Пленник Сети

– Кстати, почему ты… в доспехах? – заинтересовавшись вдруг, спросил Яков, уводя разговор в сторону.

Он хотел спросить: «Почему не в платье?», но запнулся под тяжёлым взглядом девушки и переиначил вопрос.

Майя демонстративно ударила себя в грудь – по кирасе, – и заявила:

– Потому что я – воин!

– Ясно… – буркнул Яков, и, вернувшись к основной теме их беседы, предложил: – Может, всё-таки пойдёшь?

– Они сами к нам сюда придут. Все неприятности!

Яков сразу пошёл на понятную, струхнув:

– Может ты к ним, а?

– Неее… Мы встретим их здесь… Вдвоём… Как настоящая семья… Ты и я.

От этой рифмы Яков нервно глотнул.

Последний раз им пришлось спасаться бегством после такого разговора. Отстреливаясь…

Ещё больше нагнетая обстановку, Майя достала из ножен свой меч, из чехла на поясе – точильный камень, и начала острить и без того опасное с виду оружие.

– Много тварей здесь? – неожиданно задался вопросом Яков, напрягаясь мысленно.

– Вполне достаточно, чтобы не спать спокойно, Сурок, – девушка кольнула его кончиком меча.

Парень нахмурился угрюмо, задумываясь.

– А знаешь… ты права! – медленно начал он, осторожно. – Отец мне рассказывал, сколько чудовищ здесь.

– И сколько? – осведомилась Майя скучающее, скрывая свой интерес.

– Столько, что тебе и не снилось, – посулил Яков, делая честные глаза. – Особенно людоедов.

– Ты специально пугаешь, да? У меня же огрофобия, – девушка насупилась.

– Ты хотела сказать агорафобия[4 - Боязнь открытых пространств.]? – предельно аккуратно решился уточнить Яков, осознавая, что они оба находятся почти на вершине горы, но проявлений её страха им замечено не было.

– Нет… я огров[5 - Во французском фольклоре злобные великаны-людоеды, пожирающие маленьких детей.] боюсь очень, – призналась Майя.

– То есть мне не рассказывать?

– Рассказывай!

Яков улыбнулся, надеясь, что блики огня на лице скроют коварный блеск его глаз, но, очевидно, эффект получился обратный: вредная слушательница сразу скептичнейше хмыкнула, и ему пришлось спешно начать вещать, чтобы не смутиться…

Произошло это здесь неподалёку… селения есть на дальнем отроге[6 - Относительно короткий и узкий горный хребет, отходящий от крупной горной цепи и понижающийся к ее периферии.]… Там мальчик пропал. Без спроса в лес ушёл, хворост собрать, и потерялся. Поискали-поискали… и забыли. Так принято у селян: поступай, как заведено, и будет тебе хорошо, а нет – сам виноват… Одна лишь мать плакала о нём… А потом и она пропала, когда ушла на реку бельё стирать. Заподозрили недоброе. Собрались скопом селяне и направились по тропе на хребет. Опять искали, теперь уже двоих. У ручья нашли бельё – не женщину. Побродили вокруг, подумали: снесло от истока вниз по течению. Поднялись выше. Долго шли. Следы увидели, будто кто-то большой мешок тащил за собой. Прошли ещё немного, споткнулись о юбку окровавленную на корне ивы плакучей – подол в потоке плескался. Не по себе им стало – забоялись. Вилы повыше подняли. Потрясают – бодрятся.

До холма посреди леса дошли. Глядят – то ли берлога, то ли землянка. Вход широкий: и два мясника бок о бок пройти смогут.