О культе природы в современной лирике

Веды – классический памятник анимистического миропонимания: в них все, начиная с явлений природы и кончая предметами домашней обстановки, наделеено силой жизни. Здесь, конечно, не место входить в разбор ведийского анимизма. Для нашей цели мы должны ограничиться лишь указанием на те черты анимизма, которые характерны для лирики г. Бунина.

Не будем распространяться о таких общеизвестных примерах ведийского анимизма, как «олицетворения» различных явлений природы (времен года, дня, солнца, луны, неба, ветра и проч.). Отметим только, что олицетворение, подобное воплощению весны в образе невесты или осени – в образе вдовы – один из самых распространенных видов ведийского олицетворения: ведийские поэты особенно любят переносить на олицетворенные явления природы семейные отношения людей. Сравнений явлений природы с женихом или невестой в ведах громадное число[6 - См. Arnold Hirzel: «Glechnisse und Metaphern im Rgveda», Leipzig, 1890. стр. 64–65.].

Олицетворенные и оживленные явления природы в ведах так же, как и у г. Бунина, рождаются и умирают, бродят над землей и по земле, наделены всеми человеческими органами, чувствами и способностями.

Ночь и утро вечно скитаются в мире, подобные двум небесным девам. Земля и небо объяты ужасом и содрогаются, когда бог бури проезжает на своей колеснице. День весело улыбнется сквозь разрывы туч. Ветры обладают «нежными» устами. Звезды называются глазами ночи; солнце есть «око неба». Ветер мчится подобно путнику.

Даже такое выражение, как «могучий» ветер, свидетельствует об анимизме: в устах ведийских поэтов оно означает, что ветру приписывается «мощь» человека, что ветер одухотворяется человеческой силой.

Удовольствуемся этими немногими образами ведийской лирики. Тождественность анимизма, который мы находим в ведах, и анимизма, который придает определенную красоту произведениям современных поэтов, несомненна. Но первобытный анимизм и анимизм современный имеют далеко не одинаковое значение и далеко не одинаковую ценность.

Для людей первобытной культуры анимизм был верой, был ответом на реальные вопросы и потребности жизни. В мифе первобытный человек суммировал свои реальные отношения к природе, свой опыт, который он вынес в борьбе за жизнь, в борьбе с силами природы. Особенности его односторонне разивтой психической организации, преобладание низших форм воображения над другими элементами психической деятельности определили антропоцентрический характер его миросозерцания.

Современный анимизм, напротив, не имеет под собой реальной почвы. Он не создан никакими насущными потребностями жизни. Он не является верой для современных людей. Он имеет значение лишь эстетической фикции.

Вот почему поколение шестидесятых годов так решительно протестовало против этой эстетической фикции. Оно видело в ней лишь отголосок седой старины, лишний балласт, замедляющий развитие жизни, мешающий свободно прокладывать дорогу в борьбе за существование.

Сущность их протеста сводилась, таким образом, к протесту против атавистического миропонимания. Их протест отнюдь не был направлен вообще против чувства природы. Отнять у чувства природы его великое значение для человечества никоим образом нельзя. Можно восставать лишь против тех или других форм, в которые облекается это чувство.

И надо признаться, что для выражения своего чувства современные поэты очень и очень многое унаследовали от своих отдаленных предков, что современная лирика во многих отношениях представляет из себя переживание (зачастую бессознательное) мифологического периода. В значительной степени современная лирика остается «мифологией, пришедшей в упадок», но непреобразованной творчеством современной научной мысли, не знакомой с требованиями нового «рационалистического» миропонимания.

В. Шулятиков

«Курьер», 1901, № 104.

notes

Примечания

1

«Essai sur l'imagination cr?atrice», per Th. Ribot. Имеется уже в русском переводе.

2

Цит. соч. стр. 114.

3

Рибо, цит. соч. стр. 110.

4

Иван Бунин. «Листопад». Издание «Скорпиона».

5

«Dons la race aryenne, l'epoque vedique, malgre con rytualisme sacerdotal, est consideree comme le moment par excellence de la floraison mythique, Ribot, цит. соч. стр. 106.

6

См. Arnold Hirzel: «Glechnisse und Metaphern im Rgveda», Leipzig, 1890. стр. 64–65.