Морские драмы Второй мировой

В приказе же о гибели Прина Дениц выступил с весьма дерзким обещанием: «Гюнтер Прин, герой Скапа-Флоу, совершил свое последнее патрулирование. Мы, подводники, склоняем наши головы с гордостью и скорбью. Хотя огромный океан спрятал его, Прин остается среди нас. Каждая лодка, которая выйдет в море против Запада, будет плыть вместе с ним. Каждый удар, нанесенный нами по Англии, будет направлять его агрессивный дух».

Трагедия марта 1940 года имела и еще одно последствие. Теперь, оберегая свои старые кадры, Дениц старался уже не бросать их больше в пекло столь страшных боев, а переводил в штабы и учебные отряды, чтобы, сберечь лучших асов, как символы удач и побед.

Уже после войны, когда стало возможным сопоставить данные фактических потерь воевавших сторон, будет подсчитан общий тоннаж уничтоженных Прином судов. Он составит 164 953 брутто-тонн (линейный корабль и тридцать торговых судов). После гибели U-47 ее персональная эмблема – «пыхтящий бык» – была присвоена всей флотилии, в состав которой ранее входила эта подводная лодка. Из всего экипажа U-47 март 1941 года переживет лишь ее бывший старший офицер Энгельберт Эндрюс, хотя и ненадолго. Сразу же после возвращения U-47 из своего, «звездного» похода Эндрюс получил назначение командиром U-46, а затем и U-567. Командуя этой субмариной, он погибнет в декабре 1941 года северо-восточнее Азорских островов, пытаясь атаковать английский авианосец «Одессети». После войны будет подсчитано, что боевой счет последнего подчиненного Прина составит двадцать судов и два английских вспомогательных крейсера, ровно 128 879 брутто-тонн.

Сегодня сами немцы считают Прина подводным асом № 3 Кригсмарине. Всего за Прином, по послевоенным уточненным данным, числятся 32 потопленных судна и один линейный корабль. Повреждены три судна. Общее водоизмещение потопленных и поврежденных судов составляет 213 383 тонны. По другим данным – 30 судов и 186 625 тонн. Все эти победы были достигнуты в период с 5 сентября 1939 года по 28 февраля 1941 года Вот краткий перечень походов и побед U-47:

1. С началом войны три уничтоженных судна. При этом никакого противодействия оказано не было, если не считать отчаянную попытку английского сухогруза «Гартавен» таранить U-47.

2. Знаменитый прорыв в Скапа-Флоу и торпедирование линейного корабля «Ройал-Оук». При этом никакого противодействия оказано не было.

3.28 ноября 1939 года – неудачная торпедная атака английского крейсера «Норфолк». С крейсера лодку не обнаружили, никакого противодействия ей оказано не было.

4. Декабрь 1939 года Потоплены: датское торговое судно «Тайянден» (8150 тонн), норвежский танкер «Бритта» (6200 тонн), английское торговое судно «Навасота» (8800 тонн). Только в одном случае лодка подверглась атаке эсминца, сбросившего на нее несколько глубинных бомб.

5. Две неудачные атаки транспортов при возвращении в базу.

Общий потопленный тоннаж в походах в ноябре – декабре

1939 года – 61 500 тонн. Потоплено 7 судов. Из 10 атак – 3 неудачных. После третьего похода состоялось награждение всего экипажа U-47 «Почетным знаком подводника».

6. В марте 1940 года – уже известный нам безрезультатный поход к Нарвику.

7. Апрель 1940 года – самый неудачный поход Гюнтера Прина. При высадке английского десанта в районе Ваге-фьорда – двухкратная неудачная атака четырьмя торпедами двух крейсеров и двух судов, стоявших без хода на рейде. При этом U-47 еще и села на мель. Слишком большая дистанция стрельбы и плохие торпеды. Лодка так и не была замечена По возвращении в базу – атака линкора «Уорспайт». Две торпеды с магнитными взрывателями прошли мимо или не сработали. Преследование эсминцем. Сброшено несколько глубинных бомб.

8. Июнь 1940 года. Y западного побережья Африки потоплено 7 судов, шедших одиночно. Все атаки – из надводного положения. Ни в одном из всех семи случаев никакого противодействия не было. При возвращении в базу последней торпедой был потоплен лайнер «Арандор Стар» (1550 тонн), перевозивший пленных немцев и итальянцев, из которых погибли 713 человек. Никакого противодействия оказано не было. Общий итог этого похода 51483 тонны – рекорд потопленного тоннажа за одно патрулировали е. О погибших немцах и союзниках-итальянцах геббельсовская пропаганда, разумеется, промолчала.

