Генералиссимус

– Политбюро считает первым вопросом, вместо отчета товарища Сталина, заслушать сообщение о положении дел в дружественной нам Еврейской компартии. Пришло время, товарищи, когда без бюрократических проволочек следует всех членов ЕКП принять в члены нашей большевистской партии.

Члены ЦК молчали. Сталин даже растерялся: Каменев говорил от имени Политбюро, но при нем, при Сталине, этот вопрос на Политбюро не поднимался. Значит, было какое-то внеочередное, тайное заседание, а может быть, такового вообще не было.

Пауза несколько затянулась. Сталин понимал: выступить открыто против, значит навлечь на себя ненависть тех, кого хотят протащить в партию, а заодно и тех, кто им способствует изнутри. Но нельзя было и промолчать, молчание – знак согласия.

Сталин попросил дать ему слово. Со свойственной ему находчивостью в критические минуты он сказал:

– Я не против приема нескольких тысяч членов Еврейской коммунистической партии в Российскую коммунистическую партию большевиков. Но прием должен быть без нарушения нашего устава – то есть индивидуальным. Все вновь вступающие, согласно уставу, должны представить рекомендации пяти членов нашей партии с пятилетним стажем. Я говорю об этом потому, что в программе Еврейской компартии записано: евреи – божья нация, призванная руководить всем международным еврейским рабочим движением. В ЕКП принимаются только евреи. Необходимо, чтобы вступающие в нашу партию и вся ЕКП на своем съезде отказались публично от сионистских задач своей программы.

Троцкий буквально вскочил со стула и, со свойственной ему экспрессией, четким и зычным голосом хлестнул в Сталина:

– Здесь случай особый. То, о чем говорит Сталин, уже практически осуществлено. На декабрьском пленуме ЦК ЕКП 1922 года принято решение: отказаться от сионистской программы партии и просить о приеме всей партии в состав партии большевиков. Я думаю, нельзя, как рекомендует Сталин, начинать нашу совместную деятельность с недоверия, это будет оскорбительно.

Вслед за Троцким (Бронштейном) поднялся Зиновьев (Радомышельский-Апфельбаум), он был не только председателем Петроградского совета, членом Политбюро, а еще и председаталем Исполкома Коминтерна.

– Поскольку ЕКП на своем пленуме отказалась от сионистской программы, – убеждал Зиновьев, – Исполком Коминтерна рассмотрел обращение ЕКП и рекомендует ЕКП объединиться с РКП(б) на базе ее программы и устава. Исполком Коминтерна принял соответствующее решение. Я его зачитаю. – Зачитав документ, Зиновьев резюмировал: – Таким образом, решение Исполкома Коминтерна принято и оно обязательно для РКП(б). Напрасно товарищ Сталин пытается усложнять этот вопрос.

Сталин понимал, что он и его сторонники находятся в меньшинстве и в случае его упорства троцкисты могут сыграть с ним злую шутку, вплоть до снятия с поста Генерального секретаря. Но все же он сказал:

– Надо поручить товарищу Куйбышеву (председателю Партийной контрольной комиссии) подработать условия приема еврейских партийных организаций в состав РКП(б).

Председательствующий Каменев (Розенфельд) посчитал дело решенным и предложил перейти к следующему вопросу:

– Заслушаем отчет товарища Сталина о работе канцелярии Политбюро.

Тем самым Каменев, как всегда, снова подчеркнул, что Сталин всего лишь руководитель «канцелярии».

9 марта 1923 года в «Правде» очень мелким шрифтом в малозаметном месте за подписью секретаря ЦК В. Куйбышева было опубликовано постановление ЦК РКП(б) о вхождении ЕКП и ее отдельных членов в состав РКП (б).

