Всё о парусных кораблях

Потому основным движителем все еще оставались весла. Для дальних плаваний необходима была не только изрядная сила гребцов, но и координация их действий. Специально для поддержания ритма на кораблях появляются музыканты, играющие на флейтах и барабанах.

Перейдя с одного ряда весел на два, финикийцы привнесли в судостроение ценное новшество – уключины, в которые вставлялись весла, расположенные в верхнем ряду (нижние пропускались сквозь отверстия в бортах). Такое нововведение позволяло веслу входить в воду под более острым углом, что значительно повышало его коэффициент полезного действия. Насколько можно судить, диеры (греч.), также называемые на римский лад биремами, имели две палубы – на одной находились скамьи гребцов (банки) (тоже новшество; египтяне, судя по дошедшим изображениям, гребли стоя), вторая палуба – боевая, тянулась от носа к корме и позволяла лучникам стрелять поверх голов гребцов, не мешая им суетой во время схватки. На маленьком кораблике, каким, по сути, являлась диера, такое новшество было чрезвычайно полезно.

Торговое финикийское судно

Финикийская бирема

Привнесли финикийцы и еще одно нововведение, дававшее им немалое преимущество в боевых столкновениях, да и просто в путешествиях – это наблюдательный пост, так называемое воронье гнездо, наверху мачты над реей. Судя по хранящейся в Хайфском музее модели финикийского корабля, впередсмотрящий поднимался на мачту по специальному трапу, что значительно облегчало его участь.

Надо сказать, что все эти ухищрения и нововведения появились у финикийцев не от хорошей жизни, они были вызваны суровой необходимостью, ибо противостоял им враг опасный и жестокий, издавна зарившийся на богатства финикийских городов-государств: Тира, Сидона, Библа и т. д. Этих людей называли «ушедшими за горизонт», «находящимися в поиске», «охотниками за удачей», или по-гречески «пейратес».

Финикийская трирема. С гравюры Дж. Т. Компбелла

Ушедшие за горизонт

Отчаянные финикийцы, стремившиеся оставаться безраздельными хозяевами Средиземного моря, потратили бездну сил и энергии для достижения своей цели, однако это им так и не удалось. И если жители могущественного Египта предпочитали морскому плаванию неспешные путешествия по Нилу, то на острове Крит и в континентальной Греции жил народ, издавна предъявлявший свои права на свободное мореплавание. Невозможно сказать, когда критяне впервые вышли в море, во всяком случае, археологи обнаружили в континентальной Греции изделия из обсидиана, датируемые VIII тысячелетием до нашей эры! Все бы ничего, но единственное место в Средиземноморье, где добывается обсидиан, расположено на острове Мелос (Милос) – в 140 километрах от континента. Если учесть, что люди заселили остров лишь в III тысячелетии до нашей эры, элементарная логика подсказывает, что греки плавали сюда за много тысячелетий до строительства пирамид!

Кто же были эти люди, и на чем они выходили в море? Достоверных сведений об этом почти нет, время не сохранило их кораблей. Возможно, первые суденышки имели деревянные каркасы и обтягивались шкурами, во всяком случае, такой способ изготовления лодок был широко распространен там, где сочетались земли, пригодные для скотоводства и морское побережье. По конструкции лодки не отличались от перевернутых навесов, защищавших пастухов от солнца. На смену этим импровизированным посудинам явились первые еще очень грубые корабли. По всей видимости, законодателями мод здесь были жители Крита – едва ли не первой, поистине, морской державы.

Прямо сказать вначале их флот был неказистым. Предки кораблей, которые впоследствии будут держать в страхе все побережье Средиземного моря, напоминали деревянный ящик, приделанный к грубо отесанному бревну. Обработанный комель дерева служил ахтерштевнем, а верхняя часть его, лишенная веток, выпирала за пределы «ящика», напоминая таран. В действительности никаким тараном это бревно быть не могло. Неповоротливое сооружение, именуемое попросту наус – корабль – не способно было разогнаться до скорости, при которой могло проломить борт противника. Несколько весел и, в редких случаях, парус не давали ему такой возможности. Кроме того, поскольку сила действия равна силе противодействия, утлое суденышко могло само развалиться от подобного столкновения. Таранный носовой выступ служил волнорезом, причем, пригодным именно для Средиземноморского региона. В бурных северных морях он был бы скорее помехой: корабль мог зарыться в волну и попросту пойти на дно. В реках такой волнорез неизбежно подхватывал бы тину и водоросли, что значительно снижало бы и без того медленный ход.