9. Седьмой поход с 27 августа 1940 года. Потоплено пять судов, общим водоизмещением 26 014 тонн. Никакого противодействия оказано не было.

10. В октябре 1940 года – восьмой поход U-47. Действуя в составе «волчьей стаи», Прин потопил рекордное количество судов – восемь, общим водоизмещением 50 500 тонн. Это был его «звездный месяц». Гитлер наградил Прина Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту. При этом опять никакого противодействия U-47 не было.

11. Девятый поход Прина в ноябре – декабре 1940 года был не столь удачным. Потоплено было 2 судна. Противодействия лодке опять не было.

12. Десятый поход Прина с 2 февраля 1941 года по март. Потоплено 3 судна из состава конвоя «ОВ-290». Потопленный тоннаж – 21 100 тонн. Поврежден танкер, который добили другие лодки. На лодку было сброшено несколько глубинных бомб. Затем Прин неудачно атаковал танкер. Это была последняя его атака. После этого U-47 погибла со всем экипажем.

Март 1941 года вообще стал «черным» месяцем для немецких подводных асов, хотя и количество уничтоженных британских судов в этом месяце было рекордным. В том же побоище, где погибла лодка Прина, была уничтожена U-100 Иоахима Шепке, имевшего на своем счету 39 судов и 159 130 тонн. Его лодку таранил британский эсминец «Вэнок». Спастись удалось немногим.

А неподалеку в это же время другой британский эсминец забросал бомбами U-99 Отто Кречмера, самого результативного из немецких подводников. Сам Кречмер был выловлен из воды и взят в плен. Война для этого подводного аса закончилась. Впереди у Кречмера были годы плена, однако он, в отличие от Прина и Шепке, по крайней мере остался жив.

А затем по Германии поползли слухи о судьбе Прина. Знавшие командира U-47 рассказывали, что Прин был весьма суеверным человеком и всегда в боевые походы брал с собой шелковый голубой шарф жены, который носил на шее как талисман удачи. В свой последний поход свой платок-талисман он почему-то забыл на берегу. Слухи же о судьбе самого любимого подводника Германии были самыми разнообразными. Кто-то якобы встречал его в штрафбате на русском фронте, куда Прин попал за отказ выйти в море на неисправной лодке. Другие вроде бы видели его в концлагере вблизи Эстервегена, где бывший командир U-47 умер от голода. Говорили, что в судебном архиве на станции Зэтдинг заключенные опознали на одном из арестантских снимков Прина. Говорили даже, что Прин попросту как-то изрядно перепил и утонул в собственной ванне. А в послевоенное время появилась и версия о концлагере Торгау. Среди возможных причин ареста Прина называли следующие: отказ от выхода в море из-за неисправности лодки и несрабатывания торпед, месть гросс-адмирала Редера, который якобы завидовал славе и наградам блестящего подводника, разочарование Прина в войне и его антигитлеровские высказывания. Во всяком случае, если Прин действительно совершил что-то, что повлекло за собой его арест, то объявление его мучеником вполне объяснимо. Мировая война еще только начинала разгораться по-настоящему, и фашистской пропаганде были как никогда нужны кумиры, пусть даже мертвые. И сегодня в Германии нет-нет да появляются статьи о версиях судьбы командира U-47 и его экипажа. Дыма, как известно, без огня не бывает, и до настоящего времени судьба Быка Скапа-Флоу в точности неизвестна, хотя, скорее всего, Прин все же погиб в марте 1941 года во время боя с британскими эсминцами со всей своей командой.

Анализ походов Прина говорит о том, что в подавляющем большинстве случаев он действовал при практическом отсутствии противолодочного противодействия противника. Историки подсчитали, что из всего количества проведенных атак Прин имел хоть какое-то противодействие лишь в 4 % случаев! Как это не похоже на тот кошмар, в котором с первого и почти до последнего дня сражались наши подводники, преодолевая мощнейшие противолодочные рубежи и огромные минные поля (на Балтике), прорывая стальные противолодочные ордера (на Балтике и Севере) и действуя в условиях полного превосходства противника в воздухе (Черное море). А потому всякое сравнение потопленного тоннажа наших подводников с немецкими вряд ли будет уместным – уж больно разными были условия, в которых они сражались.

