Ведьмак из Большой Москвы

Такси резво неслось по проспекту, втираясь между менее проворными автосородичами, гуляя из ряда в ряд, подрезая и подсекая не столь расторопных. «Десна» и таксист, казалось, были созданы друг для друга, слились в единое целое, в странную сущность для уничтожения расстояний. Геральт знал, что до вокзала такой езды по одному из самых известных районов Большого Киева – Харькову – минимум полчаса. Широкий проспект был забит автомобилями, и, если бы не умелый водитель и опытная легковушка-такси, ехать бы Геральту не менее часа.

– Эх-ма… – посетовал водитель, стартуя после очередной остановки перед светофором. – Плотное сегодня что-то движение. Как бы в пробку не влететь. А за мостом точно пробка, нутром чую…

Некоторое время они шли в потоке: впереди джип «Хортица», позади трехтонный грузовик «Ингул», по бокам легковушки – белые «Черкассы»-универсал и какой-то европеец, не то «Опель», не то «Рихтхаген». Шли, ясное дело, со скоростью потока.

– Точно, пробка, – бормотал водитель, вытягивая шею и вглядываясь в трассу за лобовым стеклом. – Да там всегда пробка…

– Это надолго? – осведомился Геральт.

Не то чтобы он куда-то спешил, но сидеть в такси посреди скопища прирученных и диких автомобилей – малоприятное занятие.

– Кто его знает… Давай-ка мы в обход рванем. Так дальше, но зато быстрее. Давай?

– Давай, – милостиво согласился Геральт. Ему было все равно, как ехать.

И началось. Орк-таксист принялся настырно втираться в левый ряд, высовываясь в окно и сигнализируя коллегам-водилам рукой, моргая фарами и беспрерывно бибикая. Ведьмаку казалось, что в этом металлическом стаде перестроения решительно невозможны, но спустя десять минут их желтая «Десна» уже стояла в крайнем левом ряду перед очередным светофором и размеренно помигивала поворотником. Весь следующий квартал слева был занят территорией какого-то завода; что это за завод, Геральт не знал, а каких-либо опознавательных знаков или плакатов ни на головном шестиэтажном здании, ни на увенчанном спиральными витками проволоки-колючки заборе не наблюдалось.

Дали зеленый. «Десна» стремительно сорвалась с места, успела вписаться в поворот и даже проскочить полосы встречного движения раньше, чем встречные машины. Ведьмака ощутимо вдавило в сиденье.

– Ого, – пробормотал он. – Сильно! Производит впечатление…

– Сюда вряд ли кто сунется, – пояснил орк. – Дорога паршивая, да еще выходит жизнь знает куда, аж к центральному рынку на зады. Но оттуда есть тоннель к путям Южного вокзала, так что ты пройдешь. Ну а я потом на Шалаевку выверну, и все дела. Мне оттуда домой близко.

Геральт молча кивнул. Всяко этот вариант интереснее пробки на проспекте.

Дорога и впрямь была плохая – россыпь выбоин на ветхом асфальте, словно били здесь шрапнелью великанские пушки. Высоченная и серая, как беспросветность, заводская стена тянулась, сколько хватало взгляда. Это справа от дороги. А слева – то вставали низкие, похожие на бараки домишки с битыми окнами, то простирались захламленные пустоши, то прятались за плохонькими оградами дворы мелких фабрик. И это буквально в двух шагах от запруженного транспортом проспекта!

За «Десной» вставал жиденький пыльный шлейфик – так давно по здешней дороге никто не ездил.

– Видал? – прокомментировал обстановку неунывающий орк. – Двести метров в сторону – и все, как и не Харьков. Дыра дырой, будто в глушь заехали. Зато пробок нет!

Таксист довольно ухмыльнулся и бросил машину вправо, огибая очередную выбоину. Машина не возражала: кому приятно бить амортизаторы на встречных кочках?

Они ехали минут двадцать, а картина совершенно не менялась. Заводская стена справа и нежилые кварталы слева. Если бы за заводским забором что-то отдаленно не грохотало, тут царила бы ватная тишина, еле-еле вспарываемая тихим урчанием ухоженного деснинского мотора.

А потом они увидели. Что – Геральт сразу и не понял.

Черная горелая проплешина на дороге; асфальт, превратившийся где в мелкую крошку, где в оплавленный шлак. Чудовищный пролом в фасаде двухэтажного здания, словно на здание свалилось из поднебесья исполинское ядро. Свалилось и растаяло, обнажив проломленные перекрытия и пыльное нутро давно заброшенных комнат. И еще узкая, метра три всего шириной, просека, уводящая в глубь квартала.