Греческие военные и торговые корабли

Но – лиха беда начало! На этих суденышках, один вид которых способен отбить у современного человека всякое желание довериться волнам, жители Крита уходили за горизонт в свободный поиск. Такие морские бродяги, как мы уже говорили, именовались по-гречески «пейратес». Нетрудно догадаться, что именно от этого названия происходит современное «пираты».

Долгое время эти мореплаватели не были морскими разбойниками в современном понимании этого слова. Да, они были хладнокровны, жестоки и стремились поживиться всякий раз, когда приставали к берегу. Да, чаще всего, критские моряки старались причалить у небольших селений, чтобы неожиданным ударом, чаще всего под покровом ночи, захватить побольше рабов и тут же увезти их на ближайший невольничий рынок. Однако, прибыв в укрепленный город с сильным гарнизоном, они моментально становились мирными торговцами, исследователями, а заодно и разведчиками, высматривающими, как сподручнее напасть на богатое место. К слову, финикийцы в этом отношении тоже не были пай-мальчиками. Зачастую, пристав в незнакомом месте, они проворачивали следующий трюк: раскладывали на палубе яркие ткани, украшения, серебряные зеркала, а затем, когда на борту оказывалось некоторое количество любопытных местных красавиц, уходили в море с новой партией живого товара.

Морское сражение греческих и этруских военных кораблей

Конечно, столь хамская манера вести дела не радовала жителей побережья, что вызвало к жизни едва ли не первый известный нам морской закон: корабль, пристававший вне порта, априори считался пиратским. Его следовало уничтожить или захватить без всяких колебаний.

Достаточно вспомнить путешествия легендарных аргонавтов: едва ли не всякий раз, когда Арго приставал к берегу «в неположенном месте», на него нападали аборигены. Сегодня это представляется немотивированной агрессией, но в те времена такое поведение было залогом выживания.

Но «Арго», аргонавты – это более поздние времена, когда слово «пират» уже означало именно морского разбойника, а корабли стали куда совершеннее былых плавучих ящиков. Строго говоря, к тому моменту критское мореплавание уже утратило свое прежнее величие. После катастрофического землетрясения на острове Санторин в Критском море, около полутора тысяч лет до нашей эры, великая Критская цивилизация пришла в упадок, и новые центры государственности возникли уже в континентальной Греции.

Микенский торговый корабль. 1200 лет до н. э.

«Арго»

Минойской торговый корабль.

Греческая бирема

Минойская галера

Пример тяжелого грузового корабля эллинской эпохи

Античные мореходы редко уплывали за горизонт. Эгейское море таково, что с той или иной стороны всегда находится хорошо заметный остров или побережье материка. Так что герои Эллады предпочитали ходить по морю только днем, а вечером приставать к берегу. Достаточно взглянуть на меню Ахиллеса, чтобы убедиться, что оно состоит исключительно из даров земли. Как ни парадоксально, рыба вовсе не входила в рацион древнегреческих героев. Во всяком случае, так рассказывает Гомер, который при своей слепоте был чрезвычайно наблюдателен. Именно благодаря его «Одиссее» и «Илиаде», мы можем судить о флоте той поры. Как показала находка затонувшего в районе Карфагена (нынешний Тунис) греческого корабля, великий поэт знал, о чем говорил.

Мало того, что в «Илиаде» Гомер повествует о крупной военно-морской операции объединенных флотов ряда греческих полисов (городов-государств), он охотно описывает и сами корабли. Наряду с общими характеристиками, вроде «крутобокий корабль», «островерхие суда», «многовесельное судно» и т. д., он дает яркие цветовые штрихи. Так, к примеру, корабли ахейцев, пропитанные смолой, он называет черными, корабли же хитроумного Улисса (их 12) именуются красноносыми.

Рассказывая о бое Аякса с троянцами, Гомер подробно описывает устройство корабля, давая греческие названия носовой и кормовой надстройки и украшающей корму округлой оконечности – «aphlaston». Называет он и тяжелый деревянный брус, заменивший прежний волнорез. Это уже не прежнее грубо обтесанное бревно, а настоящее произведение искусства, шедевр резчиков по дереву, украшенный рассекающей валы головой упорного барана или свирепого вепря.

Корабли этой поры, описанные Гомером, именуются по количеству гребцов. Судя по «Илиаде», обычно их 20 (уже упоминавшаяся диера) или 50. Соответственно, на каждом из этих «быстролетных» суденышек 10 или 25 банок. Диеры используются для патрулирования, засад и стремительных налетов – это классические пиратские корабли. Тут следует отметить, что воспетые Гомером Ахилл и Улисс были, по всей видимости, нормальными пиратами и не испытывали при этом ни малейших неудобств, даже скорее гордились. Именно такие юркие, способные плавать на любом мелководье суда были им в самый раз.

