заканчивалась печально: после того как бык поднимал льва на рога, нападающие звери ретировались, а тур ещё долго в ярости топтал неудачника, пока тело хищника не превращалось в кровавое месиво. Наблюдавшие эту трагедию пересмешники восхищённо цокали языками: «Ць-ць-ць!» Весь их взъерошенный вид и возбуждённо блестевшие глаза как бы говорили: «Вот это да! Это сильно!». Восхищение стало перерастать в обожествление. Понимая, что мощь дикого быка кроется в его рогах, первобытный человек и взял в руки острую палку под звук «тр-рь», которым обозначил тревогу и напряжённость.

Слово «тр-рь» явилось одним из первых слов праречи и подразумевало изначально своё собственное звучание. При произношении этого звука происходит множественное и громкое повторение тревожного «р». Этим звуком копировались множественный треск или другие резкие звуки, раскат грома и треск огня при лесном пожаре. Даже обычное передвижение животных по лесу сопровождается хрустом сухих веток под ногами, а в массиве леса не видно, кто именно в нём движется. Неизвестность же порождает тревогу, как символ тревоги и стал пониматься этот звук в своей абстрактной ипостаси.

В конце дня, уже в сумерках, начиналось время хищников, приходящих на водопой стаями. Первыми, как истинные цари саванны, появлялись львы. Их ещё не было видно, а рык их уже распугивал всех задержавшихся на водопое. Зрители пытались копировать и этот рык, но масса тела львов и пересмешников была несоизмеримой. По этой причине у доисторических «театралов» получался только грозный храп «хгр-рь». Зато звуки «ль-ль-ль», которые львы производили при питье, выходили прекрасно. Львы, да и вообще все хищники, воду лакают, производя при этом некий щелчок языком. Произнося львиное «ль-ль», люди себя тоже считали храбрыми и сильными, как львы. Подражая звукам, они были подобны скворцам, которые не имеют своей песенки. Внимательно слушая скворца, можно узнать пение соловья, мяуканье кошки или чириканье воробьёв.

Социальная жизнь пересмешников с течением времени изменилась. Теперь самки с детьми жили спаянным племенем во главе с доминантой. Детей воспитывали сообща, самки давали грудь любому ребёнку племени. Так было легче прокормиться самим, и дети не оставались голодными при отлучке матери. Жило племя в основном собирательством. Мужские особи держались несколько в стороне от материнской части племени. Теперь спаривание происходило только тогда, когда этого желала женщина. Попытки насильственного сексуального домогательства дружно пресекались всем женским сообществом. Это привело к тому, что наиболее лакомую и питательную пищу мужчины приносили женщинам с детьми и взамен этого получали женскую благосклонность. Мужчины пока не понимали своего отцовства. Древние сообщества людей ещё очень долго не жили парами, поэтому естественно, что «тятя» был для малышей чужим дядей, а лучше сказать, «тятькой». Древние мужчины не знали, «откуда берутся дети», хотя были гиперсексуальны, как все приматы. Взаимоотношения полов привели в конечном счёте к тому, что мужчины пересмешников начали создавать группы. К этому их подталкивала сама жизнь: в одиночку трудно добыть пищу и легко погибнуть. Эти мужские группы не были постоянными и легко распадались после завершения поисковых экспедиций. Ватаги мужчин уже не были стаей, ведь они собирались для выполнения определённой задачи. Это был отряд, который формировался по мере необходимости, а вожак возникал сам собой. Наиболее опытного и сильного мужа признавали лидером самым естественным образом. Насилие не приветствовалось, ведь мужчин окружали хищники. В их жизни, как на современной войне, в трудную минуту мог помочь только друг, а соплеменник, затаивший зло, всегда имел возможность оказать медвежью услугу. Лидером всегда становился муж, который этого действительно заслуживал. Он умел видеть всех одновременно и всегда безошибочно знал, чего хочет вся ватага и каждый ватажник в отдельности. Совместное проживание и коллективные действия породили понятие дружбы. Наравне с восхищением своими тотемами эти чувства были первыми в среде людей. Восхищение и дружба были замешаны на цементе страха. Эти три составляющих и послужили возникновению осмысленной речи примата-человека. В этом месте мы можем вставить древнее слово, подразумевающее вожака, – «атаман». На языке тюрков «ата» – отец, а на немецком языке «ман» – мужчина; вместе это слово будет иметь смысл «отец-мужчина».

Африканский котёл

Большинство учёных имеют единое мнение – человечество зародилось на территории Африки. Именно этот континент стал тем котлом, в котором кипел бульон человеческой жизни. Вначале он прогревался солнцем, потом – робким пламенем приручённого огня. Часто огонь разгорался сильнее, и человеческие группы выплёскивались за пределы общего котла. Большинство оторвавшихся от основной массы людей погибало, утратив привычную среду обитания. И снова продолжалось бурление, опять племена и народы перемешивались. Так продолжалось, продолжается и будет продолжаться вечно. Одно оставалось неизменным: слабые племена перенимали опыт и знания более сильных и развитых племён. Может быть, это главная особенность людей, которая и позволила стать человеку человечеством – «человек знающий» всегда готов поделиться своими знаниями с «человеком незнающим». Более того, зачастую свои знания люди навязывают другим людям силой.

