Авиация великой войны

Пока лучше всего дело по производству и организации воздушных сил обстояло во Франции. Революционным оказалось решение французских военных, созревшее на рубеже 1914–1915 гг., создавать вместо прежних многоцелевых аппаратов машины, предназначенные для конкретных целей и соответственно с этим разрабатывать их конструкцию и вооружение. Исходя из этого французы первыми стали создавать тип аппарата, специализирующегося прежде всего на уничтожении воздушного противника – истребителя[72 - В этом году создаются два первых истребительных авиаотряда и в русской армии. Один для защиты Варшавы, другой – царской Ставки.].

Уже в октябре прошлого года в ВВС Антанты были опробованы различные системы установки пулемета. Поначалу в чрезвычайно выигрышном положении оказались аппараты с толкающим винтом, позволявшие устанавливать пулемет на носу аэроплана. Именно с такой машины и был сбит первый германский самолет в октябре 1914 г. Однако эти машины оказались совершенно незащищенными с хвостовой части. Кроме того, находящийся в передней кабине летнаб почти неизбежно погибал при достаточно часто случавшемся капотировании[73 - Однажды летнаб даже был задушен в результате захвата винтом его шарфа.].

Тогда отдали предпочтение установке пулемета на аппаратах с тянущим винтом на подвижной турели, перенеся место летнаба в заднюю кабину.[74 - В России большинство летчиков все еще продолжало летать на «Фарманах». Когда в начале 1915 г. ГВТУ попросило начальников авиаотрядов указать «случаи и результаты применения на некоторых аэропланах пулеметов и маузеров», то один из командиров авиационного отряда ответил: «Пулеметы на войне не применялись (хотя были установлены) ввиду невозможности запять выгодное маневренное положение. Маузеры не применялись (выбрасывание гильз не дает уверенности при ветре сзади), желательно нечто вроде ружья Льюиса».Впрочем, пулеметы «Максим» все же использовались, для облегчения у них срезали половину кожуха. Однако использовались они в начале войны в России только для вооружения тяжелых самолетов «Илья Муромец».Вначале на них устанавливались пулеметы «Максим», затем «Льюис» калибром 7,62 мм, имевшие скорострельность около 400 выстрелов в минуту. На верху фюзеляжа, между плоскостями, располагались два пулемета, стрелявшие вперед, в боковых окнах по одному пулемету, которые стреляли в стороны под углом около 60°. Один пулемет помещался в нижнем люкс стрелка и, наконец, на хвосте самолета устанавливалась задняя пулеметная точка, которую летчики называли «вороньим гнездом».] Однако из-за свойственного проволочным растяжкам аэроплана перенапряжения пришлось впоследствии отказаться и от подвижных пулеметных установок и связывать вооружение неподвижно с носом аппарата.

В первом удачном французском истребителе, биплане «Ньюпор-11-Бебе», пулемет устанавливался на верхней несущей плоскости и стрелял поверх омета винта. Это вооружение не оправдало себя из-за его сложного обслуживания в воздушном бою[75 - Стрельба поверх винта из пулеметов новейших систем крайне затрудняла летчиков, даже несмотря на то, что гашетка находилась на рукоятке управления. Как только расходовались имевшиеся в магазине пулемета «Льюис» 47 патронов, надо было, наклон и в пулемет, сменить диск. Все это приходилось проделывать одной рукой, что затрудняло маневрирование самолетом и давало явное преимущество противнику.]. У улучшенного истребителя «Моран-Солнье», тип N или L, пулемет был закреплен неподвижно параллельно оси мотора, так что пилот целился всем самолетом[76 - В этом году в России был создан самолет-истребитель (РБВЗ-16), вооруженный двумя пулеметами, из которых один синхронный.]. Он стрелял через омет винта. Чтобы избежать повреждения лопастей пропеллера, их с февраля этого года укрепляли с внутренней стороны стальными скобами, которые перехватывали и отклоняли относительно мягкие медные пули (изобретение Гарро]. Правда, при этом, хотя и незначительно, терялась работа мотора и около 30 % пуль.

В результате всех этих нововведений на рубеже 1914–1915 гг. со стороны Антанты на фронт стали поступать новые образцы аэропланов, и испытывающие недостаток в вооружении германские машины несли тяжелые потери. Немецкое руководство вынуждено было полностью отказываться от дальней разведки, а ближняя и артиллерийская разведка осуществлялись только при особенно острой необходимости.