– Е-мое! – вымолвил орк, притормаживая, и заливисто присвистнул. – Час назад этого не было.

– Останови-ка, – велел Геральт сухо. Излишне, пожалуй, сухо: таксист-то ни в чем не виноват. Но обращать внимание на мимолетные обиды орка у ведьмака не возникало ни малейшего желания. Впрочем, водила и не обиделся. С готовностью придержал «Десну» и тотчас полез наружу.

– Стой! – одернул его Геральт, выскальзывая из такси. Орк застыл, успев только отворить дверцу.

Ведьмак быстро обошел машину, нашарил в кармане деньги, протянул таксисту десятку и велел:

– Вот, держи. На вокзал я не поеду. А ты разворачивайся и уезжай.

– Почему? – изумился орк.

Геральт посмотрел в его черные и блестящие, как смола, глаза, в которых невозможно было различить зрачки.

– Потому что здесь опасно.

– Опасно? – не понял орк. – Да я тут сорок лет езжу, парень! Ты небось еще и у папаши в штанах не шевелился…

– Видел когда-нибудь такое? – оборвал его Геральт, указав рукой на изувеченное здание. Изувеченное совсем недавно – пыль еще не успела осесть, а разломы на бетонных панелях и торцах перебитых арматурин были совсем свежими, светлыми.

– Здесь – нет, – коротко ответил таксист.

– Если бы увидел, ты бы здесь уже не ездил, – сказал Геральт.

– Почему? – вторично изумился орк.

Ведьмак понял, что на слово таксист ему не поверит.

– Жизнь с тобой, орк. Но учти, я тебя предупреждал. С этой секунды за свое благополучие отвечаешь ты сам и никто иной. Уяснил?

– Тю! – орк поглядел на Геральта как на слабоумного. – А доселе, что ли, ты за мое благополучие отвечал? Чудак ты, человече! Я за тебя отвечал, как шофер, и «Деснуха», лапушка моя.

Геральт пристроил шмотник-рюкзачок за спиной и поудобнее приторочил к боку ружье. Потом проверил на поясе гранаты. Таксист смотрел на него со странной смесью скепсиса и уважения.

– Ты что, на войну собрался? – поинтересовался он.

– Моя жизнь – сплошная война, – Геральт пожал плечами. – Я ведьмак.

– Ведьма-ак? – протянул орк, лицо его вытянулось. – То-то я смотрю, татуировка у тебя странная…

Цветная ведьмачья татуировка, как водится, украшала голову Геральта: у правого уха – угловатая туша карьерного экскаватора, через весь затылок – суставчатая лапа, а у левого – зубатый ковш, нависший над фигуркой живого, не то человека, не то эльфа. Живой казался маленьким и жалким рядом с этим стальным чудовищем. Неведомый татуировщик вдохнул в картинку столько жизни и движения, что казалось, будто ковш сейчас обрушится не то на человека, не то на эльфа, что механические сочленения сейчас лязгнут и оборвут чей-то путь.

– Ну что? Теперь вернешься? – неприязненно спросил Геральт.

– Нет, – решительно выдохнул орк. – В конце концов, мне ведьмаки ничего плохого пока не сделали.

– А вдруг я сделаю?

– Вот сделаешь, тогда и поберегусь, – буркнул таксист.

Геральт молча повернулся и зашагал в зев недавно возникшей просеки.

– Учти, орк, – предупредил Геральт. – Завязнешь, я тебя вытаскивать не буду.

– Больно надо, – огрызнулся таксист и вытащил из внутреннего кармана полотняной куртки небольшой короткоствольный револьвер.

«Ой-йо… – ужаснулся ведьмак. – Пукалка-то ему на что? И как он прожил двести с лишним лет? Неужели все время совал голову в самое пекло, и все время это сходило ему с рук?»

В подобное верилось очень слабо. Наоборот, долгоживущие Большого Киева и других мегаполисов отличались повышенной осторожностью и мнительностью, доходящими порой до сущей маниакальности. Ведьмак принимал это как должное, ибо знал: скорость воспроизводства долгоживущих рас неизмеримо ниже, чем у людей. Жизнь каждого эльфа, орка, гоблина или вирга воистину бесценна. Это люди мрут сотнями, а возрождаются тысячами. У остальных все иначе.