над ним поднялось!
Растерялся хвастун.
Карл смеялся до слёз
И утешил беднягу,
с ним выпив вина.
Тот расплылся в улыбке,
довольный сполна.
Разговор на пиру
о недавней войне
Не закончился,
а разгорелся вдвойне.
Был, конечно, удачным
начавшийся год,
Но пришлось прекратить
аквитанской поход.
Спутал карты вконец
чёртов Абд ар-Рахман!
Принесла же нелёгкая
тьму мусульман…
И отчётливо слышит
Мартелл голоса:
«Ну, допустим, добьют
аквитанского пса.
А потом – что мешает
им дальше пойти,
Чтобы в наши края
разоренье нести?»
«Как ты там ни крути,
герцог из христиан.
Но ни капли святого
в душе мусульман!
И, куда в Аквитании
взглядом ни кинь,
Всюду церкви горят!
Оскверненье святынь!»
«Нам бы здесь по-хорошему
не пировать,
А заранее войско
побольше собрать…
Перепьёмся – вот тут
и нагрянут они,
Как на голову снег!
И дойдёт до резни!»
«Это дело арабы
устроят легко…»
Но Мартелл отмахнулся:
«Они далеко.
Что напрасно тужить?
Ведь один раз живём!
За весёлую жизнь
лучше чару нальём
И отметим добычу,
что взяли в бою!
А заботы пока
предадим забытью».
Он искусно шутил,
очаровывал зал.
Он менял разговор
и своё дело знал,
Проявляя при этом
завидный талант…
Но с тревогой на брата
смотрел Хильдебранд.
Братья
Только-только закончился
пышный обед,
Между братьями был
разговор тет-а-тет.
С видом сумрачным к Карлу
пришёл Хильдебранд
И сказал: «Не пойму
я тебя, старший брат.
Ты всегда был провидцем,
смотрел наперёд.
Отчего же беспечности
ныне черёд?
Мне, как брату, скажи,
что случилось с тобой?
Ты настолько пресытился
ратной борьбой?