А вот весьма компетентное мнение о Г. Прине одного из наиболее серьезных отечественных историков подводной войны 1939–1945 годов А. Дрожжина из его фундаментального труда «Асы и пропаганда»: «…Неопровержимый факт остается фактом: подводный ас “Кригсмарине” № 3, прославленный “герой Скапа-Флоу лишь в 4 % своих атак по судам противника испытывал противодействие противолодочных сил. При этом преследования авиацией со стороны противника не было ни разу. Длительного преследования ни одиночного корабля ПЛО, ни группы кораблей с большим количеством сброшенных глубинных бомб тоже не было. Конечно, Г. Прин, первый прославившейся на всю Германию как лучший подводный ас после своей великолепной атаки в Скапа-Флоу, должен был, как говорится, “соответствовать”. И он соответствовал. Однако надо отметить, что он, как и большинство других командиров немецких лодок, прославившихся в начале войны, практически ни разу не подвергался такому жесткому воздействию сил ПЛО противника, как те, кто воевал во второй половине войны. Атаки на одиночно идущее судно больших размеров (к тому же идущее, как правило, с малой скоростью) особого командирского мастерства не требуют. Да и атаки по судам конвоев в первую половину войны облегчались тем, что конвои, выходящие из Англии в пункты назначения в Западном полушарии, эскортировались силами охранения только часть пути – несколько сот миль от побережья (охрана кораблями и самолетами с береговых баз). То же относится и к конвоям, следовавшим из Западного полушария. То есть в центральной части своих маршрутов (а это большая часть пути) суда конвоев оставались беззащитными. Здесь они попадали под удары “волчьих стай” или одиночных океанских лодок, рыскавших в поисках добычи. Если такие асы, как Кречмер и Прин, в центральную часть Атлантики практически не ходили, то ас № 2 – Вольфганг Лют – именно там находил свои жертвы. Поэтому считаю, что Прин вполне заслужил свое звание подводного аса, но не за потопленные суда, а именно за свой беспрецедентный прорыв в военно-морскую базу Скапа-Флоу. С точки зрения влияния на оперативно-стратегическую обстановку в “Битве за Атлантику” прорыв в главную базу и потопление двух боевых кораблей не так уж и значительно, но с точки зрения морального действия на дух английского и немецкого населения значение их неоспоримо. С этой точки зрения я поставил бы Гюнтера Прина в список лучших командиров немецких подводных лодок под номером 1».

Уже в послевоенное время судьба U-47 самым мистическим образом пересеклась с судьбой одной из советских подводных лодок – С-7. Любопытно, что командиры этих двух субмарин были участниками Гражданской войны в Испании.

21 октября 1942 года на выходе из Финского залива С-7 была внезапно атакована и потоплена финской подводной лодкой «Весихииси». Из всего экипажа советской субмарины остались в живых лишь несколько человек, включая командира лодки Героя Советского Союза капитана 3-го ранга С.П. Лисина. Дальнейшая судьба Лисина тоже таит в себе много неясностей. Так, долгое время на советском флоте ходил упорный слух о том, что пленного советского подводного аса возили на встречу к Гитлеру, который якобы предлагал ему командование немецкой подводной лодкой. Таким образом, выходило, что Лисину, как в свое время и Прину, довелось напрямую лично общаться с фюрером, хотя и по совершенно иному поводу. Как гласит та же легенда, во время разговора с Гитлером Лисин напрочь отверг все щедрые посулы фашистского предводителя, оставшись верным своей стране и народу. И хотя эта встреча, скорее всего, лишь красивая легенда, но дыма без огня, как говорится, не бывает. Сам Лисин до конца своих дней на сей счет особо не распространялся, хотя сам факт поездки в Германию на допрос и не отрицал. Ну а как же С-7 связана с U-47? Дело в том, что судьба распорядилась так, что в первые послевоенные годы знаменитой немецкой лодкой довелось стать… финской субмарине «Весихииси», той самой, от торпеды которой и погибла подводная лодка Лисина.

