Живой Алтай. Горы, люди, приключения

– Ну да – через Бащелак.

– От вы даете! Надо ж такое придумать!..

…Проехав всю улицу Туганбаева (2 км), повернули направо на юг на Кутергенскую улицу и поднялись по речке Кутерген еще 2 км. Тут поджидал Амаду с багажом. Лагерь разбили на небольшой поляне на левом берегу речки в километре от райцентра. Поставили палатки, развели костер, рухнули отдыхать, раздавленные и прожаренные измотавшей нас дорогой.

Кутерген – совсем маленькая холодная речка, протекающая в красивой роще. Алексей «святой отец» и его друг Сергей В. находят силы и отыскивают в речке небольшой омуток глубиной по пояс. И лезут в него купаться. Кончается затея тем, что Алексей едва не теряет в омутке сознание, его начинает колотить сильная лихорадка. Самостоятельно бедняга не может выбраться из речки шириной хорошо если метр. Сергей вытягивает Алексея из воды и волочет в палатку, Лена бежит за аптечкой. У Алексея редкая аллергия на сильное солнечное излучение, которое в горах пробивает даже его армейские защитные брюки. Он, как и все мы, сильно перегрелся за долгий жаркий переход и потерял много воды. Когда погрузился в холодный омут, случился шок.

Хорошо еще, что через час-другой Алексей понемногу отошел от удара и повеселел. Долго не мог припомнить, куда положил часы и очки, – помутилась память.

Прибыли на место в половине седьмого вечера, проведя в дороге восемь с половиной часов под палящим солнцем. Пройденное по долине Чарыша расстояние составило 34 километра. Высота стоянки на Кутергене 1145 метров. Этот день оказался самым сложным во всем походе. Угнетали жара, долгая дорога, дефицит питьевой воды и почти полное отсутствие нормальных конных троп. Добрались до Усть-Кана совершенно измученные.

Коням досталось много больше, чем нам. Они донельзя вымотаны жарой и тяжелой дорогой. Поляна на окраине Усть-Кана дочиста выедена местным скотом и похожа на гладкое бильярдное сукно. Есть тут нашим лошадям нечего. Они уныло шарят грустными мордами по голой земле, сил у них не осталось.

Им предстоит, в отличие от людей, голодная ночь. А ведь на следующий день ждет затяжной подъем на Коргонские белки.

7. Коргонские белки и Тогай

Белки (с ударением на последнюю гласную) – слово сибирское. У В. Даля определяется так: «сиб. белки, бельцы, белогорье, снеговые горы». Про белки говорят прежде всего сибиряки Алтая и Саян. Старожилы западносибирских горных систем назвали столь поэтично самые высокие, заснеженные даже летом вершины и хребты. На Алтае выделяют и показывают гостям Айгулакские белки, Каракольские, Катунские, Коргонские, Чуйские (северные и южные), Теректинские, Тигирецкие, уже знакомые нам Бащелакские, Чарышские и другие.

Строго говоря, алтайские белки – это заснеженные горные вершины и цепи таких вершин – хребты, обычно видные издалека из широких речных долин или с перевалов. Они могут быть высокими острыми пиками альпийского типа за 3–4 км высотой, как Чуйские Альпы или Катунский хребет во главе с величественной Белухой. Или округлыми каменистыми гольцами, такими, как гора Сарлык на Семинском хребте (2507 м), гора Черная на Южно-Чуйском хребте (3431 м) и многие им подобные. Зачастую вершины Алтая так и именуются – Королевский белок, Линейский белок, Еловый белок, белок Верхний Абай, хребет Ночной белок и т. д.

Однако местные жители придают слову и понятию «белки» куда более широкое значение, чем просто снежные вершины.