Впервые в войне было установлено полное воздушное превосходство одной стороны. Германские воздушные силы в первые месяцы этого года на Западноевропейском театре военных действий выпали почти полностью. Германское руководство частично старалось компенсировать недостатки вооружения благодаря улучшению технических свойств и снаряжения своих машин. В связи с этим все имеющиеся в Германии самолеты были поделены на различные типы, обозначаемые заглавными латинскими буквами:

А – двухместный моноплан без вооружения;

В – двухместный биплан без вооружения;

С – двухместный биплан с вооружением.

Было принято решение постепенно в течение года все самолеты типов А и В переводить в разряд учебных и вытеснять их с фронтов самолетами типа С. Однако этого оказалось недостаточно. Германским конструкторам и авиаторам пришлось предпринять более энергичные усилия в воздушной деятельности, дабы преодолеть британо-французское превосходство в воздухе.

Инспекция летных войск в Германии, обсуждая возможности роста продуктивности авиапромышленности на заседании в военном министерстве, предлагала в корне изменить научную мобилизацию авиастроения. Промышленность, со своей стороны, требовала твердого заказа на длительное время, обеспечения квалифицированными рабочими, финансовой поддержки и бесперебойной поставки сырья и материалов, что в условиях тотальной морской блокады было не так-то просто осуществить. Сами заинтересованные в прибылях авиапредприятия переходили на многосменную систему и эксплуатировали рабочих – как говорилось в одном меморандуме – «до предела возможностей». Военное министерство со своей стороны тоже делало все возможное, прежде всего обеспечивая твердый государственный заказ, по крайней мере на три месяца.

Несмотря на все эти экстраординарные усилия, производство продукции увеличилось ненамного. В здании рейхстага в течение года постоянно проводились совместные встречи представителей военного управления, гражданской власти, рейхстага и авиапромышленности. Авиапромышленность ультимативно требовала выдачи большого кредита в виде задатка на будущие поставки, увеличения заказа, дальнейшего направления людей и материалов. В секретном меморандуме есть следующая запись: «со стороны всех органов власти и народных представителей была выказана направленная к общей цели поддержка, особенно поставили на вид необходимость поощрения выдающихся успехов».

В военном министерстве был создан специальный центр, принимавший все пожелания авиапромышленников с целью их наиболее адекватного и своевременного обеспечения. Он состоял из высоких чинов офицеров-летчиков, членов рейхстага и служащих управления. Авиапромышленность наконец стала получать вместо небольших серий от 6 до 12, как практиковалось до сих пор, заказ сразу на сотни самолетов. Причем государство взяло на себя обязательство заботиться о предоплате заказа и незамедлительной оплате готовой продукции. Военным поставщикам были даны указания не затягивать поставки посредством переговоров о ценах, дабы обеспечить промышленности «достаточную выгоду». Как это было выражено в уже упомянутом меморандуме: «Деньги государства, отпускавшиеся в мирное время для этой цели в незначительной массе, оказались отныне практически неограниченными».

Высокие прибыли, которые достигались в авиапромышленности таким путем, побуждали большие концерны – особенно Сименс и АЕГ – бросить на строительство аэропланов все силы. Благодаря их и без того ведущей роли в системе военного хозяйства они быстро выиграли значительное положение и в авиапромышленности. Сверх того военное министерство, помимо увеличения продуктивности существующих заводов, поощряло строительство новых заводов по производству аэропланов.

Следующим шагом военные стали требовать от авиапромышленников наряду с повышением производительности существенного улучшения качества самолетов и ставили в зависимость от этого повышение заказа. Причем военный аппарат предпочитал отдавать заказ таким фирмам, которые перестраивали себя на серийное производство. Такие гиганты освобождались от ремонтной деятельности. Но в то же время поддерживались и маленькие фирмы как лаборатории, разрабатывавшие модели, соответствующие требованиям времени.

Кроме этого, ввиду неожиданной поначалу большой убыли летчиков, теперь главным требованием к совершенствованию конструкций аэропланов стало уменьшение рисков. В связи с этим военное снабжение брало на себя обязательства поддерживать так называемую полноту заказа. Такая полнота заказа состояла в строительстве учебных самолетов, а также в лицензионном строительстве. Столь тесная взаимосвязь между военными и промышленностью способствовала тому, что на авиазаводах были специально созданы заводские школы по обучению военных пилотов. Военное ведомство осуществляло лишь надзор за этим образованием.