Когда в 1944 году Финляндия, понимая неизбежность военного разгрома, заключила с Советским Союзом перемирие, ее подводные лодки были постепенно выведены из боевого состава. После войны Финляндии было запрещено иметь свои подводные силы и ее лодки были отправлены на металлолом Но «Весихииси» ожидала иная судьба. Когда в 1953 году в Германии открыли аттракцион «Прорыв U-47 в Скапа-Флоу», то именно «Весихииси» выпало изображать в нем лодку Прина. Однако аттракцион просуществовал недолго. Немецкие неонацисты, быстро сообразив его политическое значение, тут же начали использовать аттракцион как символ возрождения германского боевого духа и реваншизма. Немедленно начались многочисленные политические скандалы. И уже в 1954 году грандиозный аттракцион, посвященный подвигу Прина, был прикрыт, а «Весихииси» отправилась в жерла мартенов вслед за своими сотоварками.

В послевоенные годы стали появляться и новые версии самого прорыва U-47 в Скапа-Флоу. Согласно одной из них, на главной базе британских ВМС еще с двадцатых годов проживал немецкий агент, работавший в местном гарнизоне часовщиком В ряде источников приводится даже его имя и звание – полковник Альфред Веринг. Скрывался же он якобы под именем некого Арнольда Эртеля. За долгие годы своего проживания на территории главной базы британского военно-морского флота Веринг-Эртель помимо иных своих шпионских заданий имел возможность в совершенстве изучить и все подходы к базе, а также места якорных стоянок кораблей. Когда U-47 подошла к проливам, ведущим к Скапа-Флоу, «часовщик» на резиновой надувной лодке прибыл на нее, а затем и провел субмарину прямо к стоявшему линкору. Прину же оставалось только выстрелить. История о неведомом «часовщике» получила в послевоенное время особенно широкое распространение в Англии. Это и понятно, ведь происками шпионов можно было хоть как-то объяснить невероятный прорыв Прина. Немецкая же сторона до настоящего дня хранит по этому поводу полное молчание. Это тоже вполне объяснимо, ибо если «часовщик» существовал на самом деле, это само собой разрушало уже сложившийся образ Прина как легендарного и дерзкого героя, кинувшегося очертя голову в самое пекло. Однако, скорее всего, даже если на британской базе действительно и был немецкий агент, то ему совсем не обязательно было использовать для информирования командира подводной лодки столь экзотически рискованный способ, как резиновая лодка. Веринг-Эртель мог просто передать точные карты базы немецкому морскому командованию по каналам своей обычной связи, причем сделать это загодя, чтобы в штабе Деница смогли всё детально проанализировать и принять наиболее оптимальное решение. Переданная в самый последний момент на U-47 карта не могла особо пригодиться Прину, так как времени на ее изучение и какие-либо коррективы в ранее принятое решение на прорыв у Прина уже просто не было. К тому же, зная педантичность и пунктуальность немцев, совершенно невозможно предположить, чтобы столь серьезно задуманная и спланированная важная операция решалась экспромтом и была поставлена в зависимость от такого случайного фактора, как гребец на резиновой лодке.

Впрочем, недавно в печати появилась и еще одна, достаточно любопытная, версия. Согласно ей, на подводной лодке Прина находилась некая секретная «маневрово-манипулярная» группа из нескольких человек. На подходе субмарины к мысу Керк острова Ламб-Холм, прикрывающего особо опасный мелководный пролив Керк-Саунд, эта группа была высажена на мыс в надувной шлюпке. Вскоре на острове зажглись три синих световых маячка, установленных в заранее оговоренных местах. Определяясь по ним, Прин мог знать свое точное место, что и помогло ему с такой ювелирной точностью форсировать коварный пролив. На обратном пути диверсанты-гидрографы были вновь забраны на подводную лодку.