В конечном счёте африканская масса человекообразных существ преобразовалась в homo sapiens, человека разумного. Несмотря на внешние различия, люди стали практически одинаковыми. Вместе с тем недалёкие люди в отдельно взятом племени продолжают рождаться и сейчас, точно так же как рождение выдающихся людей может произойти в любом племени или народе. Если взять дикаря из самого отсталого племени на земле и поместить его с самого рождения в современную цивилизованную среду обитания, этот дикарь вырастет культурным человеком.

Речь у пересмешников появится много позже, а пока они жили по берегам рек и озёр и произносили звуки, образованные естественным образом, без контроля разума, руководствуясь чувствами. Африка – самый жаркий континент, поэтому первобытное племя могло жить на территории, ограниченной половиной дневного перехода от источника воды, ведь вторую половину пути надо было потратить на возвращение. При хорошей погоде, когда враги находились вдалеке, а желудок был наполнен, у пересмешников наступало время игр, и они резвились. Если молния поджигала дерево во время грозы, огонь для пересмешников становился самой интересной игрушкой. От него можно было поджечь веточку, а затем этой веточкой зажечь другой огонь. В него можно было навалить сырой травы, и тогда густой дым спасал от всевозможного гнуса. Дым защищал от кровососов много лучше, чем тонкий слой глиняной корки на коже, которая, высыхая, быстро отваливалась. Многие первобытные племена знали огонь с незапамятных времён, но он оставался для них предметом восхищения и игры, не более того. Хранить огонь, а тем более переносить и добывать его люди научатся значительно позже, тем не менее огонь, загадочный и непостижимый, стал божеством для всех людей. Главным же стимулом к освоению огня стало представление о нём как об иконе солнца, а солнце было для перволюдей божеством изначально.

На языке, в те времена ещё сигнальном, огонь называли словом «фр-рь» – по аналогии с полётом птицы. Он был вещью настолько загадочной, что можно было просто сойти с ума от непонимания. От сумасшествия первобытного человека спасла лишь способность к аналогии. Сравнив горящий огонь с летящей яркой птицей-петухом, он нашёл для себя хоть какое-то объяснение этого загадочного явления. Конечно же, он не думал: «А сравню-ка я огонь с чем-то, и дело сделано». Сравнение произошло интуитивно, без участия логики. Человек просто пытался понять и объяснить для себя некое явление – и объяснил как мог.

Способности пересмешников к осмысленному подражанию животным развивались. Свои наблюдения они продолжали в повседневной жизни: наблюдая множество раз, как зебра убивала копытом гиену, пересмешник долго разглядывал в своей руке камень, которым он раньше защищался, дробил орехи и семена. Затем по аналогии с копытом он привязал его к древку – так появился первый каменный топор. По своей сути это был не топор, а скорее палица; за счёт рукоятки-рычага сила удара камнем возросла в несколько раз. Теперь пересмешник мог померяться силами с любым хищником. Первобытная каменная палица совершенствовалась многие тысячелетия до тех пор, пока из обычного камня на древке она не превратилась в рубящий инструмент – топор. Подобия того каменного топора, а именно палицы, сохранились до наших дней. Вспомним всевозможные кистени и обычные палки с железными навершиями, которые лежат в музеях, – ещё недавно их у людей было множество.

Наблюдая, как быки защищаются рогами от хищников, пересмешник обратил внимание на свою палку, которой выкапывал коренья. Этот дикарь был очень талантливым и сообразительным малым. Он взял рог с головы павшего быка, надел на свою палку, и у него получилось подобие копья. Теперь кол с острым рогом на конце стал использоваться для защиты от хищников. Это оружие будет модернизироваться многие тысячелетия, пока не превратится в знакомое нам копьё.

Внимательно наблюдая за тем, как ловко цапля ловит рыбу и лягушек, пересмешники долго разглядывали клюв погибшей птицы, а затем создали костяной гарпун и острогу. Клюв цапли имеет острые зазубрины, что помогает ей удерживать добычу. Люди опять применили принцип аналогии.

Пересмешники научились отличать стада рогатых животных от просто копытных. Когда бежит стадо рогатых животных, раздаётся характерный треск. Они трещат рогами, задевая друг друга, и попадаться на пути бегущего стада очень опасно. Животные бегут по саванне настолько плотно, что растаптывают всё живое на своём пути. Земля гудит и дрожит от стремительного движения этой массы, и гул распространяется далеко. Словно сама земля издаёт этот вибрирующий звук. Для пересмешников он стал восприниматься как очень важный и ёмкий. Они научились произносить его примерно так, как мычал тур: «м-м».

На этом продолжительном этапе пересмешники вплотную подошли к созданию осознанной сигнальной речи путём подражания окружающим звукам и озвучивания своих собственных чувств. Они ещё не могли думать, но испытывали совершенно определённые чувства и реагировали на них. Раздражение выражалось рыком, боль – визгом, а удовольствие – урчанием. Сигналов, осознаваемых как подражание, было много, а приобретались они, как всегда, в наблюдении за дикой природой.