Важнейшим следствием такого взаимодействия было еще и то, что производство аэропланов в Германии в 1915 г. действительно значительно возросло и качество их улучшилось[77 - Германия построила в 1915 г. – 4532 самолета.]. Устаревшие аппараты 1914 г., так называемые А и В типы были в течение 1915 г. изъяты с фронтов и заменены новыми едиными аэропланами типа С. Они были снабжены 160-сильными моторами, достигали высоты 3000 м и располагали грузоподъемностью, позволявшей брать аэрокамеру, радиоприемник и вооружение. В двухместном аппарате типа С наблюдатель и пилот поменялись местами. Теперь наблюдатель, сидящий сзади пилота, был в состоянии применять фотокамеру вертикально и отражать воздушного противника при помощи турельного пулемета.

Хотя часть самолетов типа В все еще в начале этого года продолжала специализироваться на артиллерийской разведке и в каждой армии еще оставался в распоряжении отряд из 4-х таких машин, руководство воздушных сил неуклонно вело дело к полной унификации воздушного оружия. Это позволило германскому руководству в противоположность к фактическому состоянию, требовавшему в затянувшейся позиционной войне добиваться еще более тесного взаимодействия между воздушными силами и наземными войсками, перейти к развитию специальных аппаратов и разработке соответствующей тактики, позволяющей прибегнуть почти исключительно к глубокому бомбардированию незащищенных селений противника. Именно с начала 1915 г. в Германии стали выпускать аэропланы, специально предназначенные для бомбардирования[78 - В начале этого года граф Цеппелин заявил, что если авиация будет развиваться такими темпами, то его дирижабли очень скоро станут ненужными.]. В этом году было выпущено 185 таких аэропланов.

С авиабомбами в Германии дело обстояло лучше, чем у союзников. В начале 1915 г. в штаб русского верховного главнокомандования стали поступать сведения о германских авиабомбах, дающих большое количество осколков. Такие бомбы имели в головке длинный наконечник и взрывались над землей. Осколками, разлетавшимися над самой землей, они буквально косили траву и поражали все живое, встречающееся на пути.

Тогда же командующий ЭВК Шидловский доносил в Ставку: «Наши бомбы, насколько позволил судить опыт последних бомбометаний, имея значительные фугасные свойства, почти не дают осколков… ходатайствую о присылке для опыта бомб с зарядами в 10, 15, 25 пудов тротила в бомбе, не менее двух снарядов каждого типа». Шидловский настаивал на необходимости «снабжения воздушной эскадры снарядами, дающими большое количество осколков». Поступали подобные требования и из других авиачастей. В результате в России под давлением фронта ГВТУ приступило к срочной разработке специальных авиационных бомб фугасного и осколочного типа.

Много вопросов было предъявлено в первые месяцы войны и к принципам организации воздушных сил. Наиболее рациональное их построение исследовалось военными в течение всего 1915 г. На основе всеобщих тенденций развития этот процесс во всех странах был примерно одинаков.

В связи с установившейся позиционной войной события на фронтах в 1915 г. имели не такую плотность, как в предыдущие пять месяцев. Частыми были затишья, особенно на Западноевропейском театре военных действий, имевшем в этом году второстепенное значение.

Январь

В январе в германской армии ручные лебедки для привязных аэростатов были заменены механическими.

I французское отделение бомбардировщиков атаковало Баадскую анилино-содовую фабрику в Людвигсгафене.

Кайзер Германии Вильгельм дал разрешение на бомбардировку Лондона и других крупных городов союзников.

11 января– После окончания Гатчинской военной авиационной школы на фронт в 4-й корпусной авиаотряд прибыл военный летчик Александр Казаков.

19 января– Германия все не оставляла идею массового удара по городам Антанты с цеппелинов. Как только установилась погода три воздушных судна отправились к берегам туманного Альбиона выполнять поставленную высшим командованием задачу: «Разрушить Англию огнем». На рассвете два судна пересекли Северное море, достигли побережья Норфолка и произвели бомбардировку. Было убито два мирных жителя в Ярмуте и два в Кингз Линне.

В этот день, возвращаясь из разведки на поврежденном самолете, при посадке погиб русский военный летчик Ефимов.

Русский фронт

22 января– Телеграмма командующего XVII армейского корпуса в штаб армии командующему авиадивизионом капитану Гончарову:

«В районе Прусна Хрустовица и леса восточнее них установлены противником три батареи: одна из них – легкая и две – гаубичных; артиллеристы утверждают, что из последних одна – тяжелая. Этот район батарей трудно поддается подробной разведке, а, между тем, его огонь беспокоит наши войска у Чиркова Сениславице и может угрожать мостовой переправе через Вислу у нового Кирчина.