Ленин так и не узнал об этом решении. О нем вообще постарались быстро забыть, его нигде не упоминали потом, не включали в сборники партийных документов. Но значение этого внешне незначительного эпизода оказалось для дальнейшей жизни партии и России колоссальным. Десятки тысяч новых влившихся «коммунистов» стали верными, надежными соратниками Троцкого и его единомышленников в борьбе за власть. Они при содействии своих единокровных братьев быстро продвигались по службе и через год-два стали руководящими работниками в районных, областных, союзных и центральных комитетах партии, органах Советской власти, министерствах и учреждениях, прокуратуре, судах, в армии и даже ГПУ.

На это не могли закрывать глаза честные евреи, издавшие в 1923 г. в Берлине примечательный сборник «Россия и евреи». В обращении «К евреям всех стран!» они отметили, что в глазах русского народа «Советская власть отождествляется с еврейской властью, и лютая ненависть к большевикам обращается в такую же ненависть к евреям. Теперь еврей – во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе красной армии… Он видит, что проспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск в Слуцк. Русский человек видит теперь еврея и судьей и палачом»; «а все еврейство в целом… на нее (революцию) уповает и настолько себя с ней отождествляет, что еврея – противника революции всегда готово объявить врагом народа» (И.М. Бикерман).

Примечательно, что авторы сборника отмежевались от евреев-большевиков как предателей интересов и России, и еврейства. Они предупредили, что рано или поздно коммунистический режим падет, и это грозит еврейству трагическими последствиями: «Непомерно рьяное участие евреев-большевиков в угнетении и разрушении России – грех, который в самом себе носит возмездие…»; за это «евреи неминуемо должны… в будущем жестоко поплатиться…»

Троцкисты были повсюду. Они проводили свою единую линию по компрометации Сталина и его единомышленников. Казалось, его судьба предрешена, в скором будущем он будет отстранен от дел. Но события сложились так, что Сталин, вопреки предположениям троцкистов, неожиданно обрел новый дополнительный и очень весомый авторитет в партии. Он был стратегом, не лез в драку в открытую.

Как это ни странно, позиции Сталина укрепила смерть Ленина.

Вот какие обстоятельства сложились благоприятно для Сталина. Троцкий не был на похоронах Ленина – отдыхал в Сухуми. Если бы он находился в Москве, то на траурном митинге играл бы, как говорится, первую скрипку и произвел бы положительное для себя впечатление – говорить он умел, всегда отличался ораторской страстностью.

То, что Троцкий не приехал на похороны, было его крупным тактическим просчетом. Во-первых, его отсутствие могло быть воспринято (так и было) как неуважение к Ленину, как высокомерие и желание подчеркнуть свое величие. Во-вторых, не он, а Сталин стал первым лицом на процедуре прощания с вождем партии. Хотя до этого дня Троцкий был более популярным и властным лидером партии, чем Сталин.

В один день, одной речью Сталин как бы перехватил инициативу у Троцкого. Обычно считают, что Сталин произносил клятву Ленину у гроба. Это не так.

Ленин скончался 21 января 1924 года в 18 часов 50 минут в Горках.

26 января на траурном заседании II съезда Советов Сталин от имени большевистской партии произнес знаменитую речь, которая вошла в историю как клятва. Эта речь была опубликована 30 января 1924 года в «Правде» и стала своеобразным программным документом для партии и личной клятвой Сталина на всю его жизнь. До этого выступления Сталин был известен в партии как один из руководящих работников ЦК, а в широких народных массах мало кто знал о его деятельности. Публикация речи по поводу смерти Ленина затронула каждого человека – партийного, беспартийного, доброжелателя и врага. Вся страна узнала о Сталине, его политических взглядах и намерениях. Популярность и авторитет Сталина поднялись сразу на несколько порядков выше прежнего. Сторонники Ленина увидели в нем своего лидера в борьбе с троцкистами и оппортунистами.

Сталин, как тонкий стратег, уловил выигрышную для себя и партии ситуацию, по его инициативе на Пленуме ЦК РКП(б) было принято обращение «К партии, ко всем трудящимся», в нем брошен клич: «Рабочие от станка, стойкие сторонники пролетарской революции – входите в РКП! Пролетарии! Шлите в ряды партии лучших, передовых, честных и смелых борцов!»

