Секс – игрушка, любовь – ловушка. Часть первая романа. Сучье племя. Эротический дневник ретросексуала

Причем, когда через некоторое время я понял, что лучше ее на свете никого нет, что она станет моей женой, только она и никто другая, я отбросил иногда появлявшуюся мысль о том, чтобы склонить ее к физической близости и стал относиться к ней предельно нежно и сдержанно, как бы с отложенным правом физического пользования. Наслаждался острым чувством внутреннего конфликта между переполнявшим меня сексуальным влечением и трепетным отношением к ее желанию оставаться девственницей до свадьбы. Утешал себя мыслью о том, что, когда придет время, она все равно будет моей – и только моей, на всю жизнь.

Время от времени в школьные годы судьба разводила нас в пространстве. Случались и другие сиюминутные увлечения и, скажем так, легкие физические контакты. Но, в результате, пришло окончательное понимание, что все остальное – не то. Что именно она – моя настоящая страсть. А от всепоглощающей любви другой, менее сильной любви не ищут, даже в ее суррогатной имитации – сексе.

Тогда мне казалось, что, если я начну сексуальную жизнь с кем-то другим, а возможности такие периодически представлялись, я в себе что-то низменно растрачу и безвозвратно потеряю по отношению к ней. Мужская девственность на уровне внутренних ощущений видимо тоже имеет смысл.

Поэтому я целенаправленно избегал низменной халявы в виде так называемых случайных сексуальных связей. Оставался таким же, как она, «колокольчиком» и продолжал накапливать в себе гремучий потенциал сексуальной страсти к своей невесте, изводя себя направленными только на нее эротическими фантазиями.

И когда мы поженились, вся накопленная энергия выплеснулась. Медовый месяц у нас действительно был всепоглощающим и испепеляющим, на пределе физических возможностей, на грани полного истощения. Кстати, эти слова – всепоглощающий и испепеляющий – применительно к сексу я долгие годы использовал, когда хотел сказать, как мне с ней хорошо. Наши ноги подкашивались от физической слабости, и сил не было даже выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

Это был постельный режим с интенсивной физиотерапией почти в бессознательном состоянии. От добрачного либидо нам досталась прекрасная привычка нежности и ласк, что трансформировалось в удовольствие длительных прелюдий до секса и медленный выход из состояния возбуждения после физической близости. Она оказалась очень чувственной и сексуальной. Долгое время в таком интенсивном состоянии мы, конечно, продержаться не могли.

Закончилось лето, надо было продолжать учебу, работать и мы перешли к более размеренному и не столь истощающему ритму жизни в постели. А всплески эмоций стали эпизодическими и являлись в основном вследствие появившихся у моей любимой супруги приступов абсолютно немотивированной ревности.

Она, как мне казалось, поняла – какое безграничное счастье ей досталось. И мне это льстило. Меня оберегают от соблазнов. Хотя мыслей о соблазнах у меня не было и в помине. Я был абсолютно счастлив.

Как же я ее любил! Да и люблю, наверное, до сих пор. Долгое время она покоряла меня своей женственностью, слабостью, неуверенностью в себе, закомплексованностью. Как нам было хорошо! Мы столько времени проводили в постели, что теряли чувство времени. Секс скоротечен. Но ласки…

Как я любил рыскать руками в ее волосах, гладить по голове, нюхать твои волосы. Трогать ее грудь, гладить животик. Затяжными ласками мы доводили друг друга до такого исступления, что снятие наэлектризованности наших тел сексом было неописуемым блаженством. Она говорила, что мои руки любит больше, чем его. И для меня самым большим удовольствием было доставлять удовольствие ей, а не себе. Чтобы она была счастлива со мной.

Ревность – прежде всего признак неуверенности в себе, и поэтому подвержены ему в основном женщины. Понятен потенциальный страх слабого пола потерять свое большое счастье, особенно когда в семье все хорошо, когда есть что терять. Она же, ревность, и оживляет чувства, что полезно для ищущего эротических удовольствий организма. Тем более, что основанием у нас являлись совершенно ничтожные и абсолютно невинные поводы, например, брошенный мимоходом взгляд в сторону красивой девушки.

Она замечала все. Даже то, чего не было. И в зародыше пресекала возможность даже думать об адюльтере, о котором я в то время и не думал. Закатывала истерики, вмиг превращаясь из милой, симпатичной девочки в дикую фурию с безумными глазами. Яростно набрасывалась на меня с нелепыми упреками, требуя подтверждения верности.

Меня это больше забавляло, чем напрягало. Это, как мне казалось, было убедительным доказательством ее любви. И поэтому я был терпим, сдержан. Постоянно оправдывался. На словах и приставаниями пытался доказать ей свою преданность.

