На двух колесах

Дождавшись, когда шоссе полностью опустеет в обе стороны, приотпускаю рычаг сцепления, одновременно чуть добавляя газа правой рукой, стараясь выровнять обороты двигателя на уровне 1100-1200 в минуту, ориентируясь на слух. Тахометром Рэйдер не оснащен, да ему это и не требуется. С его 167,8 Нм крутящего момента, доступных уже при 2500 об/мин, можно трогаться с места хоть сразу с третьей передачи, он вытянет, правда, сцепление чутка повоняет. Не до конца ещё разобравшись, что такое контрруление и как им пользоваться при крутых поворотах с места, отвернув до упора ручку газа и неловко выпустив тормоз, с перепугу резко выруливаю на встречную полосу и с ужасом наблюдаю широко распахнутые глаза белобрысого старикашки и его неимоверно толстой благоверной, катящихся на старом убитом рыдване прямо наперерез моей траектории. До бряцающего ржавыми подкрылками и расшатанными шестерёнками автоВАЗа оставались считанные миллиметры, когда Рэйдер дико взревел и вынес своего неумелого всадника к правой обочине, где в клубах пыли и чуть на свалившись из-за пошедшего юзом в результате заклиненных судорожно стиснутой рукой обоих тормозных дисков переднего колеса я благополучно и припарковался.

Дыхание парализовало. Как и волю к жизни. Смерть пронеслась мимо, с улюлюканьем и дурацкими ужимками, в образе двух простых сельских жителей, собирающих коровьи лепешки на окрестных лугах для последующей продажи проезжающим мимо горожанам в качестве удобрения под рассаду…

…Перед людьми на остановке уже вовсю играли фанфары и прыгали веселые обезьянки, гастролирующие артисты демонстрировали невероятные чудеса и кульбиты, какие не доводилось никогда ранее лицезреть ни местным жителям, ни их достопочтимым предкам…

Восстановив душевное равновесие, вспоминаю, что ехал не один. Где же Санёк?

Спортивно-агрессивная перегазовка метрах в тридцати позади меня навевает какие-то нехорошие предчувствия. Оборачиваюсь, холодея в душе, и что же? Этот, с позволения сказать, не очень душевно здоровый человек решил прямо со стоянки перед кафе, используя всю дурь шестицилиндрового 1,8-литрового японского оппозита, эффектно заехать на пригорок и, как заправский гонщик на спортбайке, в лихом вираже с наклоном мотоцикла до скрежета подножек вырулить на попутную полосу, продемонстрировав недоучке-мне высочайшее искусство управления байком в точном соответствии с широко известным учением Клода Кейта!

Законы механики твёрдых тел действуют в любой точке обитаемой Вселенной независимо от намерений владельцев этих тел. Огромный крутящий момент передался от кривошипно-шатунного механизма через коленвал, главную и промежуточные передачи посредством карданного вала на ведущее колесо, где вступил в противоборство с силами сопротивления качению и вышел из него абсолютным победителем. Голда с жутким ревом прыгнула с места подобно хищному льву, ведомому диким инстинктом утолить раздирающее сознание чувство голода и убить любую находящуюся в пределах досягаемости живность в стремлении мгновенно разорвать на части и сожрать брызжущее кровью, трепещущее, но ещё по инерции живущее мясо. В долю секунды достигнув пересечения прикафешной площадки и проезжей части шоссе, она решила не подчиняться телепатическим воплям своего хозяина, а вполне себе целенаправленно следовать описанным Исааком Ньютоном в книге «Математические начала натуральной философии» свойствам тела сохранять скорость своего движения неизменной по величине и направлению в инерциальных системах отсчёта. Взлетев на полметра над междугородной трассой под восторженные крики и аплодисменты фанатов из дальних зрительных рядов, массивный байк начал снижение по чётко выверенной параболе уже после разделительной полосы, мягко стукнул задним колесом по обочине и со всего маху влетел передним крылом в аккурат между двумя железобетонными столбами, где в небольшом промежутке посредством проволочных скруток была навечно зафиксирована временная и уже напрочь сгнившая деревянная опора электропередачи. Хруст пластиковой обшивки слился с треском ломаемых перьев вилки и литого обода колеса, стуком мотошлема о раскалывающееся ветровое стекло и последним прощальным рыком, донесшимся из глушителей. Всё тут же стихло и занавес опустился. Дыма не было. Огня тоже.

