«Удалой кабанчик» Забавные и не очень байки о 90-х

УЗНИК БАЗЫ №5

Спросите любого, кто родился в СССР, про его самый лучший период жизни. Человек, не задумываясь ответит – студенческое время!

И сразу же, не сходя с места, вспомнит несколько занимательных историй, главным героем которых он был лично. А самые что ни на есть забавные из самых забавных приключений случались тогда, когда советских студентов «гоняли в колхоз».

Обычно происшествия были связаны с парнями из близлежащей деревни, которые посягали на невинность студенток и в буквальном смысле хотели, используя их прелести, осуществить смычку деревни с городом.

В СССР в результате партийного руководства сельским хозяйством иной раз случались рекордные урожаи овощей. Для того, чтобы вовремя собрать дары полей и наполнить закрома Родины под завязку, в битву помимо тружеников села включались отряды студентов, школьников, научных работников и творческой интеллигенции.

В то время я был старостой курса, и декан доверил мне командовать сводным отрядом второго курса. Почему сводным? На нашем курсе девочек и мальчиков было поровну.

Осуществлять смычку между городом и селом нас отправили на овощебазу, которая находились на окраине города.

Когда трудовой десант выпрыгнул из видавшего виды «Икаруса», не способного уже возить нормальных людей, перед ним открылась воистину эпическая картина, достойная кисти живописца! Кругом возвышались гигантские пирамиды грязной, в комьях сырой земли, морковки.

Было довольно холодно. Директор базы дал нам боевое задание отсортировать, сложить овощ в деревянные ящики и заложить на хранение.

Я, как выдающийся стратег, распределил обязанности в вверенном мне судьбой и деканом отряде по справедливости с учётом гендерной принадлежности бойцов овощного фронта. Наши девочки под промозглым осенним ветром должны были сортировать и укладывать морковь в ящики, а мы, как сильная половина исторического факультета, складировать их внутри помещения.

В недрах полуподвального помещения было тепло и на удивление сухо, а горевшая под потолком лампа даже создавала некое подобие уюта. Изредка по конвейеру вниз спускались ящики с отсортированной морковкой. Мы, как и подобает, ставили их аккуратными рядами и снова садились играть в подкидного дурака.

Известно, лень - мать всех пороков. Вот почему русский человек, когда ему нечего делать, сразу же бежит в ближайший магазин и покупает злодейку с наклейкой.

Вот и мы поскребли по студенческим сусекам и наскребли таки на семь бутылок по 3 руб. 62 коп. Ещё даже осталось на три плавленых сырка «Дружба» по 15 коп. Легендарная цена 3-62, как, впрочем и 4-12, вошла в народные предания Советского Союза! Удивительно, но стоимость многих бытовых услуг, оказываемых сантехником дядей Васей и электриком дядей Петей, была точно такой же!

За водкой в ближайший магазин отправили нашего штатного доставщика алкоголя Игоря. Парень был хороший, но, к сожалению, в жизни у него было две страсти — водка и изучение истории. Однажды в одной из комнат общежития случилась студенческая пирушка. Когда в комнату заскочил Игорь, парни шутки ради попросили его сделать выбор между жаждущей любви дамой в соседней комнате и бутылкой водки. Без тени сомнения будущий историк выбрал последнее.

Наш гонец, чтобы не привлечь внимания девочек, работающих напротив входа, выбрался из подвала через окно с противоположной стороны и, как орловский рысак, побежал в ближайший магазин, находившийся в трёх километрах от базы.

Через час, вспотевший, запыхавшийся, но безмерно счастливый Игорёк вернулся. Началось несанкционированное сверху распитие спиртных напитков. По непонятной причине три плавленных сырка исчезли гораздо быстрей, чем запасы спиртного.

За рюмкой водки и душевной беседой время пролетело быстро. Надо было идти к воротам базы и усаживаться в автобус. В салоне я пересчитал количество вверенных мне бойцов овощного фронта, которое удивительным образом совпало с количеством авосек с морковкой. Все были на месте, кроме одного человека. Не хватало нашего штатного гитариста, весельчака и балагура Женьки. Я ещё раз осмотрел салон, но так нигде и не заметил Женькиных усов.