Для них речь идет не только и не столько о заснеженных пиках и гольцах. Все дело в том, что заснеженные высокие вершины на Алтае чаще всего примыкают, ограничивают или окружены высоко приподнятыми над глубокими речными долинами, плоскогорьями, плато, нагорьями. Это возвышенные на 1,5–2,5 километра над уровнем моря и порой довольно обширные пространства поднебесных холмистых равнин. Самые крупные плоскогорья, нагорья и плато русского Алтая: Укок, Улаганское, Чулышманское, Ештыкол-Ештыкель, Джулукольское, но есть много и других размерами поменьше. Выше описано, как мы провели два дня на высокогорных равнинах (белках) Бащелака. Ученые полагают, что такие высокогорные плато – остатки древнего пенеплена, незапамятной равнины. На Алтае подобные плоскогорья занимают до трети всей площади горной страны. Плоскогорья, нагорья и плато располагаются на высотах 1,5–2,5 км (в среднем около 2 км). В значительной мере они находятся выше верхней границы леса и представляют собой высокогорные степи, луговины, болота, альпийские луга или тундры с множеством речек и озер. Но есть и густо поросшие лесами нагорья (Улаганское) или с отдельными участками лесов, перемежающихся безлесыми пространствами (Коргонские белки, нагорья Южно-Чуйского хребта и др.). Для жителей Горного Алтая, традиционных скотоводов, такие высокогорные холмистые равнины – ключевая часть их хозяйственного порядка. Это в первую очередь обширные и питательные летние пастбища. На них совсем нет или мало гнуса, несложно найти дрова и сколько угодно питьевой воды. Поэтому белки для пастухов Алтая суть основная летняя житница.

Поехать на белки означает отправиться на верхние пастбища. Там, на верхах, на белках ставят избушки, туда весной (в конце апреля) отгоняют на все лето скот – коров, лошадей, овец, коз, верблюдов. Домашние животные пасутся на белках совершенно свободно при самом небольшом присмотре людей. Коней вовсе отпускают в свободный выпас на все лето и начало осени. Изредка хозяева поднимаются снизу глянуть свои косяки и тут же спускаются обратно.

На белки из речных долин и от деревень издавна проложены удобные конные дороги, поднимающиеся ущельями притоков крупных алтайских рек. Эти же тропы являются скотопрогонными – по ним поднимают весной и спускают осенью стада, табуны и отары (исключение – плато Укок, в силу особенностей климата являющееся местом зимовки домашних животных). К примеру, на Коргонские белки тропы забегают из долины Чарыша по его левым притокам. Из села Коргон по реке Коргон на Коргонские (и Тигирецкие) белки. Из Усть-Кумира и Талицы по Кумиру, Березовке и Красноярке. Из Тюдралы по лесным склонам горы Колбала. Из Кайсына и Козули по речке Топчуган. Из Усть-Кана по Кутергену, из Мендур-Соккона по Тургунсу.

Подъемные ущелья и долины тоже далеко не пустуют.

По ним размещены богатые медом пасеки, прячутся охотничьи избушки, на приречных полянах выпасают скот, здесь же заготавливают дрова и строевой лес. На привольных Коргонских белках шириной местами до двадцати километров располагаются летние пастушеские угодья многих усть-канских деревень. Здесь можно повстречать пастухов из Усть-Кана, Яконура, Ябогана, тем более из близлежащих чарышских деревень.

Володя, много лет проживший в Ябогане, говорит на ходу:

– Я раньше каждое лето гонял ябоганский скот сюда, на белки.

Выдвинулись с бесплодной усть-канской стоянки утром на голодных конях на юг. В этот раз Амаду с его джипом группе не помощник – дальше будем путешествовать с полным грузом на лошадях, автомобильных дорог наверх нет (кроме дороги от Мендур-Соккона вверх по Тургунсу). Наш путь на Коргонские белки лежит по торной скотопрогонной тропе от Усть-Кана по ущелью речки Кутерген. Длина этого левого притока Чарыша 16 км, он берет начало под перевалом на Коргонском хребте, за которым начинается Коргонское плоскогорье.

Сразу за поляной ночевки по днищу речной долины возник лес, весь понизу засыпанный курумом – завалами из крупных камней. Тропа петляет меж них по черной жирной грязи. Так пробираемся вперед полчаса. – Это сейчас жара, сухость, потому тут нормально можно проехать, – объясняет Володя. – А вот когда дожди льют – в этом месте страшно что бывает. Грязища по колено, камни скользкие… Сколько у нас коров да коней ног себе переломали!