Выявлению положения этих батарей, особенно их наблюдательных пунктов, придаю важное значение. Знаю, что точно с аэроплана указать их трудно, однако задачу разведки можно облегчить следующим образом:

1) летчик, обследуя этот район и заметив наблюдательный пункт или батарею, выбрасывает над ними красного цвета бумажную ленту с грузом, на которую артиллеристы берут засечку, определяя потом по этим засечкам и своим разведкам положение наблюдаемого летчиком пункта или батареи. Чем больше он выбросит лент, тем работа будет точнее, желательно не менее трех, этим определяется первая артиллерийская задача;

2) артиллерийской задачей летчику следует определить место нахождения артиллерийского конского состава в деревнях или укреплениях, уничтожение которых является существенным. Я предпочел бы это сделать раньше, чем обстреливание батарей и наблюдательных пунктов, для воспрепятствования передвижению артиллерийских частей противника. Вместо ленты можно выбрасывать медленно горящие магниевые составы, обыкновенно хорошо днем наблюдаемые. Если летчик выполнит эти указания, то очень поможет разведке и после этого уже можно будет дать ему другие задачи. О времени полета необходимо меня предупредить за несколько часов.

Генерал-лейтенант Будатов».

«Русские записки» № 1, январь 1915 г.: «Наконец упомянем о последних двух фактах воздушной войны. Вечером 20 января флотилия из нескольких германских цеппелинов описала большую дугу с востока на запад вдоль северного побережья английского графства Норфолк, бросая бомбы над незащищенными городами и местечками Ярмут, Кромер, Шеррингем, Кингс-Линн и соседней королевской резиденции Сендрингем. В результате было разрушено несколько зданий и убито несколько человек. Два дня спустя 22 января германские летчики сбросили над Дюнкерком и окрестностями около 80 бомб, которыми было убито 7 человек и ранено 13».

В ночь группа из 14 немецких самолетов впервые осуществила ночную бомбардировку, выбрав для этой цели Дюнкирхен – «первый опыт нападения под защитой темноты» (Зигерт: «Это тем более замечательно, что у нас не было ни малейших потерь – ни в личном составе, ни в материальной части»). До этого времени ночные полеты самолетов были практически невозможны.

Зигерт: «Для всего света было ясно, что по развитию военно-летного дела Франция превосходит все другие страны численностью и техникой. Все же прусское военное министерство колебалось проводить на основании этих фактов нужные мероприятия. Еще в начале сентября 1911 г. оно было в сомнениях, исполнить ли требование большого Генерального штаба, поддержанное тогда еще полковником Людендорфом о сформировании к 1 октября 1912 г. 10-ти полевых и 6-ти корпусных авиационных отрядов. Начальник Генерального штаба сообщил военному министру, что „таким способом мы не догоним Франции. Последняя обеспечила себя преимуществами, которых у нас нет“…Надо было добиться умения и приобрести опыт в малоизвестной до сих пор области летания в темноте… В феврале 1913 г. изучение ночных полетов было начато в широком масштабе в крепости Мец».

В этом году русские летчики также начали совершать ночные полеты.

Командир 41-го авиационного отряда подполковник Глубоковеков, одним из первых организовавший ночные полеты своего подразделения, утверждал: «Значение для русской авиации ночных полетов огромно по причине:

а) недостатка технических средств,

б) сравнительного их несовершенства,

в) технической отсталости и необходимости продуктивно использовать весь имеющийся запас устарелых, но надежных самолетов…

Ночные полеты, происходя в необычной обстановке, требуют проявления необычных свойств и со стороны летчиков. Но этот вопрос, принимая во внимание испытанную доблесть наших летчиков, легко разрешим, необходима только планомерная работа для приобретения навыка».

Из практики ночных полетов выяснилось, что нормальная видимость, необходимая для наблюдателя при высоте полета 500 м, достигает 3 км. В целях борьбы с ослепляющим действием лучей прожектора русские летчики применяли различные средства: темные очки, козырьки, щитки и т. п.

Из письма военного инженера полковника К.А. Антонова в ГВТУ: «Доношу, что на принятых мною аэропланах „Вуазен“ № 385, 487, 672, 689 и 690 поставлено для пробы электрическое освещение, позволяющее совершать ночные полеты».

Ночные полеты стали в русской авиации довольно частым явлением, хотя были сопряжены с серьезной опасностью, так как выполнялись на несовершенных самолетах, все приборное оборудование которых сводилось к счетчику оборотов и высотомеру, привязываемому, во избежание влияния на него тряски, к ноге летчика.

Восточноевропейский театр

Организован специальный истребительный отряд для воздушной обороны Варшавы и особенно мостов через Вислу от налетов германских самолетов и дирижаблей. По получении от пограничных постов телеграфных сообщений о появлении самолетов или дирижаблей с германской стороны очередная пара самолетов отряда поднималась в воздух и дежурила на высоте 2000 м.