Спросил у Игоря:

- Где наш бард?

Игорёк, который и в трезвом виде заикался, промычал в ответ:

- Он, на-на-наверное, с-с-сам д-д-домой уехал на ав-в-втобусе г-г-городском. Кааажется!

Я решил всё-таки сбегать в подвал и ещё раз поискать неизвестно куда пропавшего товарища. Женьки нигде не было, и лишь в углу громоздилась куча неизвестно по какой причине свалившихся пустых ящиков.

-Точно, уехал на рейсовым автобусе, - для успокоения совести решил я.

На следующее утро, когда мы приехали на базу, то увидели в будке у сторожа изрядно помятого, взлохмаченного, но живого Женьку.

Оказывается, он в состоянии лёгкого опьянения решил малость прикорнуть между рядами пустых ящиков. Заснул, неловко повернулся во сне так, что вся гора пустой тары обрушилась на него и, словно вулканическая лава, заживо погребла в своём чреве чуток перебравшего студента . Удивительно, но даже грозная стихия не смогла разбудить нашего товарища, находящегося в сладких объятиях чуткого студенческого сна. Только осенний ночной холод привёл бедолагу в чувство. Он проснулся и с ужасом почувствовал, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. В диком ужасе Женька решил, что произошло землетрясение, и он заживо погребён под обломками дома. По всей территории базы разнёсся его душераздирающий вопль:

-Сюда копайте! Здесь я, здесь! Спасите, я жить хочу!

Даже глуховатый сторож Петрович услышал вопли погребённого. Прихватив на всякий случай ружьё без патронов, он подошёл к охраняемому объекту, просунул сквозь решётку ствол и как можно более сурово произнёс:

- Ты чего орёшь-то? Полез воровать морковку и попался! До чего народ довели. Граждане стали морковку тырить! Сщас милицию вызову! Пущай протокол составляют!

- Не надо милицию вызывать! Дяденька, я не вор, студент я, - замычал из-под груды ящиков продрогший Женька.

- Какой ещё такой студент? Ваши в шесть часов все на автобусе уехали! Выходь сюды! Мать твою, сщас стрелять буду! Считаю до трёх! Раз, два, два с четвертью!...

Остатки спиртных паров вмиг покинули замёрзшее тело Евгения, и он окончательно протрезвел. Собрав все силы в единый кулак, нечеловеческими усилиями узник овощной базы №5 вырвался из хватких объятий тары. Перед Петровичем предстал насмерть напуганный, изрядно озябший студент исторического факультета с усами, как у самого Розенбаума.

- Едрёна вошь! Ты как там оказался-то?

- Да мы с пацанами выпили немного, так, для аппетита, и меня сон срубил! А потом на меня ящики упали. А, может быть, они сами ради шутки решили меня ящиками завалить?

- Тебя не сон срубил, а водка! В еде, выпивке и особенно в любви надо меру знать! А ты, видать, лишний стакан на грудь принял!

- Вы меня выпустите отсюда. Здесь такой колотун, зуб на зуб не попадает!

- Паря! Как я тя выпущу-то? База закрыта, вишь, на окне решётки, а ключи у кладовщика. А она, известное дело, только утром будет. Я сщас тебе телогрейку принесу и чаю горячего. До утра поди не околеешь, – засмеялся Петрович.

Утром Женю выпустили на свободу. Холодная осенняя ночь выгнала из него весь алкоголь, и, избежав похмельного синдрома, он отработал вместе с нами смену, а вечером как ни в чём не бывало отправился домой. Слава Богу, его мать решила, будто сын провёл ночь у любимой девушки, и не стала названивать секретарю декана.

До самого пятого курса и вручения диплома Вячеслав Гаврилович — декан исторического факультета — выпытывал у меня, старосты группы, имя студента, который однажды допился до беспамятства и угодил в плен овощного хранилища № 5, а я, словно стойкий оловянный солдатик, хранил молчание!