Сама-то дорога дальше хорошая, но вот этот нижний участок – самый плохой.

И верно – за опасным нижним курумом тропа становится великолепной. Следующие три с половиной часа неспешно поднимаемся узкой долиной Кутергена. Тропа то вступает в светлый хвойный лес, то выбегает на солнечные лесные поляны по левому склону ущелья. В нескольких местах проезжаем красивые скальные участки. Тропа широкая, набитая. С полутора тысяч метров появляется кедровая тайга. Кедры мощные, высокие, крепкие, здоровые, с толстой и мягкой золотой подстилкой из опавшей хвои. Поднявшись повыше, пьем у подножия громадного кедра чай. Тихо, солнечно, тепло, свежо, на душе радостно от замечательной чистоты и красоты вокруг.

Незадолго до перевала тропа выводит на вершину правого склона верховьев соседней с запада речки Топчуган. Ущелье Топчугана дикое, грозное, неприступное. Вниз справа от тропы падает полукилометровая лесистая пропасть, а выше гребня соседнего отрога на севере поднимается за долиной Чарыша во всей красе фиолетово-голубой Башелакский хребет. Разглядываю вдалеке знакомую вершину над Потайным озером, до которой 40 километров по прямой.

У истоков Кутергена лес заканчивается, и начинаются выносливые альпийские луга. Мы вдруг оказываемся на красивом плоскогорье с разноцветными скалистыми выходами гранита. Во все стороны открываются далекие виды на Алтайские горы, плавающие в голубоватой дымке. Высота 2000–2050 м, становится прохладно, обдувает свежий ветерок. Местность продолжает понемногу подниматься, встречаются в низкой травке маленькие светло-желтые полярные маки.

Теперь движемся на юго-запад и в 14:30 поднимаемся на перевал Куйдуре-Таш (2215 м), на широкое каменистое седло. Это гребень Коргонского хребта. На перевале лежит большой снежник и сложена каменная пирамида обо. Впереди на запад и юго-запад открылось обширное живописное нагорье, окруженное округлыми гольцами Коргонского хребта. Нагорье в основном безлесое, но местами зеленеют лесные участки и растут отдельные кедры и лиственницы. На перевале по алтайскому обычаю сделали обязательную краткую остановку и огляделись.

За спиной на северо-востоке далеко внизу золотилась широкая Канская степь. К северу на всем его протяжении был хорошо виден Бащелакский хребет с белыми снежниками на куполообразных гольцах. Здесь же прямо под нами темнело глубокое темное ущелье Топчугана. Впереди за плоскогорьем далеко на западе просматривались заснеженные вершины хребтов Тигирецкий и Ночной белок.

В три часа пополудни приступили к спуску с перевала. Пологая тропа направлялась на юго-запад, распадаясь на множество параллельных тропинок, протоптанных домашним скотом. Такими тропами плотно изрисовано все нагорье – куда ни посмотри. Под копытами коней тянулась каменистая тундра с чахлой травкой, ниже она перешла в чахлые веральпийские луга и заросли карликовой березы. Через 5 км слева показался большой горный цирк с двумя озерами на дне залесенной чаши. В озерах берет начало река Красноярка (правый приток Кумира).

Цирк – часть выразительного горного массива с самой высокой вершиной Коргонского хребта и Алтайского края – Маяком Шангина. Массив с округлыми сглаженными вершинами, вершины каменистые и голые, склоны ниже верхних осыпей покрыты изумрудной зеленью высокогорной тундры и альпийских лугов.

Коргонские белки чисты и просторны, убегают вдаль множеством дорог и дорожек. Хочется повернуть к привлекательным озерам слева и встать там лагерем, однако Володя продолжает уводить группу все дальше на юго-запад. Еще 5 км движемся по подошве северных склонов Маяка Шангина, в основном по редкому лесу и настилу из карликовой березы, бродим мелкие холодные ручьи, огибаем вросшие в почву скалы и постепенно забираем влево на юго-восток. Негустой кедровый лес выводит к большому горному цирку на западных склонах Маяка Шангина. На дне цирка овальной формы озеро, из которого вытекает маленькая речка. Это озеро Тогай