– Был пацан – и нет пацана … без него на земле весна… – ошарашенно, вспомнив слова одной известной, очень грустной песни пробормотал я, с испугом взирая на царящий хаос и разрушения. – Финита ля комедия! И как же мне тебя теперь хоронить? И что я буду говорить твоей жене и двум оставшимся без папани двойняшкам-сиротам?

С трясущимися руками и ногами я начал осторожно пробираться через заросли полыни и чертополоха по следам, оставленным геологоразведывательной экспедицией имени безвременно почившей Ее святейшества Хонды Золотокрылой (Goldwing – золотое крыло, примеч. автора). И тут с огромным облегчением разобрал жуткую нецензурную матерщину, доносящуюся со стороны водительского сиденья, и передать которую в данном произведении можно только бесконечным повторением буквы Ять старорусского алфавита. Живой, слава тебе, Великий Поршень, дурень, башку не оторвало, а остальное местные нетрезвые эскулапы пришьют, если исправный работающий морозильник вовремя сумеем найти где-нибудь поблизости.

Зрелище, надо заметить, получилось ещё то. Со стороны внимательно впитывающих каждый акт творимого нами представления зрителей, которых набралось в ожидании так до сих пор и не подъехавшего автобуса уже порядком, события выглядели, словно в высокобюджетном суперклассном мегабоевике. Два тупых, пресыщенных жизнью городских дебила-мажора в поисках хоть каких-то попыток скрасить своё зажравшееся никчемное, не имеющее смысла от опостылевшего купания в роскоши и богатстве существование, приезжают в далекое село на умопомрачительно дорогих мотоциклах импортного производства, где один чуть не влетает лоб в лоб с личным автомобилем уважаемого председателя местного сельсовета в намерении совершить максимально эффектный и запоминающийся суицид, а второй – так просто разгоняется и вколачивает байк стоимостью в самую дорогую деревенскую хату, с огородом, всеми коровами и барахлом, в первую попавшуюся железобетонную чушку. Ну да, у богатеев свои причуды и забавы, что тут поделать.

Пробравшись через траву и кучи хозяйственно-бытового мусора к груде грязно ругающихся костей и металлолома, я первым делом начал ощупывать неистово матерящееся тело в поисках видимых и осязаемых повреждений.

– Хорош меня тискать, я те чё, девка? – искренне возмутился вовсе, как я в крайнем изумлении тут же и обнаружил, неповрежденный Санька. – Лучше помоги выбраться.

Ногу зажало между скрученной дугой безопасности и правой клапанной крышкой оппозита. Вся передняя облицовка Голды превратилась в пластиковый фарш, напоминающий здоровенного сома, вывернутого наизнанку через рот полностью больным на голову маньяком-зоофилом. Невероятно, но несущую раму, двигатель и все, что расположено далее к тылу, вообще никак не затронули произошедшие по воле злобного рока и неадекватно переоцененного водительского мастерства наездника перемены. Да и попал мотак, опровергая все теории математических вероятностей, передним колесом точно по оси зазора, образованного, как я уже и описывал ранее, между двумя вкопанными в землю и зацементированными железобетонными опорами квадратного сечения. Удар пришелся с обеих сторон в ось колеса в точках её крепления к перьям вилки, которые, собственно, и приняли на себя всю энергию от столкновения, изогнувшись в бараний рог, но не передав импульс на опорные подшипники траверсы и несущую раму. Санёк же обошелся лишь легким испугом, со всего маху впечатавшись шлемом в пластиковое ветровое стекло, которое пусть и высокопрочная, но все-таки пластмасса, от слова «пластическая». Сначала изогнувшись, а потом и разлетевшись на мелкие осколки, ветровое стекло, в свою очередь, погасило инерцию мягкого тепленького тельца байкера, сохранив ему его бесцельное существование и бОльшую часть жизненно важных органов, за исключением, по всей видимости, мозга, который, понятное дело, к таковым не относится, и вообще не является необходимым элементом для беззаботного и веселого времяпровождения, что и подтвердила несколько минут назад произошедшая попытка запуска необычного орбитального спутника.

Придерживая друга за плечи, я осторожно помог ему вытащить застрявшую ногу из металлопластиковой западни. Ещё раз убедившись, что нигде не видно фонтанов крови и оторванных раздробленных конечностей, я приступил к осмотру поврежденного мотоцикла, начиная прикидывать в уме, каков наш дальнейший план действий с учетом сложившихся обстоятельств.