В партию пришли новые молодые силы, не зараженные инфекцией троцкизма и оппортунизма. Это был вошедший в историю партии «Ленинский призыв»: из общего числа коммунистов – 735 000 в 1924 году – 241 591 были представителями этого ленинского призыва.

Мне кажется, более точным было бы название «Сталинский призыв», потому что от Сталина исходила идея его осуществления, и новое пополнение стало надежной опорой Сталину в дальнейшей работе и борьбе с оппортунистами, а по существу, с противниками России. Новое пополнение было достойным противовесом и старым троцкистам, которые боролись с Лениным при его жизни, и тем, кого они притащили в партию после революции, – членам еврейской компартии Бунда, перекрасившимся эсерам, меньшевикам и прочим.

На XIII съезде РКП(б) с 23 по 31 мая Сталин, благодаря своей стратегической победе, чувствовал себя уверенно и был поддержан своими новыми сторонниками в составе делегатов при обсуждении планирования, а затем при осуществлении очередных народнохозяйственных задач. Оппозиционеры в своих выступлениях высказывали сомнения, недоверие, ссылаясь на недостаточность средств для реализации предложенных Генсеком планов. Кроме того, они предприняли попытку скомпрометировать Сталина в глазах старых и новых членов партии, заявляя, что было скрыто и до сих пор не оглашено завещание Ленина, в котором он якобы нелестно характеризовал Сталина.

Делегаты съезда поддержали предложение о необходимости ознакомиться с этим документом. Для того чтобы с письмом Ленина делегаты ознакомились более детально и большее их количество могло высказать свои суждения (на общем заседании это невозможно), а также с целью соблюдения секретности, было принято решение обсуждать письмо на закрытых заседаниях по делегациям. В этом были заинтересованы и троцкисты, так как о некоторых из них в письмах Ленина высказаны очень нелестные характеристики.

Сталин подал заявление об отставке.

Делегаты ознакомились с «Завещанием», обсудили его, дали положительную оценку работе Сталина как Генерального секретаря, и съезд обязал Сталина оставаться на своем посту и продолжать работу, противодействовать расколу партии. Сталин и его сторонники выполнили эти решения съезда.

Наступательной тактикой оппозиции руководил опытный и энергичный Троцкий. У него было много образованных, находчивых соратников высшего звена и хорошо спаянных, понимающих и поддерживающих друг друга деятелей среднего звена. Среди оппозиционеров почти не было рядовых, каждый из них занимал пост в государственном партийном или профсоюзном органе в центре или на периферии.

Но на стороне Сталина были сотни тысяч рядовых коммунистов, которые в массе своей понимали и одобряли ленинско-сталинский план построения социализма и помогали одерживать верх той линии при голосовании на съездах партии.

К концу 1925 года был в основном завершен восстановительный период, возвращены к жизни более 400 крупных предприятий, отстроено около десяти электростанций. Объем производства достиг 3/4 уровня довоенного, 1913 года. Вспомним, на Х съезде в 1921 году Ленин с горечью говорил: «Россия из войны вышла в таком положении, что ее состояние больше всего похоже на состояние человека, которого избили до полусмерти».

Успехи были налицо, жизнь требовала их закрепления и приумножения.

Сталин и Русская Православная Церковь

Одной из крупных акций троцкистов по доведению до абсурда некоторых пунктов большевистской программы партии была борьба с религией. Как известно, в программе компартии сказано о ее атеистических взглядах, о необходимости просвещать народ, избавлять людей от древнего пережитка, которым пользовались монархи, чтобы держать верующих в покорности.

Российская

Социалистическая Федеративная

Советская Республика.

ВСЕРОССИЙСКИЙ

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ

ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ

СоветовРаб., Солд., Кр. иКаз. Деп.

МОСКВА, КРЕМЛЬ

N 1866672

01. V. 1919

СТРОГО СЕКРЕТНО

Председателю ВЧК