Три кварка 3 (1982-2012). Конфайнмент

– Виноват. Не подумал, – развёл руками Смирнов, после чего плотно прикрыл не только входную дверь, но и ту, что вела в предбанник.

Дача, которую они сняли для будущих экспериментов, представляла собой обычный бревенчатый дом, построенный, как уверял хозяин, ещё до войны, но со временем «приспособившийся» и к прогрессу, и к веяниям нового века.

Деревенская печь соседствовала со спрятавшимся в пристройке газовым котлом, колодец ничуть не мешал устроенной рядом скважине, дворовой люфт-клозет с успехом дополнял капризный электрический септик, а стоящая на столе керосиновая лампа мирно сосуществовала с закрепленной на стене коробкой «вайфая».

– Ты ничего не забыл? А то, может, ещё какие-нибудь трубки понадобятся?

– Не понадобятся, – беззлобно отмахнулся учёный. – И, кстати, мой заказ уже в институте.

– Да ну?! – удивился Смирнов. – Ты же говорил, не раньше 15-го.

– Я перезаложился, – пожал плечами профессор. – Если и растаможка пройдёт так же быстро, квадруполи я получу послезавтра.

– Машина понадобится?

– Обязательно.

– С сегодняшней проблем не было?

– Нет, всё нормально. Водитель хороший, ничего не побил, не растряс, с дорогой не промахнулся.

– Ну, тогда в пятницу его и пришлю.

– Ты его только сразу не присылай, сначала давай созвонимся.

– Договорились…

Помогать другу разбирать и раскладывать оборудование подполковник не стал. Он хорошо знал, насколько ревниво учёная братия относится к своим железякам-стекляшкам, поэтому любая неправильно или не туда положенная деталь запросто могла вызвать у них форменную истерику.

Минут пятнадцать Смирнов просто сидел на стуле, наблюдая за действиями приятеля, и лишь затем скромно поинтересовался:

– Ты будешь сразу всё собирать или сначала модель, как в Курчатовском?

– Сначала тестовый образец, – отозвался Синицын, распаковывая очередную тару. – Вот чёрт! Куда же я эту хрень положил? Вот же зараза…

– А с тестовым мы с Андреем сможем связаться? – проигнорировал его терзания фээсбэшник.

– Что-что? Связаться? – пробормотал невпопад учёный, продолжая рыться в коробке.

– Да. Связаться с Андреем.

– Ну, в общем, да. Скорее всего. А тестовый – потому что мы это как раз и проверим.

– А если не выйдет?

– Не выйдет? Почему не выйдет? – Александр Григорьевич оторвался, наконец, от своего занятия и удивленно посмотрел на напарника.

– Ну, мало ли что? – пожал тот плечами. – Вдруг что-нибудь упустили?

– Упустили? – Синицын на какое-то время задумался. – Да нет, ерунда. Всё хорошо. Это же просто копия той модели, которая работала раньше.

– Понятно… Ты, кстати, почём с Кацнельсоном договорился? – сменил тему Смирнов. – Деньги у нас сейчас есть, но бухгалтерию надо бы всё же вести, а то ведь и не заметишь, как снова в минус уйдёшь.

– С Кацнельсоном всё зашибись, – довольно усмехнулся Синицын. – Договорились, что за дачу он с меня не возьмёт ни копейки.

– Кацнельсон?! Ни копейки?! – изумился Михаил Дмитриевич.

– Именно так, – засмеялся профессор. – Но мои таланты переговорщика тут ни при чём. Просто он сам так решил. Сказал, что если хоть что-то с меня возьмёт, батя его с того света достанет. Они же с моим почти всю войну в одном танке, в одном экипаже прошли, от Сталинграда и до Берлина. Под Курском горели, потом под Житомиром, дальше Карпаты, Одер, затем Померания, Зееловские высоты, Берлин. Бориса я с самого детства знаю, хоть он и постарше.

– Да, я этот момент упустил, – покачал головой Смирнов. – Но всё равно удивительно. Чтобы Кацнельсон, да бесплатно… А впрочем, неважно. Главное, с местом мы определились, теперь бы ещё по времени выяснить.