Вот тут необходимо прояснить один существенный момент. Карманы наших кожаных косух были под самую завязку набиты наличными деньгами. Общую сумму я даже приблизительно не знал тогда, да и сейчас могу только примерно догадываться. Эти деньги были предназначены моими боссами для малоэтажного строительства небольшого поселка в конечной точке нашего маршрута. Как мне весьма туманно и путанно объяснили, перевод столь значительных сумм безналичным путем обязательно вызовет ряд вопросов у контрольно-проверяющих органов, что вообще нескромно и потому крайне нежелательно, в результате чего была придумана схема доставки денежной массы нарочным и передачи ее лично из рук в руки. Ну а транспортное средство я уже выбирал себе сам, хитроумно рассчитывая единовременно совместить деловую поездку и увлекательное мотопутешествие. И напарника тоже выбрал себе под стать – такой же безголовый, увлеченный мототехникой великовозрастный балбес, совершенно индифферентно относящийся к чужим деньгам и довольный собственным существованием.

Соответственно, пути к отступлению у нас не было. Ухватившись обеими руками за выступающие части кузова, всякие там подножки-дуги, Санёк слева, а я справа, мы начали потихоньку выволакивать Голду из железобетонного капкана. Мотак тяжелый, переднее колесо в результате удара приобрело неправильную геометрическую форму и изогнулось в виде гиперболического параболоида, да и грунт вокруг мягкий, неровный и крайне неоднородный. Попыхтев минут пятнадцать, мы с превеликим трудом сумели-таки вытащить ставший одноколесным кусок божественно обворожительного металлолома на обочину, притулились рядышком на травке и задумались о своем дальнейшем поведении.

Первое – надо что-то решить с мотоциклом. Не оставлять же его тут на обочине, он хоть и разбит, но, как выяснилось, даже ремонтопригоден. Пока мы будем ездить туда-обратно, местные жители ловко раскрутят его до последнего винта, расставив красивые элементы обтекателя на полочке в красном углу избы, а болтики-шестеренки приспособив для апгрейда любимого мотоблока «Каскад». Обсудив на проведенном в полевых условиях коротком военном совете создавшееся положение, мы единогласным голосованием постановили отогнать Голду в какой-нибудь из местных дворов на платную парковку, добраться на моём Рэйдере до пункта назначения, передать груз и вернуться назад в этот поселок для доставки пострадавшего на рентген и операционный стол.

И вот сидят двое из ларца, одинаковые с лица, грязные, чумазые и немного ошалевшие, и пытаются каким-то образом завести не очень-то, если разобраться по-существу, сильно пострадавшую Голду, и никак не могут сообразить, почему же она не работает. Открыли крышку бензобака – вроде наполовину полон. Либо, на взгляд пессимиста, пуст – но тоже наполовину, что открывает некоторые приятные перспективы. При повороте ключа зажигания будто бы слышны какие-то щелчки, из чего вытекает вполне логичный вывод, что электропитание имеет место быть.

Тут меня слегка озарило. Когда-то, где-то на одном из мотофорумов, наткнулся я на умное инженерное решение, специально разработанное для выключения двигателя мотоцикла в случае его падения. Оно и понятно, масло в лежащем на боку мотоцикле перетекает из поддона куда-то в боковые полости, масляный насос начинает работать вхолостую, двигатель испытывает масляное голодание и выходит из строя. А решение до смешного примитивное – в систему электропитания встраивается обычное реле наклона, которое при превышении заданного угла размыкает цепь и обесточивает катушки зажигания. Нет вспышки – нет жизни, байк на некоторое время слегка засыпает и начинает терпеливо ждать, когда его поднимут, поставят относительно вертикально и снова заведут.

Что такое реле наклона, я в общих чертах себе представляю. Небольшая черная или синяя коробочка, которая должна крепиться, по логике, к какому-нибудь несущему крючку. Проблема в том, что внутри разбитого в хлам бэтвинга (от англ. batwing – «крыло летучей мыши» – это передний обтекатель для мотоцикла, где размещается внушительная часть электрооборудования, примеч. автора) на толстом жгуте разноцветных проводов болтается целая куча таких коробочек, и все они похожи одна на другую, хотя иногда и различаются по цвету и размерам.