А вот небезынтересный рассказ об U-47 адмирала Харламова, бывшего в годы Второй мировой главой советской военно-морской миссии в Англии-и знавшего в силу этого многие тайны и полутайны британского адмиралтейства: «…Английская секретная служба ломала голову: каким образом вражеской лодке удалось прорваться сквозь сложную систему оборонительных сооружений, заграждений и противолодочный сетей. Не приходилось сомневаться, что субмарину провел человек, прекрасно осведомленный об этой системе. Только после войны, когда в руки союзников попали документы абвера, загадочная история с потоплением “Ройал Оук” как-то прояснилась. Как и следовало ожидать, за этой трагедией стояла тень Канариса. Еще в 1927 году в Англию в качестве представителя швейцарской фирмы часовщиков и ювелиров прибыл голландский поданный Иоахим ван Шулерман. Вскоре он поселился в Керкуолле на Оркнейских островах и открыл собственную часовую мастерскую. Через пять лет ему удалось получить британское гражданство. А в начале войны Шулерман (он же Фотц Бурлер и, конечно же, немецкий разведчик) объявил соседям, что в Голландии у него проживает тяжелобольная старушка мать. Он выхлопотал паспорт, запер свою мастерскую и сел на пароход, идущий в Роттердам В этом городе он встретился с представителями службы Канариса и предложил послать в Шотландию подводную лодку, которую он лично обещал провести в Скапа-Флоу. План его был принят. Накануне трагедии с линкором немецкий разведчик достал небольшую шлюпку и, миновав посты береговой охраны, вышел в море. Здесь, в шести милях от берега, его поджидала подводная лодка под командованием капитан-лейтенанта Г. Прина. Судя по тому, что операция прошла успешно, скромный часовщик не тратил времени даром: по отрывочным сведениям, почерпнутым из бесед с местными жителями и офицерами базы, он составил точную карту заграждений базы. После потопления линкора адмиралтейство провело тщательное расследование. Многие должностные лица базы были строго наказаны, а за самой базой, за подходами к ней установили тщательное наблюдение. Для этого использовали самолеты и даже эскадренные миноносцы.

Любопытно, что в 1967 году ассоциация королевского военно-морского флота устроила в Портсмуте встречу оставшихся в живых английских моряков с потопленного линкора “Ройал Оук” и членов экипажа “U-47” (часть команды, переведенная с повышением в 1939 году на другие подводные лодки, осталась жива). Друзья по НАТО произносили тосты за погибших, за дружбу, возлагали венки. Словом, все делалось по пословице: кто старое помянет, тому глаз вон…»

До сих пор история атаки на Скапа-Флоу нет-нет да и появляется на страницах печати, обрастая каждый раз все новыми и новыми легендами и сенсациями, домыслами и предположениями. Что же касается самого Гюнтера Прина, то при всех его несомненных заслугах и блестящих успехах как моряка и подводника, он, однако, не может считаться истинным, достойным подражания героем, лишь потому, что сражался не за правое дело, а был на стороне самых страшных и темных сил в истории человечества.

Черный день Черноморского флота

Адмиральским ушам простукал рассвет:
Приказ исполнен, спасенных нет…
Гвозди бы делать из этих людей,
Не было б в мире крепче гвоздей!

    Н. Тихонов

Трагическая история гибели отряда кораблей Черноморского флота в октябре 1943 года занимает особое место в истории отечественного ВМФ. Для этого имеются самые веские основания.

Во-первых, осенняя трагедия 1943 года стала самой крупной одновременной боевой потерей Черноморского флота не только за все время Великой Отечественной войны, но и за все время его существования.

Во-вторых, до сегодняшнего дня в этой истории по-прежнему немало тайн, и при детальном изучении всех обстоятельств трагедии всплывают на свет все новые и новые невероятные, а порой и просто шокирующие подробности.

В третьих, к гибели отряда черноморских кораблей оказались непосредственно причастны первые руководители военно-морского флота, а в разбирательстве обстоятельств происшедшего участвовал лично Сталин. Это говорит о неординарности данного события даже на фоне многочисленных трагедий Великой Отечественной.

Помимо этого результаты катастрофы оказали огромное влияние на всю последующую деятельность всего ВМФ СССР и Черноморского флота в частности до конца Великой Отечественной войны.

И все же думается, что главное в необходимости еще раз прикоснуться к этой больной для каждого российского моряка теме состоит даже не в этом. Вот уже более 100 лет мы чтим подвиг героев Цусимы. О Цусимской трагедии написано немало книг, хорошо известны имена героев того кровавого для русского флота сражения. Цусимский бой был начисто проигран, но это нисколько не умаляет подвига тех, кто погиб, но не упустил флага. Не столь давно нам стали наконец известны многие обстоятельства балтийской трагедии 1941 года, вошедшей в историю как «Таллинский переход»…

А потому, вне всяких сомнений, давно пришло время вспомнить и тех, кто до последнего вздоха сражался за свои корабли в октябрьской набеговой операции Черноморского флота 1943 года. Тогда в течение нескольких часов были потеряны три новейших корабля, погибли сотни и сотни моряков. Вспомнить о тех, кто погибал, оставаясь верным присяге и Родине, вспомнить их поименно и поклониться их жертвенному подвигу – дело чести для нас, живущих ныне.