Бурный секс снимал напряжение. И со временем это превратилось в своеобразную игру и привычку, доведенную до автоматизма. Причем, уровень недоверия с годами не уменьшался, превращаясь в некую форму самоутверждения, когда муж постоянно без вины виноват и в любой момент при желании его можно заставить оправдываться, несмотря на отсутствие каких-либо признаков измены.

Из-за закомплексованности она сама в молодости все время перед всеми оправдывалась. Я как-то не подумав ляпнул ей: «Не надо оправдываться – накатывай». После я часто шутил: «Научил на свою голову. Учил накатывать на других. А ты теперь накатываешь только на меня».

Я был счастлив в браке, а тратить время и силы на мимолетные интрижки с кем попало не было никакого желания. Но тогда я еще не понимал другого, что ревность – это мощное универсальное оружие женщины в беспощадной борьбе за доминирование в семье, способ все время унижать и растаптывать мужчину, методично и цинично устанавливать единоличную власть. Порождать устойчивое чувство вины – один любимых женских приемов манипулирования, обеспечивающий власть над мужчиной.

Виноватый и униженный мужчина – это управляемый раб, исполнитель женских прихотей. По отношению к несостоявшейся в жизни мужской части населения у женщин есть масса придирок и поводов для выпендрежа: где шлялся, опять нажрался, пьяница, свинья, сволочь. Денег не зарабатываешь, а что зарабатываешь – пропиваешь, скотина этакая! И многие мужчины заслуживают женское презрение, потому что они действительно люмпены, ленивое быдло и неудачники.

Многие из них не сопротивляются подобным нападкам со стороны своих перманентно злых и недовольных жен, даже не пытаются хотя бы установить баланс на уровне равноправия. Их удел – подчиняться и терпеть, заливая горечь своего бесправного положения водкой. На моих глазах происходило методичное унижение мужчин в семьях на примере моего отца, отца жены и других мужчин из ближайшего окружения.

Кроме бесконечных упреков, поддевок, разнузданного словесного поноса мужчины в семье ничего не слышали и не видели. У них было только одно неотъемлемое право – тащить в дом заработанные деньги. Чтобы жены их быстренько тратили. Да еще и рыскали по карманам, чтобы заначку найти.

Жужжание круглые сутки. По любому поводу. Без остановки и конца. Мало работаешь – плохо, много работаешь – все равно плохо. Потому что все равно мало зарабатываешь. А много зарабатываешь – такого в принципе не бывает. Потому что женские потребности всегда опережают мужские возможности.

И никто не дергался. Работали, терпели и заливались водкой. Но нормального, не пьющего, работоспособного мужчину заставить постоянно оправдываться можно только ревностью. Потому что только это имеет под собой хоть какую-то реальную основу. Действительно, есть абстрактная вероятность того, что какая-нибудь из безжалостных конкуренток положит глаз и попытается вырвать из семьи распрекрасного самца.

Я стал почти идеальным семейным рабом, за которого, видимо, имело смысл бороться, потому что был увлечен работой и, естественно, хорошо зарабатывал. Самоотверженно трудиться я привык еще тогда, когда у нас Родина еще была великой. А с наступлением циничного времени стал зарабатывать кратно выше. На себя это делать стало еще интереснее и увлекательнее.

Работоспособность у меня – фанатика социалистической системы, верившего в ее светлые идеалы до полного издыхания этой самой системы – колоссальная. Я из тех разночинцев, которому наша социалистическая Отчизна после кончины ничего не оставила по завещанию, ни одной захудалой нефтяной вышки.

Все это оказалось в руках узкого круга ограниченных лиц, тщательно ею подобранных. Остальным – глотать слюнку и упорным трудом добывать средства на пропитание. А также терпеть гнет государства в лице его алчного и паразитирующего, как и женщины, непомерно раздутого класса чиновников, бурно размножающегося неполовым путем. Есть такая профессия – Родину и ее бюджет зачищать. Исключительно в благородных целях личного откорма. Называется, хрюшки – у кормушки.

И помогает чиновникам гнидить этот самый, живучий как сорняк класс предпринимателей, неисчислимая армия мародеров из силовых структур, основной работой которых в последние десятилетия стала не борьба с преступностью, они сами преступники, а вымогательство денег у бизнесменов. У тех крепких хозяйственников, которые еще не разучились работать.

Так что судьба мелких «бузинесменов» новой волны незавидна. Мажоры из них не получаются. Удел таких, как я, представителей мелкотравчатого племени бизнесменов – с утра до поздней ночи идейная борьба за денежные знаки. Непременным условием чего является сохранение ясности ума, целеустремленности, воли и работоспособности.

