Змея в изголовье

Фудзивара слышал его, но, будто во сне, потащил к выходу мертвого рыцаря.

Он уже не видел, как привела храмовую стражу Амина, как с воем затравленной волчицы бросилась она к любимому, обхватила его плечи, рывком приподняла:

– Я здесь, здесь, сердце мое! Живи! Заклинаю тебя, живи!

Сквозь пелену кровавого предсмертного тумана Саид еще различал смутные контуры любимой, ощущал на себе ее руки.

Перед мысленным взором Саида пронеслись события последних дней. Как он мечтал быть избранным наследником аджавида, как он был счастлив, предвкушая хоть и не близкое, но все же осуществление своей заветной мечты. Как он вдруг обнаружил, что в мире есть счастье совсем другого рода и совсем другой силы. Как, соединившись с Аминой в единое целое, он будто преобразился, его дух воспарил куда-то ввысь, в беспредельный небесный простор, он ощутил необъятную вселенную в душе своей. Как, проснувшись утром, он вновь ощутил свою любимую, ее голову на своем плече, пряди ее шелковых волос на своей руке, а свою руку на изгибе ее стана. Ее упругая грудь прижималась к его боку, заставляя душу трепетать. И он не мог пошевелиться, чтобы не перестать чувствовать шелковистую кожу ее ноги, обнявшей его ногу.

Теперь он не знал, что правильно, а что нет, но это больше не волновало его. Он чувствовал: их большая любовь превыше любых правил, придуманных людьми. И сам Аллах не может быть против такого чуда. Саид ни о чем не жалел. Он познал то, что познала лишь малая часть людей на земле и наверняка не познает никто из его соратников-стражей.

Он попытался разомкнуть губы, чтобы прошептать, как любит ее, но кровь фонтаном ударила из раны и перестала течь. Душа его в этот миг уже возносилась к небесному престолу, чтобы дать ответ за все прегрешения и все же принести в другой, лучший мир память о великой любви. Амина надсадно закричала, забилась, обезумев от горя, схватила и начала целовать Саида. И в этот миг, как последний дар, к ногам ее из сведенных судорогой пальцев упал алый, будто налитый кровью, лепесток. Не помня себя, она схватила его, и словно пламя вспыхнуло вокруг. Беспощадное очищающее пламя. Крепкие руки стражей схватили ее, но этого она уже не чувствовала: в ее сознании не существовало больше ничего, кроме всепожирающего огня.

А в это самое мгновение у выхода из лаза, склонясь над телом мертвого друга, рыдал храбрейший из храбрых, зерцало рыцарства, сэр Ричард Торксвудский. Плакал, не скрывая горючих слез.

– Вот за это, за это ты погиб? – Он вытащил из омертвелых холодных пальцев черный лепесток. – Несчастный. – Он хотел было кинуть диковинный кристалл о камни, разбить его булавой в мельчайшую пыль, но вдруг почувствовал, что физически не может этого сделать, что кристалл притягивает его, напрочь лишая воли. Он почувствовал легкое покалывание, будто во сне отлежал руку, а затем и все остальные мышцы тела.

А вслед за этим произошло необычайное: он вдруг явственно увидел, как сотни стражей, все, как один, похожие на мертвого Саида, обрушиваются на его поредевший отряд. Один за другим гибнут христианские воины. Но даже это не в силах остановить рассвирепевших стражей: они продолжают рубить безостановочно, разбрасывая по земле окровавленные ошметки тел. Но горе не погибшим, горе выжившим. Нет муки, которую бы не испробовали победители на раненых франках и туркопилье.

– Нет! Нет! – крикнул он, вскакивая на ноги. Врагов рядом не было, воины и предводительствующий ими сэр Эдвард с опаской и недоумением глядели на него. – Уходим! Скорее!

Он и сам толком не понимал, отчего делает так, зачем кричит.