Кто знает, возможно, когда-нибудь прочитает эту историю о проделках своих подопечных и улыбнётся.

ЧЕТВЕРОНОГИЙ МСИТЕЛЬ ПЁС ТУМАН

Моё детство и юношеские годы прошли на окраине небольшого шахтёрского городка. Район, где жила наша семья, в народе называли «Зона». Здесь был сталинский лагерь, в наследство от него остались несколько бараков, вокруг которых народ построил себе бог весть какие домишки.

Жили по нынешнем временам бедно, но очень весело и дружно. В посёлке властвовала тюремная романтика. Каждый второй играл на гитаре и пел блатные жалостливые песни про нелёгкую воровскую судьбу. У всех песен был примерно один и тот же конец - «воры за вора отомстили и трое в могилу сошли!»

По этой причине парней в нашем районе можно было смело разделить на три категории: те, кто отсидел; те, кто сидит и те, кого посадят. За что сидели? В основном за драки и кражу голубей.

Слава богу, все правила имеют исключения. Таким исключением была и наша кампания. Да и голубятников среди нас не было.

В районе случались постоянные разборки, которые кончались кулачными боями. Дрались между собой, дрались с парнями из другого района, били чужаков, которые осмелились прийти на танцы в местный клуб им. Дзержинского.

У меня был закадычный друг Вовка. Он не был отъявленным хулиганом, но время от времени любил помахать кулаками и при случае заехать кому-нибудь в морду.

Ещё в школе его дядя подарил ему замусоленную тетрадку с запрещёнными в СССР приёмами каратэ. Вовка сшил из старой вентиляционной шахтовой трубы грушу, набил её песком, перемешанным с опилками, и на ней отрабатывал удары.

Понятно, что моему другу хотелось поскорее на практике испытать результаты усердных тренировок. Поэтому после танцев в дк. имени Артёма он отправлял меня домой, а сам шёл драться. Уже издалека доносился голос друга, который посредством крепкого русского мата провоцировал очередную компанию на бой.

На следующий день с кровоподтёками на физиономии, а иной раз с фингалом под глазом, товарищ с упоением рассказывал мне об очередной победоносной битве. Если бы наша юность проходила в нынешней России, Володя наверняка стал бы членом какого-нибудь бойцовского клуба и махал кулаками не просто так, а за приличное вознаграждение.

Понятно, что при таком образе жизни он нажил себе много врагов, но служить в Армию ушёл так и непобежденным. Весной вслед за ним на службу призвали ещё несколько моих друзей, меня же из-за проблем со зрением забраковали. Было очень обидно, ведь я хотел стать пограничником и вместе с обученной мною овчаркой служить на границе. Военная служба со своей собакой в Советском Союзе приветствовалась.

После весеннего призыва из всей нашей честной компании я остался один. Мне тогда и в голову не могло прийти, что Вовкины долги буду оплачивать я.

Как обычно, летним вечером я отправился в городской сад на танцы. На танцевальной площадке, закрытой по периметру деревянным ограждением, выступал местный вокально-инструментальный ансамбль. Ребята были голосистые, пели с душой, и я с нетерпением ждал медленной композиции «Там где клён шумит» для того, чтобы пригласить на танец ненаглядную и, обняв её нежно за талию, целых пять минут забыть обо всём.

Судьба распорядилась иначе. Не успел присесть на скамейку, как ко мне сразу же подошли несколько парней, в своё время неудачно наткнувшихся на кулак друга. Засосало под ложечкой, и я с тоской подумал, что наверняка будут бить и, скорее всего, сильно! Главным в этой компании был здоровенный, под два метра ростом, парень по кличке Рэф. Кулачных боев с моим другом у него не было, но он решил воспользоваться моментом и показать своё ухарство. Был он в «авторитете», и народ его побаивался. Для всей этой шайки было важно не только хорошенько поколотить меня, но и прилюдно унизить. Они окружили меня со всех сторон, и завязалась «милая, дружеская» беседа.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.