При такой жизни выпивон, наркотики, тусня в ночных клубах – строго противопоказаны. Снятие напряжения только спортом и сексом. Иначе вылетишь как пробка из жесткой конкурентной среды дикого российского рынка. С теми, кто этого вовремя не понял, так и произошло. Деградация и «альпийское нищенство».

Одним словом, при устойчивой привычке скромно оценивать свой жизненный героизм где-то в глубине своей не в меру застенчивой души я всегда понимал, что такие как я мужики на дороге не валяются. Их быстро подбирает какая-нибудь представительница многочисленного племени самок, которой не повезло так, как моей жене, и не досталось своего куска большого личного счастья и достойного уровня жизни.

Понятно, что усердных рабов в относительном измерении не так уж и много. Это товар дефицитный, а посему – в цене. Несомненно, прекрасно понимала это и моя жена. Поэтому, пока я до изнеможения трудился, чтобы обеспечить материальное благополучие семьи, она все свои силы тратила на войну со мной. Чтобы максимально лишить сил для возможной измены.

Ее основным занятием и главным делом жизни на долгие годы стала изнурительная борьба за личное счастье, сохранение в неизменном виде ячейки общества, пресечение на корню предательства и крамолы. А если точнее, систематическая и целенаправленная работа по выявлению в моем окружении возможных потенциальных любовниц.

Проверка записных книжек, пометок, записей, телефонных звонков и СМСок превратилась для нее в рутинное занятие. Тем более, что времени у нее для это любимого дела было предостаточно. Все это сочеталось с регулярно проводимыми допросами с пристрастием, особенно в моменты, которые казались ей наиболее эффективными.

Основные нападки происходили по вечерам, когда я, полуживой от усталости, возвращался домой с единственной надеждой поесть и поспать. К этому времени моя замечательная совушка-красавица, отоспавшаяся в первой половине дня, была полна сил и энергии. И только начинала шустрить по дому: гладить, убирать квартиру, готовить ужин.

На фоне моего полу-амебного состояния к этому времени ее имитация активности выглядела очень убедительно. Героиня труда. У меня даже временами появлялся комплекс вины. Хотелось преодолеть бессилие и включиться в работу по дому, помочь этой неутомимой пчелке.

При этом поужинать у нас раньше одиннадцати часов вечера, как-то, не получалось. За долгие годы жизни мои робкие слюняво-интеллигентские попытки убедить ее кормить меня пораньше ни к чему не привели. Ей так удобно – и все. Слушайте угрожающий рокот желудка, юноша, и ждите. После чего, решайте сугубо прикладную задачу – как похудеть, обжираясь на ночь.

А затем, после ужина, ей хотелось поговорить со мной, подпитаться информацией и энергией, иными словами – поразоблачать. Слава богу, что хоть это делать я приучил ее после приема пищи. Попытки учинять допрос с пристрастием сразу после моего прихода несколько раз приводили меня, вполне уравновешенного, в неконтролируемое натренированной волей раздражение, граничащее с состоянием аффекта, за которое полагается снисхождение даже при назначении уголовного наказания.

И, спасибо ей, хоть в этом она сделала небольшую тактическую уступку, свои бесчеловечные эксперименты стала проводить после еды. Но, на аргумент – «я спать хочу» – получал не менее весомое возражение: «Ты меня совсем не любишь, я здесь целый день одна сижу, скучаю, поговорить не с кем, информационный вакуум». И так далее. Я сдавался, доказывал любовь, терпел мороку с беседами по душам и нервотрепку по поводу женщин, которые, к несчастью, неизбежно присутствуют в моем окружении.

После очередной неудачной попытки добиться от меня признательных показаний в порочных связях с назначенной ею же потенциальной любовницей кого-нибудь из числа общих знакомых она время от времени бросала фразу: «Все равно я тебя когда-нибудь разоблачу!» Несомненно! Если долго мучиться, даже чуть-чуть забеременеть от святого духа обязательно получится.

Современный мир – это мир для женщин, для их потребления. Начиная от одежды, косметики, украшений – и заканчивая глянцевыми журналами. А в этих журналах две основные идеи: как заманить, а потом разоблачить. Про то, как развить отношения – привязать, удержать, то есть сделать что-нибудь хорошее существу, основная задача которого зарабатывать так, чтобы женщина не успевала тратить, – очень мало и как-то бездарно.