– Протестируем образец, соберём главную установку, тогда и определимся. Денег, надеюсь, хватит?

– Что значит надеюсь? – не понял «чекист». – Я что, зря что ли эту монетку по аукционам таскал, с разными жуликами договаривался?

– Да нет, конечно, не зря, – смутился учёный. – Это я так… типа, на всякий случай.

– На всякий случай, говоришь? – Михаил Дмитриевич окинул его внимательным взглядом. – Слушай, Шура, а ты про эту монету случаем никому не рассказывал?

– Естественно, нет, – не моргнув глазом, соврал Синицын.

Ему было нестерпимо стыдно признаваться в обратном.

– А эта твоя… дама сердца, которая сватала нам инвесторов, ей ты не говорил?

– Мы с ней расстались, – сухо буркнул профессор.

– Расстались? А по какому поводу?

– Ни по какому! Расстались, и всё! – внезапно окрысился на приятеля Александр Григорьевич. – В конце концов, это моё личное дело и к эксперименту отношения не имеет.

– Ну, хорошо-хорошо, – поднял руки Смирнов. – Не имеет, так не имеет. Я просто спросил. Сам понимаешь, привычка…

Вторник. 20 ноября 2012г.

Сегодня, как и неделю назад, Смирнов ехал в Хлебниково на электричке. Конечно, на машине было бы гораздо удобнее, но сказывалась возросшая за последние дни подозрительность. Нет, Михаил Дмитриевич не считал себя суперпрофессионалом по уходу от слежки, но навыки кое-какие имел и обнаружить каких-нибудь дилетантов смог бы играючи. Другое дело – специалисты-наружники из «семёрки» или аналогичных служб. Их можно было только почувствовать. Да и то – если заранее ждёшь чего-то подобного.

Смирнов ждал. Поэтому чувствовал: их пасут. Кто именно? Ответа на этот вопрос у подполковника не было. Интуиция подсказывала: это не бандиты и не профессионалы конторы. Скорее всего, какие-то «частники», но с опытом и умениями. Возможно, кто-то из бывших или даже из действующих, но с явными ограничениями по финансам и количеству привлечённых сотрудников.

Бороться с такими было по силам. Даже если бы это оказалось не более чем паранойей.

Перво-наперво Михаил Дмитриевич отсёк все лишние контакты с Синицыным.

По настоянию фээсбэшника профессор взял в Курчатнике отпуск (поскольку из-за ремонта эксперименты временно приостановили, отпроситься на пару месяцев удалось без труда) и вместе с научным оборудованием и материалами переехал на дачу в Хлебниково. Связь напарники поддерживали теперь по новым специально купленным телефонам и оформленным на чужие имена симкам. За пришедшими из-за рубежа квадрупольными трубками Смирнов отправил обычную разъездную «Газель», заплатив водителю из своего кармана и лично проинструктировав, что и как. Процесс пришлось контролировать из «засады» – из переулка, расположенного напротив входа в ИТЭФ. Синицын появился в Институте заранее и после оформления и погрузки вышел через другой вход.

Все эти ухищрения со стороны выглядели какой-то нелепой игрой, но Михаил Дмитриевич был твёрдо уверен: сбить противника с толку может любая «глупость», поэтому чем больше их наберётся, тем выше шанс на успех.

О своих действиях подполковник никому не рассказывал. Даже Синицын знал лишь о тех, в каких участвовал сам. Не в курсе была и Жанна, супруга Андрея. И хотя Смирнов регулярно беседовал с ней, но сообщал только самое необходимое: мол, всё хорошо, работаем, проблемы с деньгами решили. Женщина, почти целиком занятая делами в больнице, воспринимала это как должное. Нагружать себя дополнительно ей и самой не хотелось, и других она это делать не заставляла. Единственное, что попросила Жанна у Михаила Дмитриевича в последнем разговоре – это чтобы он обязательно предупредил её, когда будет готова новая установка. Смирнов, конечно, пообещал. «Честно», на «голубом глазу», зная, что врёт, но что по-другому поступить невозможно. Подключить Жанну к эксперименту подполковник планировал на самом последнем этапе. А пока: чем меньше владеющих информацией, тем меньше возможность утечки…