Заговор умолчания

Итак, нам предстоит прикоснуться к одной из самых мрачных страниц прошлого нашего военно-морского флота, но на этот раз уже на основе документов, которые до самого последнего времени оставались под грифом «секретно». Видимо, наконец-то пришло время расставить последние точки над «i» в этой давней и перевранной и порядком забытой всеми истории. Поразительно, но многие десятилетия после Великой Отечественной войны на тему трагедии 6 октября 1943 года было наложено молчаливое табу. Отечественные флотоводцы, а заодно с ними и отечественные историки, словно сговорившись, упорно делали вид, что этой темы для них вообще не существует.

Возьмем, к примеру, мемуары адмирала Н.Е. Басистого «Море и берег» (М.: Воениздат, 1970). Осенью 1943 года Басистый командовал эскадрой Черноморского флота, в состав которой входили все три погибших корабля. Казалось бы, кому, как не ему, описать произошедшую трагедию, указать на ее уроки, вспомнить павших боевых товарищей. В своей книге Басистый пишет о чем угодно: о форсировании нашими войсками Днепра, о действиях Северо-Кавказского фронта, даже об установлении советской власти в Казани и в Симбирске в 1919 году. Но напрасно будете вы искать в воспоминаниях флотоводца хоть какого-нибудь упоминания о трагической гибели подчиненных ему кораблей. Автор ни единым словом не упомянул о происшедшей трагедии, словно ее и не было вовсе. Такое отношение к памяти погибших товарищей не только странно, но, на мой взгляд, и кощунственно.

В 1981 году «Воениздат» выпустил в свет двухтомник наиболее поучительных боевых примеров действий наших кораблей при решении различных оперативно-тактических задач в годы Великой Отечественной войны. Издание предназначалось для использования опыта войны офицерами современного ВМФ. Один том был посвящен боевой деятельности подводных лодок, второй назывался «Советские надводные корабли в Великой Отечественной войне». В очерках этого тома рассказывается о боевых делах морских охотников, торпедных катеров, об использовании сейнеров и даже мотоботов, однако о знаковой набеговой операции ЧФ 6 октября 1943 года и там нет ни одного слова. Видимо, автор книги профессор Г.И. Хорьков и ее рецензент адмирал В.Н. Алексеев посчитали, что опыт, добытый кровью, уже никому не нужен.

Напрасно мы будем искать хотя бы упоминание о гибели трех кораблей в труде «Черноморский флот в Великой Отечественной войне» (М.: Воениздат, 1957). В классическом издании «Краснознаменный Черноморский флот» (М.: Воениздат, 1979, издание 2-е, исправленное и дополненное), мы наблюдаем ту же картину. Там тоже написано о чем угодно, но только не о самом тяжелом сражении на Черном море за всю Великую Отечественную войну. Интересно, что же в этой книге «исправляли и дополняли»? Точно такая же картина предстанет перед нами, если мы полистаем и многие другие издания, посвященные событиям на Черном море в 1941–1945 годах.

Справедливости ради следует все же отметить, что в 1960 году был издан военно-исторический очерк «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Второй том издания посвящен боевым действиям Черноморского флота. Несколько страниц отведено в нем и событиям 5–6 октября 1943 года. Но этот сборник вышел под грифом «секретно» и рассылался только по штабам соединений не ниже штаба бригады. Гриф секретности был снят директивой НГШ ВМФ лишь в июле 1989 года. До сегодняшнего дня это издание по-прежнему мало доступно исследователям не только в силу малого тиража (500 экземпляров), но еще и потому, что большая часть этих книг была впоследствии списана и попросту уничтожена по акту.

В 2005 году военно-исторический очерк о Черноморском флоте был наконец-то переиздан с участием морского научного комитета ВМФ под редакцией Главнокомандующего ВМФ РФ адмирала флота В.И. Куроедова (издательство «Морской Петербург») в виде красочного альбома тиражом 3000 экземпляров. Однако и в этом (до сегодняшнего дня самом полном) описании гибели кораблей 6 октября 1943 года дана лишь общая канва событий. Многие весьма важные подробности, без которых трудно понять весь ужас трагедии и ее последствий, оказавших самое непосредственное влияние на всю последующую боевую деятельность ВМФ СССР, там упущены.

Почему же на протяжении более шестидесяти лет, до самого последнего времени, наши флотоводцы и историки с завидным упорством не желали вспоминать о трагедии 6 октября? Ответом на этот вполне закономерный вопрос и является настоящая документальная повесть.