– Какубо, – он повернулся к бледному воину, – до возвращения в лагерь ты поведешь людей бедняги Генриха. Можешь не беспокоиться, мы не оставим его здесь, он будет похоронен с подобающими почестями как доблестный воин, павший за веру.

Японец одарил рыцаря мрачным пустым взглядом, затем молча вытащил из руки мертвого господина позабытый всеми стебель кристаллического цветка, сунул его за пояс, бережно подхватил мертвое тело Генриха Бекенстона и понес его прочь от проклятого лабиринта к нервно бьющему копытом боевому коню, почуявшему смерть хозяина.

– Я ухожу, – оглянувшись, заявил он сэру Ричарду.

– Куда, зачем?! – Ричард от неожиданности поперхнулся. – Ты нужен мне!

– За спасение жизни я обещал хранить Генриха, подобно надежному щиту. Три года так и было. Но вот он мертв, а я жив. По нашим законам теперь я ронин, воин-самурай, утративший господина. Большой позор для самурая выйти живым из схватки, в которой пал его даймё. Теперь я должен уйти в тихое место и покончить с собой, вспоров живот. Но с тех пор как я принял вашу веру, она запрещает мне самолично прерывать дни постылой жизни. Потому я ухожу. Вот это возьму на память. – Он вытащил из-за пояса темно-зеленый, цвета турмалина, по форме напоминающий палицу стебель каменного цветка. – Я буду просить Господа послать мне смерть. Это справедливо.

– Нет, несправедливо! – воскликнул сэр Ричард.

– Прости, я знаю это лучше тебя, – отрезал Фудзивара. – А напоследок хочу сказать: когда поднимался, я слышал разговор камня – шум от топота многих копыт. Сюда идет подкрепление, большое подкрепление. Тебе бы стоило поспешить к графу Монтгомери. Этим сбродом, – он кивнул на туркопилье, – храмовую стражу не сдержать. Уходите, а я попробую отвлечь их. – Он запрыгнул в седло и поднял коня на дыбы.

Ричард разжал кулак и всмотрелся в черный лепесток. Он не понимал причины, но чувствовал, что не может с ним расстаться. Он не знал, что его уже выбрала судьба. Он не знал, что стоит в начале длинного и трудного пути, пути избавления мира от неведомого еще зла.

Отряд хранителей тайного храма прибыл на место схватки слишком поздно. Прибыл для того, чтобы оплакать гибель святилища и достойно похоронить мертвецов, дав их душам обрести новые тела для новой, светлой жизни. Труп Саида был без достойного погребения брошен в подземелье, никто из хранителей даже не коснулся его.

А что же Амина? В доме старого кади никогда больше не видели ее. Поговаривали, что спустя годы она стала женой знатного полководца. Другие же говорили, что ее взял в жены командир отряда храмовой стражи. Но все это были лишь слухи, не более того. Следы Амины потерялись, ибо на то была воля Аллаха, а возможно, и не только его.

Впрочем, осталась Книга…

Глава 1

Серебристый «Астон Мартин DBS», не сбавляя скорости, вписался в крутой поворот, и Бобби торжествующе поглядел на спутника. Тот поднял большой палец в знак восхищения лихостью вождения и возможностями автомобиля.

– Настоящий Джеймс Бонд! – Тайлер состроил физиономию крутого парня, отогнул средний и указательный пальцы, имитируя стрельбу из пистолета и сдувая воображаемый дым.

Бобби хмыкнул незамысловатой шутке друга. Его роскошный автомобиль был несомненным произведением искусства не только инженеров и дизайнеров этой марки автомобиля, но и исполнителя глубокого тюнинга. И было трудно сказать, кто из них потрудился больше над созданием этого шедевра.

– Да чего уж там, Бонд рядом с тобой – просто мелкий пижон. Как ты этих придурков уделал! Я даже кофе не успел купить, чтобы в свое удовольствие полюбоваться твоим очередным подвигом. Давай, признавайся – это он у тебя перенял манеру рассекать на «Астон Мартине»?

