Надежда Алексеевна села за свой стол, открыла журнал и провела перекличку. Затем, обведя взглядом класс, спросила: – Кто хочет к доске?
Соседка Стаса подняла руку.
– Очень хорошо, Танечка. Ты у нас конечно активистка, но нужно и другим давать шанс, – улыбнулась она. – Например, Лене Звездиной. Прошу к доске, Леночка.
– А почему сразу я? – запротестовала Лена. – У нас в классе новенький, между прочим. Нужно же его протестировать?
– Хорошо, а тебя я спрошу на следующем уроке, когда ты будешь готова, – с юмором сказала Надежда Алексеевна, ставя точку в журнале напротив Лениной фамилии. Потом пробежала до конца списка и вызвала Стаса.
Разволновавшись, Стас поднялся со своего места, неуклюже зацепив ногой стул, и чуть не опрокинул его.
«Галина Викторовна говорила, что я хорошо знаю язык. Интересно, мое северное хорошо равно Московскому? Не опозорюсь?» – успело мелькнуть в его голове, прежде чем Надежда Алексеевна задала свой первый вопрос.
Закончив, она сняла очки и вопросительно посмотрела на Стаса.
– Где вы учили язык, молодой человек? – поинтересовалась она.
– В военном городке в обычной школе, – смущенно пожимая плечами, ответил Стас.
– В обычной спецшколе? – переспросила Надежда Алексеевна.
– Нет, простая средняя школа.
– Так вот куда оказывается надо отправлять желающих изучать языки. И что же мне с тобой теперь делать? – пожимая плечами, спросила она сама себя.
После урока преподавательница английского попросила Стаса задержаться.
– Садись, Стас, – указала она на парту, стоящую перед ее столом. – Я хотела спросить, почему родители не устроили тебя в спецшколу?
– В спецшколу? – переспросил удивленный Стас. – В какую?
– Естественно я говорю про английскую. Ведь с твоим уровнем языка тебе нужно именно туда.
– Не знаю, – неуверенно ответил Стас. – Мы никогда не думали об этом.
– Странно… – проговорила Надежда Алексеевна. – Ведь твои способности лежат прямо на поверхности. Поговори с родителями.
Стас представил, как подходит к отцу и сообщает, что он должен учиться в английской спецшколе, а не в суворовском училище. Ясно увидел воображаемую картинку, как от гнева сжимаются его челюсти, и взгляд становится холодным и колким. Как он до хруста в суставах стискивает кулаки. На этом моменте Стас поежился и постарался поскорее избавиться от наваждения.
– Надежда Алексеевна, я, конечно, попробую поговорить с родителями. Но сомневаюсь, что они согласятся, – ответил Стас.
– Что ж, жаль, – потирая чуть покрасневшую от очков переносицу, сказала учительница английского. – В рамках программы средней школы тебе, увы, ничего нового не почерпнуть, – задумчиво постукивая ручкой по столу, добавила она.
И вдруг Стасу пришла в голову шальная мысль.
– Надежда Алексеевна, я… это… ну, немного знаю французский, – запинаясь и краснея, прервал молчание Стас. – И вот подумал, нельзя ли меня перевести во французскую группу.
Тонкие брови Надежды Алексеевны подскочили вверх, и она посмотрела на него округлившимися от удивления глазами.
– Ты еще и французский знаешь?
– Ну, немного. Но я буду заниматься и постараюсь догнать одноклассников! – заверил Надежду Алексеевну.
– Ну, в таком случае, я переговорю с завучем и преподавателем французского языка, – кладя на стол ручку, сказала Надежда Алексеевна. – Но английский все равно нужно продолжать изучать. Можешь идти.
– Спасибо большое, Надежда Алексеевна, – с прыгающим в груди от волнения сердцем, поблагодарил учительницу Стас и вышел в коридор, где его поджидал Саша.
– Чего так долго? Мучила тебя? – спросил он.
– Нет, наоборот, хвалила.
– Шутишь? – не поверил Саша.
– Не, правда. У меня на севере училка классная была. Переводчица бывшая. Она меня круто в английском понатаскала. Надежда Алексеевна говорит, что ничего нового я в школьной программе не найду.
– Хорош гнать! – не поверил Саша.
– Не веришь, не надо, – пожал плечами Стас.
– Ладно, шутник, пошли в столовку, пожрём чего—нибудь, – похлопал Саша по плечу нового знакомого.
Приятели спустились по лестнице на первый этаж и вошли в помещение столовой, где были заняты практически все столы, за которыми шумно беседовали и жевали школьники. Дождавшись своей очереди, они взяли по стакану компота и булке с изюмом. Заняв, освободившийся столик в углу с аппетитом накинулись на еду. Через несколько минут к ним с подносом в руках подошла Таня, с которой Стас сидел за одной партой на английском.
– Кеш, можно к вам? – спросила она.
– Милости просим, – выдвинул ногой свободный стул Кеша. – Танюх, у меня тут вопросик возник, поможешь?
– Смотря, что за вопрос, – сказала она, присаживаясь и ставя перед собой поднос.
– Свет мой зеркальце скажи, да всю правду расскажи. Кто в нашем классе лучше всех английский знает, а? – косясь на Стаса, спросил Саша.
– Пока к нам Стас не пришел, считалось, что я. А теперь, конечно же, он, – кивая в сторону Стаса, ответила Таня.
– А—а—а… я думал, что это шутка, – с удивлением промямлил Кеша.
В это время послышался шум, и в столовую ввалилась компания старшеклассников. Среди них была и Лена Звездина. Она шла в обнимку с высоким, крепкого телосложения рыжеволосым парнем в расстегнутой до груди черной рубахе, из—под которой поблескивала толстая золотая цепь. Они набрали пирожных, бутербродов, пакетированного сока и направились к выходу. Стас внимательно проводил взглядом Лену и ее кавалера.
– Ладно, Танюх, приятного аппетита, мы пошли, – сказал Саша, поднимаясь с места.
Стас, дожевывая булку, последовал за ним.
– Видал? – кивнул Саша в сторону исчезающих за углом длинного коридора Лены и ее спутника. – Догадался, кто рядом с Ленкой?
– Кисель? Слушай, Сань, а почему тебя Таня назвала Кешей?
– Моя фамилия Кешкин. Вот и приклеился ник – Кеша. Если хочешь, можешь тоже меня так звать, – предложил он Стасу.
– А Кисель, потому что Киселев? – спросил Стас.