Второй вид кораблей, куда более тяжелых, именовался «пентеконтеры» и предназначался для боевых действий. Глубина их осадки была значительно больше, носовая и кормовая часть приподняты, что позволяло им развивать сравнительно высокую скорость, а заодно иметь отличную мореходность. Экипаж обычно состоял из 50 человек, плюс капитан и его кормчий-лоцман. Древние художники неизменно изображали одного на носу корабля, ведущего наблюдение, второго – на корме у руля. Таким, судя по всему, был и воспетый легендами «Арго», совершивший эпический по тем временам поход из греческого Иолка (совр. Волос) к побережью Колхиды (совр. Грузия).

В те же времена существовал еще один, промежуточный, вид – «триаконтера». Гомер не упоминает о нем, однако до нас дошли изображения подобных кораблей на античной керамике. Точное назначение этого вида неизвестно, но можно предположить, что они создавались для охраны побережья и греческих морских торговых путей. Эти корабли чаще всего делались по критским и финикийским образцам и имели очень разное водоизмещение и осадку. Только вместо ливанского кедра, используемого финикийцами, греки строили свои корабли из дуба и бука.

Мелкие торговые суда, ходившие между островами Эгейского моря, были короткими и широкими, соотношение ширины к длине – 1:4, и имели водоизмещение 10–15 тонн. Крупные, ходившие к берегам Египта и Сицилии, имели водоизмещение до 300 тонн. Судя по фрагментам судна, обнаруженным археологами неподалеку от Марселя (финикийская колония Масала), оно имело размеры около 26 метров в длину и 12 в ширину. На носу ставилась вторая наклонная мачта, на которой поднимался прямоугольный или треугольный парус, значительно повышавший маневренность судна, особенно в бурю.

Эпоха Гомера – эпоха античных героев, уходящих за горизонт, и сама скрылась за историческим горизонтом: троянская война, по сути, оказалась частью иных, значительно более широкомасштабных исторических преобразований, охвативших едва ли не всю Ойкумену. Прежняя греческая ахейская цивилизация прекратила существование, уступив дорогу новой – дорийской «эпохе царей». А многочисленные беженцы на воспетых Гомером крутобоких остроносых кораблях около 1190 года до нашей эры устремились на поиски новых земель, пригодных для колонизации, обретя наводящее ужас имя «народы моря».

Греческая диера

Троянские скитальцы

Если верить легенде, еще не успел остыть пепел Трои, когда от берега в поисках лучшей доли отчалили чудом спасшиеся беглецы во главе с царевичем Энеем.

Надо помнить, что троянские корабли вряд ли сильно отличались от греческих, ведь по сути Троя была разбогатевшей колонией Эллады, пожелавшей избавиться от поборов вечно голодной метрополии. Географическое положение Трои было по-своему уникально: она стояла на полпути между проливами Босфор и Дарданеллы, и всякий, желающий пройти из Средиземного моря в Черное, был вынужден делать здесь остановку. Местная роза ветров не позволяла проскочить расположенное между проливами Мраморное море на едином дыхании. Ветер, с наступлением темноты менявший направление вплоть до противоположного, грозил разбить судно о скалы. Поэтому мифическая Троя стала важнейшим торговым и перевалочным центром, что, естественно, обусловило появление в городе целой корпорации опытных мореходов, всегда готовых рискнуть головой ради прибыли. После падения Трои храбрецам следовало уносить ноги. Чудом спасшиеся голодранцы отправились подальше от родных мест. А главное – от злопамятной Эллады.

Тут в легенде начинаются странности: из горящей Трои Эней со товарищи прибывает в Карфаген, где он некоторое время наслаждается любовью местной царицы Дидоны. Затем он сообщает ей, что уполномочен дедом – Зевсом – построить великий город и вдобавок захватить мир, так что надо спешить. Под этим предлогом его корабль уходит от гостеприимного североафриканского берега. Дидона, не в силах пережить оскорбление, проклинает Энея со всем его потомством и завещает своему народу вечную бескомпромиссную вражду с коварными изменниками. Сделав это, она живьем восходит на погребальный костер: без этого обряда проклятие не может вступить в силу. Зарево вновь поднимается за кормой Энея, но ему не до того. Царевичу предстоит основать Рим и тем самым исполнить волю Громовержца…

Все бы ничего, вот только Рим и Карфаген были основаны спустя несколько веков после гибели Трои. Выходит троянских скитальцев носило по морю около четырех столетий! В том числе пятьдесят лет заняла дорога от Карфагена до Италии. Впрочем, чему удивляться, имея дело с волей богов? К примеру, завещанная Дидоной война между Римом и Карфагеном пережила величие обеих держав (формальный мир был заключен лишь в конце двадцатого века), став тем самым длиннейшей войной в истории человечества.