Лошади и зебры мирно паслись, не представляя для пересмешников опасности. Раздавалось их характерное фырканье, издаваемое губами; у лошадей, зебр и куланов звук «пр-рь» – это сигнал спокойствия. И для пересмешников он стал означать то же самое. Скоро и самих лошадей они станут называть «пр-рь».

Слоны своими хоботами подали пример того, как можно использовать руки. Не зря слон с немецкого языка переводится как «помогающая рука»: елфь – помощь, hанд – рука. Эти два слова, соединившись, образовали третье – елефанд, то есть слон. Интересно, что на древнерусском языке слон тоже называется словом, похожим на немецкое и английское, – елепанд.

С особенным вниманием пересмешники относились к птицам. Им было непонятно и удивительно, как эти создания плывут по воздуху. Зрелищем можно было только восхищаться и говорить вдогонку: «Фр-рь». Большинство дикарей уже понимало: если соплеменник произносит слово «фр-рь», речь идёт о птичьем гнезде с яйцами – желанном лакомстве. Чёрно-белая сорока своим криком указывала пересмешникам, где находится подраненное или погибшее животное. Люди следовали на крик сороки, возбуждённо повторяя её цоканье, и находили пищу. В других случаях люди слышали «чекающие» звуки птиц, когда подходили к их гнезду. Птица слетала с него и, находясь поблизости, пыталась отвлечь внимание людей своими тревожными криками. Часто птица, слетев с гнезда, изображала подранка, пытаясь таким образом увести опасность в сторону от потомства. Все эти птичьи уловки производили обратное действие: люди понимали, где птичье цоканье или чеканье, там обязательно есть гнездо с яйцами или птенцами. Это настолько усвоилось, что стоило кому-то поцокать сквозь зубы, махнув рукой, как все понимали: речь идёт о направлении, в котором находится гнездо. В конечном счёте кладку яиц находили, и люди опять повторяли своё «ць-ць», но теперь этот звук издавался от высасывания содержимого яйца. Мы до сих пор выпиваем куриные яйца с подобным звуком, прислушайтесь внимательно.

Пересмешники научились использовать острый камень-рубило, что позволяло им дробить крупные кости животных, которые не могли осилить клыки гиен и даже львов. Нередко можно было наблюдать картину: львы, терзающие свою добычу, и сидящие на почтительном расстоянии первобытные люди, ожидающие конца пиршества. Когда львы заканчивали пировать, наступала очередь людей. Они дробили каменными рубилами самые массивные мослы, извлекая из них костный мозг. Это пиршество сопровождалось звуками довольного урчания и порыкивания, а спустя какой-то промежуток времени уже и вполне осознанными словами «мць-гя» – мозги – и «мць-ля» – мослы.

Убийство заклятого врага

Молодой слон погиб утром. Накануне вечером это огромное, но неопытное создание неосторожно приблизилось к туру, огуливающему молодую тёлку. Тур был ослеплён похотью, рыл копытами землю – так, что её комья разлетались в разные стороны. Глаза быка были налиты кровью, а шея напряжённо изогнута. Голова гиганта с двухметровым размахом рогов была пригнута к самой земле. Готовый в любую секунду отразить атаку соперника, бык шумно всхрапывал, раздувая пыль, сопел и снова принимался обнюхивать вожделенную тёлку. Слон мирно проходил мимо этого любовного ристалища и случайно зашёл в круг, вытоптанный копытами тура. Ослеплённый яростью бык мгновенно атаковал подростка – он реагировал не на слона, а на движение. Удар рога пришёлся в нижнюю часть брюшины слона и пропорол толстую кожу его живота настолько, что его окровавленные внутренности вывалились наружу. Смертельно раненный слон, пошатываясь, побрёл к своему стаду, которое так опрометчиво оставил, а тур в приступе бешенства продолжал копытить свой любовный круг. Подранок доплёлся до отдалённого кустарника, где паслись слоны, и привалился боком к стволу толстой акации. Он издыхал. Стадо сгрудилось вокруг своего младшего собрата, но ничем помочь ему не могло. К раненому животному подходил то один слон, то сразу несколько. Подростка обнюхивали, касались хоботами его ушей, как бы поглаживая их, но всё было тщетно, и к утру бедолага пал. Слоны ещё долго топтались вокруг своего погибшего товарища, тревожно и жалобно трубя, как бы отдавая ему последний долг, и наконец ушли.

Первыми труп обнаружили стервятники. Чутьё у этих пернатых хищников удивительное, они чуют падаль за десятки километров. Обнаружив добычу, птицы начинают нарезать в небесах огромные круги и, постепенно сужая их, камнем падают вниз. В саванне начался пир. Громкая и сварливая толкотня птиц привлекла внимание стаи гиен. У пиршественного стола образовалась привычная очерёдность. Не успели гиены оторвать по куску от туши, как их прогнал прайд львов. Пиршество продолжалось долго, но и эти хищники насытились. Львы ушли, они не смогли сожрать такую огромную гору мяса, и снова наступила очередь гиен, а когда насытились и они, вернулись стервятники.