Наши объединенные знания устройства мотоцикла в этой части целиком исчерпывались описанными выше сведениями, поэтому оставался единственный выход в данной ситуации – это звонок другу. Такие варианты, как «Помощь зала», равно как и «50/50», мы коллегиальным решением постановили не рассматривать, так как подавляющее большинство зевак все же дождалось наконец своего автобуса и покинуло зал, а прежде, чем отвергнуть неправильный ответ, его сначала надо было правильно сформулировать, а для этого нам не хватало элементарного технического образования.

У Саниной жены три брата. Один из них больше месяца работает в автосервисе и имеет лучшее (по сравнению с нами) представление о принципах работы механических транспортных средств, предназначенных для перемещения по дорогам общего пользования. Однозначно, такой специалист на раз решит все наши проблемы. Взяв в руки мобильник, Саня выудил из контактов телефонный номер родственника и включил аппарат на громкую связь.

– Алё.

– Сам ты алё, – вежливо ответил его интеллигентный собеседник. – Чо нада?

– Слышь, Димон, мы тут маленько попали в неприятность, – мой друг решил проигнорировать полагающийся при начале разговора между двумя джентльменами обмен любезностями и сразу перейти к сути вопроса. – я тут в аварию попал, мне помощь нужна. Можешь ли ты взять мой Бигхорн (Isuzu Bighorn – распространённая на Дальнем Востоке марка бюджетного внедорожника, примеч. автора) и побыстрее добраться до Маяка?

– До Маяка? Да ваще нет проблем, – воодушевленный голос Дмитрия выдал его плохо скрываемое желание нахаляву погонять на чужом жыпе. – Минут через 50 буду у Вас.

– Ага, ждем.

Саня задумчиво почесал бороду:

– Что-то быстро больно. 50 минут по этой дороге – это ж с какой скоростью лететь надо? Да ещё по такой дороге: сплошные тоямытоканавы (с японск. toyamatokanava – шоссе в Российской Федерации, примеч. автора). Мы на мотаках хоть никуда не спешили, но как-то не особо и тормозили, и то ушло чуть не два часа. Ладно, ждем и думаем дальше, что делать.

Любой здравомыслящий человек понимает, что, прежде чем лезть в какие-то научные дебри, всякие там реле-шмеле, надо сначала исключить самые элементарные возможные причины неисправности. Перво-наперво – это проверить уровень масла в двигателе. Открутив крышечку маслозаливной горловины, мы очень быстро пришли к выводу, что с маслом, похоже, все в порядке. Да к тому же никаких течей или пятен поблизости не видно, так что можно смело отмести эту вероятность.

Следующий шаг – это убедиться в наличии топлива. Ну, это мы сделать успели ещё при первом осмотре сразу после аварии, так что двигаем дальше. Правда, на этом пункте наши познания современных конструкторских разработок в области мотоциклостроения как-то совсем иссякли.

Я достал смартфон, нажал на иконку ГуглЕ и начал просматривать страницы, посвященные поиску и устранению неисправностей в бензиновых двигателях. При этом старался принципиально не обращать внимания на те причины, диагностика и ремонт которых требует привлечения высокоточных измерительных приборов и специализированного инструмента, а также наличия профильного высшего образования, желательно с небольшой ученой степенью. Сайты пестрели картинками с развороченными внутренностями каких-то древних убогих пепелацев, вытекающей из разорванных поддонов тугопластичной мазуты, больше смахивающей на гудрон, печально выглядывающими сквозь лопнувшие цилиндры гнутыми дырявыми поршнями и прочими ужасами, созерцание которых навевало на нас легкое чувство паники и безысходности. А ещё попадалось очень много очень голых баб, без которых, очевидно, зарубежные мотопроизводители не представляли себе процесс ремонта карбюраторов и регулировки клапанов. «Йа, йа, дас ист фантастиш!» – концерн BMW именно так, судя по опыту моих знакомых-байкеров, позиционировал собственную концепцию проектирования и строительства двухколесной техники, предназначенной для покорения по немецким стандартам труднопроходимых окрестностей вдали от высококомфортабельных немецких автобанов.