Триеры Римской империи

Рим был построен на высоком речном берегу, и это не было случайностью или заботой о красоте пейзажа. На всем побережье нынешней Италии практически не было городов, стоявших непосредственно у обреза морских волн. Те же, что решались грудью встречать пиратские набеги, были хорошо укреплены и располагались на неприступных каменных утесах. Впоследствии, когда Рим окреп и, расширяясь, вышел к морю, его единственная в ту пору гавань Остия вовсе не имела причалов. Зашедшее в гавань судно моментально окружали небольшие лодки, перевозившие грузы на берег. И все это только для того, чтобы враг не мог высадиться.

Кого же опасались жители богатой и могучей Этрурии, в тело которой занозой вклинился Рим, населенный бог весть какими отщепенцами? Как ни парадоксально, опять и снова греческих пиратов! Греки, ослабленные Троянской и чередой иных войн, под ударами северных варваров ушли за моря и осели в землях к югу от Хайфского залива. Здесь их называли «народ моря» – «пелесет» (егип. филишит). Отсюда – филистимляне.

С другой стороны, любимое занятие Одиссея и компании пришлось по душе и новым хозяевам Эллады.

Надо сказать, что корабли, на которых они выходили в море, претерпели значительные изменения. Пентаконтеры, составлявшие большую часть боевого флота греков под Троей, теперь считались легкими суденышками. Нечто подобное, с одним рядом весел по каждому борту и 25 гребцами в каждом ряду, существовало и теперь под названием униера. Небольшим, но достаточно распространенным кораблем была диера, уже встречавшаяся нам у финикийцев, но здесь она имела ряд своеобразных отличий.

Римский торговый корабль корбита

Но самым популярным вариантом была триера – судно с тремя ярусами весел. Корабли этого периода имели ряд новшеств, повышавших в разы их мореходность. Если раньше перед спуском со стапеля их смазывали жиром, чтобы уменьшить сопротивление воды и замедлить обрастание водорослями, то теперь подводная часть имела обшивку из свинцовых листов разной толщины. Кроме прямого назначения это новшество позволяло значительно понизить центр тяжести судна, препятствуя его опрокидыванию на волне. Мачты приобрели вторую рею, а парус из квадратного или прямоугольного стал трапециевидным. Благодаря этому корабли стали разгоняться до 5, а при попутном ветре и до 8 узлов. В среднем в составе экипажа триеры было около 200 человек: 170 гребцов, 20 матросов, 12 солдат и капитан с кормчим. В отличие от финикийских судов, гребцы здесь сидели в специальных гнездах над бортами (хранящаяся ныне в Лувре статуя Ники Самофракийской некогда украшала одно из таких гнезд в носовой части судна). Гребцы располагались по 31 на борт в нижнем, третьем ярусе и по 27 – во втором и первом (остальные у рулевых весел). При этом весла, проходившие через отверстия в борту, имели специальные кожаные манжеты, надежно защищающие от попадания забортной воды.

Римская военная бирема и торговый корабль

А. Себилл. Римский военный корабль. Акварель

Также следует упомянуть, что, если прежде вооружением корабля служили лишь луки, копья и мечи его экипажа, сейчас положение резко изменилось. Конечно, лучники продолжали играть немалую роль в бою, но теперь на борту устанавливались катапульты. Таран приобрел новую форму и напоминал 4 соединенных клыка, чаще всего бронзовых или окованных бронзой. Кроме того, для ближнего боя триеры несли грозное оружие под названием «дельфин». Бронзовое изваяние этого очаровательного толстяка крепилось к рее и, когда боевые корабли сходились борт к борту, попросту ронялось на вражескую палубу. Энергии свободного падения такого увесистого снаряда вполне хватало, чтобы проломить и палубу, и корабельное днище. Именно такие корабли принесли грекам победу в морском сражении при Саламине, позволив сокрушить куда больший по численности персидский флот, построенный финикийцами.

Стоит ли удивляться, что охочие до всего полезного римляне переняли у греческих пиратов их эффективные корабли. Надо сказать, что великий римский народ привнес в копилку цивилизации поразительно мало собственных изобретений. По большей части он заимствовал удачные новшества у соседей и завоеванных народов. К чести наследников Энея, они неизменно доводили чужие идеи до совершенства и воплощали их самым блистательным образом. Не удивительно, что боевой флот римлян напоминал греческий. Отличали их разве что названия: бирема вместо диера, трирема вместо триера и т. д.

Афинские триеры времен Перикла