В холодном, тёмном, призрачном тоннеле,
Под сводами свисавших паутин
Прошли, казалось, месяцы, недели
И был подземный ход непобедим.
Но впереди забрезжило спасенье –
Из досок деревянных тлела дверь.
Погасла, промелькнув лишь на мгновенье –
Без фонаря они продолжат путь теперь.
Холодный ход сменился норкой тёплой –
В камине еще тлели угольки
А на полу – разбросанные стёкла,
Разбитые кувшины и горшки.
В доме навели они порядок,
Накрыли стол, картошку запекли.
И в мыслях даже не было догадок,
Что дальше делать и куда идти.
И только Скалли, бормоча под нос, бродила,
Обнюхивая каждый уголок:
«Покинет пусть меня собачья сила,
Но под ковром он точно спрятать что-то мог».
Под ковриком обрывок был бумаги,
На нем же нарисованы слова:
«Везут меня чрез горы и овраги,
А место назначения – тюрьма…
Найдите Лиса – дом его за лесом,
За полем и широкою рекой.
Хоть знатным был он в юности балбесом,
Теперь у Лиса нрав совсем другой».
Письмо на этом слове обрывалось,
А на его обратной стороне
Неполная пусть, карта раскрывалась –
Там были все секреты о войне.
«Никто нам не поможет, вероятно.
Нам следует немного отдохнуть», -
Сложив клочок бумаги аккуратно,
Сказал Володя – «Длинный ждёт нас путь».
Лишь двое в тёплой норке сон искали
Под звуки тихо трескавшихся дров…
Их верная покой хранила Скалли
Под запертою дверью на засов.
Прошло ли много времени, иль мало,
Герой проснулся в полной темноте.
Треща, в печи полено догорало,
Под потолком пах горный чистотел.
В норе все было убрано, помыто,
Заправлена Ильмирина постель.
Засов на чурбаке, а дверь открыта,
Кричал с лугов далёких коростель.
«Давно уже, наверное, все встали», -
Подумал он и вышел из норы.