А вот как разоблачить, сволочь эдакую, чтоб потом до конца жизни брел опущенный и пикнуть не смел, – это главная задача любой женщины в семейной жизни. Чтоб не ходил самоуверенный, с гордо поднятой головой. Нам в семье такой не нужен. Мы, женщины, знаем, что все самцы полигамны, иными словами, предатели по жизни. А предателей должна настигнуть кара неотвратимости сурового наказания. Чем раньше разоблачим – тем лучше.

Измена – для женщин священное слово, мантра, на которой строится их священное право выедать без гарнира мозг мужчины. Причем, когда задрюканный упреками муж действительно устремляется с вещичками на выход, ни одной женщине в мире не приходит не то что мысль, а даже проблеск вагинально-клиторального сознания, что в этом может быть ее вина. Самокритика даже эмбриональном не присутствует. Дура всегда права, всегда в величественной позе носителя абсолютной и непререкаемой истины. И это аксиома.

Каждый начинающий сыщик знает, что есть два вида признаков преступлений – прямые и косвенные. Об этом же знает и каждая женщина, хотя делу сыска им учиться не надо, тупо зубрить пять лет сложные дисциплины, получать диплом о высшем образовании. Этот дар им дается при рождении, заложен генетически. Для женщин это не профессия, это образ жизни, а также самое страстное увлечение, будирующее воображение и волнующее кровь.

Но выявление прямых признаков и следов измены требует каких-никаких усилий, а иногда и финансовых затрат. Допустим, организовать на пару суток слежку, телефончик послушать – интересно, но дорого. Не лучше ли на шмотье деньги потратить?

А для мужа можно что-то и подешевле придумать – почитать электронную почту, СМСки. Ну, или совсем не затратное – ежедневно шарить по карманам горячо любимого и изводить допросами. Вдруг однажды расколется?

Но для изнурительных допросов нужна хоть какая-то зацепка. А зацепок куча в косвенных признаках, сотни которых изложены в многочисленных женских журналах. Суть которых, если излагать лаконично, сводится к одному – в поведении потенциального изменника подозрительно все. Разоблачить на них невозможно, если у мужчины остаются хоть какие-нибудь силы для сопротивления. Но длительная осада может дать результат.

Да и цель здесь не всегда является доминантой. Очень важен и сам сладостный процесс постоянно трепать нервы мужу, а по сути, унижать его и измываться. Но он должен не только терпеть, но и немножко балдеть от подобных садистских проявлений любви.

И чем больше твоя, уже изрядно поднадоевшая супружница выкаблучивается, тем любовь ее считается сильнее, с перцем, страстью. Поэтому выход один – терпеть. Терпение и труд – все перетрут. Главное, чтоб, перетершись, что-нибудь не разорвалось. Что в конце концов, как правило, и происходит.

Итак, мужик под колпаком, где подозрительно все. Этому цунами противостоять невозможно и бесполезно. Бессонница у мужа? Думает о любовнице. Пришел полуживой от усталости? Секс на стороне. Хороший аппетит? Изнурительный секс. Плохой аппетит? Нажрался, сволочь, у блядищи. Купил новое белье, носки, рубашку? Ну все, приехали, это неспроста, влюбился в молодую. Рыбалка, охота, сауна, просто встреча с друзьями, которые все мерзкие многоженцы, – табу.

Задержался на работе – все понятно. Приходишь вовремя – ты мне изменяешь! Когда? В обед! Крыть нечем. Только сдаваться. Что можно противопоставить изощренной иезуитской логике? Через эту унизительную процедуру проходят практически все мужья, имевшие неосторожность жениться, захотеть иметь детей, поверивших в сакральность института брака, в то, что семья – это приют спокойствия, трудов и вдохновенья. Фиг вам! Это сплошная изнурительная война на выживание. Упреки по любому поводу и без повода. Через все эти изощренные испытания самоотверженно прошел и я.

После свадьбы у наших милых девушек наступает фаза душевного раскрепощения и раскрытия своей внутренней необузданной сущности. «Агитпункт закрылся», – лаконично и убедительно сказал жена одного моего знакомого, отвечая на вопрос – почему у нее вдруг пропало желание заниматься сексом. За собой следить тоже надо. Неопрятность – типичный образ замужней женщины. Единственная актуальная задача – бдительно следить за муженьком.

Перед кем стараться? Перед этим ничтожеством и потенциальным предателем? Зачем? Маскировка сбрасывается. Пришло время испытывать мужичка на прочность и прочно садиться ему на шею. Своеобразный курс молодого бойца, как в армии – выдержит или сломается? А сломается почти наверняка, не при малых нагрузках в эксперименте – так при больших. Дорогу осилит идущий бульдозер! В женском обличье.