Постепенно, шаг за шагом, мы все дальше и дальше углублялись в особенности технического устройства флагманской модели линейки топовых круизеров компании Хонда, и все отчётливее с тоской понимали, что без ремонта датчика наклона или какой-нибудь другой, ещё более хитрой и специфической детали нам, скорее всего, вряд ли удастся обойтись. Случайно стукнув тыльной стороной левого запястья по дуге безопасности, я приподнял рукав куртки и задумчиво посмотрел на часы в поисках царапины на стёклышке. И тут с удивлением обнаружил, что с момента предыдущего телефонного разговора прошло уже больше часа.

– Саня, эт чё за ерунда, где твой родственник? Обещал же за 50 минут добраться…

– Да ну на, – вновь усомнился в предполагаемом периоде ожидания великого гуру авторемонта мой несчастный товарищ, – он даже за час нифига не доедет. Ща уточним, сколько ему ещё тащиться.

И он повторно нажал кнопку вызова.

– Алё, ты ваще где?

– Мля, в пи@де, – однозначно идентифицировал своё точное местоположение его шурин. – Вы чо здесь, совсем о

пупели, я все помойки кругом обшарил, где конкретно вы стоите?

– Как, то есть, где? Мы ж тебе сказали – на Маяке! – возмутился Санёк.

– Так и я на Маяке. Прямо возле остановки! – не менее уверенно заявил Димон.

Мы принялись резво вертеть башками и во все свои четыре глаза внимательно оглядываться по сторонам, пытаясь среди элементов окружающего ландшафта разглядеть знакомые абрисы искомого автомобиля, но все поиски были абсолютно неутешительны. Взгляд цеплялся за автобусную остановку, дымовые трубы, кафе, автобусный павильон, а вдалеке были явно различимы синее озеро, длинный автомобильный мост через него и редкие плывущие по небу белые кудрявые облака.

– Димон, я тебя ваще не вижу, – растерянно резюмировал Саня. – Дорогу вижу, остановку вижу, озеру вижу, мост вижу, а тебя не вижу.

– Какое, нафиг, озеро, какой мост, вы местной

полыни обкурились? Нет тут никакого озера, есть остановка, речной порт, Маяк, и магазин Knauf, который торгует гипсокартоном. Моста нет. Где именно вы торчите?

Услышав словосочетания «Речной порт», «магазин Knauf» и «Маяк», расположенные в одной фразе, я, кажется, начал о чём-то догадываться.

– Дима, а ты ещё в Хабаровске? – громко и отчётливо задал я наводящий вопрос.

– Ну ясен пень, не в Саратове, – не задумываясь, подтвердил мою гениальную догадку наш высококультурный и воспитанный собеседник. И тут до нас обоих наконец дошло.

На улице Тихоокеанской, что расположена чуть севернее центра краевой столицы, в районе речного порта, в котором осуществлялась и осуществляется вся погрузка/разгрузка многочисленных судов Амурского речного флота, ещё со времен Советской власти работал довольно крупный магазин промышленных товаров с гордым наименованием «Маяк». Его упоминание в контексте определения географического положения всегда достаточно точно ориентировало любого относительно долго находящегося в нашем городе обитателя, где находится обсуждаемый объект, будь то человек или нечеловек, а, например, автомобиль. И, разумеется, при согласовании места и времени встречи никому из нас даже и в голову не пришло, что мы торчим почти в двух сотнях километров от пресловутого Маяка-магазина, у Бабы-Яги на куличках, очень далеко от европейской цивилизации и современных средств коммуникации.

Ну надо же так опростоволоситься! Теперь придется ждать ещё не менее двух часов, пока этот кретин дотащится до этой дурацкой деревни!

Пока Санёк проводил рекогносцировку и препирался с туповатой палочкой-выручалочкой Димоном, меня осенила ещё одна воистину феноменальная идея. Ведь если двигатель не работает, то либо нет бензина, либо нет искры – это незыблемый фундаментальный и основополагающий принцип всех авторемонтных мастерских при диагностике неисправностей и обслуживании бензиновых автомобилей. Ну или, последовательно развивая в уме возможные выводы из первой части аксиомы, находчиво догадался я, бензин может быть некачественным и поэтому не может воспламениться. Всесторонне обмозговав мои доводы и убедившись в их обоснованности, в очередной раз заглянув в бензобак, оценив цвет и уровень плещущейся внутри жидкости и тщательно понюхав ее с соблюдением всех правил определения запаха химических реактивов, Саня с твердым и решительным обликом эксперта по нефтепереработке безапелляционно заявил: