Подножкой быть в его судьбе.
Поэт
Как не легко любить поэта,
Что занят был самим собой;
Был озарён каким-то светом,
Что не давал ему покой.
Ему грозит судьба бродяги,
Ты пропадёшь навеки с ним —
С посланником нездешней тяги,
Невразумительным таким.
Школьники
В час нарождающихся будней,
Когда особенно пытлив
И строг ко всем рассудок нудный,
Я их встречаю на пути —
Таких весёлых и беспутных.
Но лишь в глаза им посмотрю,
В глаза, быть может, серафимов —
Я ничего не говорю,
Я прохожу скорее мимо!
«Я ночью шёл своей дорогой…»
Я ночью шёл своей дорогой,
Где только поцелуи тьмы,
Чтоб в дом чужой внести тревогу,
У дальних попросить взаймы.
Другую долю, день и память…
Хоть буду я такой один;
Чтоб душу только не распяли
За упокой и за помин.
И за безмерность беспокойства,
За поцелуй холодных рук…
Бывает лишь такое свойство
У неминуемых разлук
Ранимые люди
Для них не шевельну я пальцем:
Ещё не так меня поймут.
Так от хозяев постояльцы
Всегда плохое только ждут.
Нас трогает их безутешность,
Беспомощности вечный круг.
Так не таит в себе погрешность
Ребёнка бешеный испуг…!
Вне игры
Меня определяют по походке,
По взору не охотничьему глаз…
Такого не возьмёт никто на сходку,
Такие не годятся про запас.
Я буду вечно с краю – не в серёдке.
Не лодочник я и не тот, кто в лодке
Я как дитя в зверинце, я как слон —
Не схвачен буду и не привлечён
Игрок
В глазах не будет больше блеска!
Я в ваших играх не игрок.
Наверно лихо быть довеском
Чужих сомнений и тревог!
Когда на столик бросил карты —
Я может случай упустил…
Моей души земной плацкартой
Впервые я не дорожил.
Тогда мне что-то приоткрылось
На все четыре стороны:
Я оказался в чудном мире,
Где чужаками ходят сны.
Где подчинялись мне мгновенья
Упущенных когда-то дней,
И где писалось откровенье
По правилам игры моей
«Теперь уже как первокурсник…»
Теперь уже как первокурсник
Я чемодан не паковал
И злонамеренный цирюльник
Под седину меня ровнял
Теперь я только дополняю
Свой быт ужасной простотой.
Чего-то жду и сочиняю
Про то, что ходит стороной
«Осенняя листва…»