– Да ну тебя, пристал со своим Бондом! Надеюсь, ты в курсе, что это вымышленный персонаж?

– Да ты что?! То-то я смотрю, он себе время от времени рожи меняет: то на Шона Коннери похож, то на Пирса Броснана. Думал, это он для конспирации пластику лица делает. – Тайлер вновь состроил рожу, на этот раз показного глубокомыслия. – Но ты-то у нас настоящий! Мир спасаешь – как на работу ходишь. Ладно, ладно, не ходишь – ездишь, – добавил он, заметив недовольную складку меж прочерченных шрамами бровей своего наставника. – Бобби, ну что ты хмуришься? Мы опять победили. Зло связано и оставлено на съедение белому и пушистому шерифу.

– Ты снова меня не послушал. Я тебе сказал, где стоять и как страховать. А ты только про кофе и думаешь.

– Так оттуда же было гораздо лучше видно! И у меня все было под контролем!

– Ладно, кончай балагурить.

– Все, уже закончил. Стоп, машина!

– В смысле – стоп?

– Поздно, уже проскочили. Теперь вон у тех кустов тормозни.

– Зачем?

– Странный человек, я же тебе сказал, кофе не успел купить, вот пивом затарился. Теперь оно рвется наружу.

– Ну ты умник. – Бобби Мардо нажал на тормоз. – А если тебе сейчас за руль?

– Если бы завтра было сегодня, то что было бы завтра? Во-первых, до следующего приступа у нас есть еще уж всяко не меньше двух дней. Тебя так часто не нахлобучивает. А во-вторых, пиво безалкогольное.

– А вдруг?

– Сейчас, погоди минуту, отолью и можешь отключаться.

Тайлер выбрался из машины и опрометью бросился к ближайшим кустам. Вскоре лишь его голова неподвижно торчала над листвой. Бобби отвернулся от приятеля, словно его взгляд мог того смутить, и с нежностью провел кончиками пальцев по красному дереву приборной панели.

«Астон Мартин» был его «домашним любимцем». Совершенный от рождения, он был доведен в тюнинговой мастерской «Конюшня Боба Мардо» до состояния истинного произведения искусства. И всякому, кто сомневался, воспользоваться ему услугами знаменитой мастерской или нет, стоило лишь взглянуть на хозяйский «Астон Мартин». А уж тест-драйв так и вовсе был способен довести до экстаза любителя быстрых, мощных и в то же время комфортабельных автомобилей.

Время тянулось, мимо изредка проносились машины, и Бобби с удовольствием подмечал, как их водители с завистью глядят на его железного скакуна. Но обещанная минута сменилась второй, и третья канула в вечность, настала очередь десятой, а Тайлер все не возвращался.

– Да сколько же он там выпил?! – пробормотал Бобби и нажал на клаксон. А макушка Тайлера Логана все продолжала неподвижно торчать над кустами. – Что за ерунда? – Бобби вылез из машины и позвал друга: – Эй, все нормально?

Звук, раздавшийся в ответ, не содержал какой-либо внятной информации, но заставил хозяина «Астон Мартина» броситься вперед, позабыв даже закрыть машину. Это был то ли хрип, то ли стон отчаяния. Картина, представшая глазам Бобби Мардо, с одинаковой легкостью могла показаться смешной и устрашающей: посреди кустов с вываленным наружу «хозяйством» стоял детина шести футов трех дюймов ростом и, выпучив глаза, ловил ртом воздух, точно рыба, вынутая из воды.

– Что стряслось?! – встревоженно крикнул Бобби.

Тайлер дрожащей рукой указал на ветку чуть в стороне. На ней во флегматичной задумчивости грелся отдаленный потомок змея-искусителя, впрочем, не проявляющий к людям никакого интереса.

– Змея… – через силу выдавил Логан.