Полководец

В течение труднейших первых месяцев войны, когда противнику не хватало сил для решительного натиска на Москву и Ленинград, Приморская армия приковала к себе 20 дивизий и 7 бригад противника, имея в своем составе всего 4 дивизии, понесшие большие потери. Это немалый вклад в общую нашу победу.

Героическая двухмесячная оборона Одессы (с 5 августа по 16 октября 1941 года), происходившая вслед за легендарной защитой Брестской крепости (с 22 июня до двадцатых чисел июля 1941 года), показала неисчерпаемые запасы стойкости и мужества армии и народа, она золотыми письменами вписана в историю Великой Отечественной войны.

Одессе позднее было присвоено звание города-героя с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Свет этой звезды озаряет и деятельность Ивана Ефимовича Петрова, который вместе с другими защитниками Одессы – рядовыми и генералами, матросами и адмиралами, жителями города и его руководителями – сделал все, что было в человеческих силах, для выполнения своего воинского долга.

Битва за Севастополь

Крым. 17–24 октября 1941 года

Ступив на крымскую землю, Иван Ефимович глубоко вздохнул и попросил воды. Какой-то краснофлотец принес из колодца полное ведро. Петров с удовольствием пил холодную чистую воду, не только пил, но и плескал ее себе в лицо, поливал на шею. Потом он сказал своему верному ординарцу Кучеренко:

– Антон Емельянович, найди, пожалуйста, парикмахера.

Части Приморской армии разгружались в разных местах, стягивались на сборные пункты, приводили себя в порядок после боев, морского перехода и разгрузки. Позволил себе несколько минут отдыха и командующий. Он ждал парикмахера. Но когда Емельяныч привел неведомо где добытого лохматого здоровенного детину, адъютант Кахаров грозно спросил:

– Ты кого привел?

– Мастера.

– Каких дел мастера?

– Насчет побрить-подстричь.

– А если этот верзила полоснет бритвой по горлу генерала, армией ты командовать будешь?

Кучеренко похолодел: «Верно говорит!» Он тут же увел парикмахера и привел из какой-то части девушку в военной форме, с чемоданчиком, полным парикмахерских принадлежностей.

– Ну вот, это наш человек! – весело сказал Кахаров.

17 октября, сразу же как только закончилась эвакуация Одессы, в штабе флота собралось руководство Приморской армии. Радостное, несмотря на все пережитое, чувство охватило командиров, впервые собравшихся вместе за два месяца осадной жизни. Вице-адмирал Ф.С. Октябрьский устроил для приморцев нечто вроде позднего завтрака или раннего обеда. И хоть посидели недолго, было очень сердечно.

Когда поднялись из-за стола, генерал Хренов подошел к Петрову:

– Ну как, Иван Ефимович, какие планы?

– Приведем себя в порядок, пополнимся вооружением, имуществом и выступим, куда прикажет командование. Кстати, вы не в курсе дела, Аркадий Федорович, как сложится наша организационная структура? Ведь находящаяся в Крыму Пятьдесят первая хотя и отдельная, но все же армия. И если нас подчинили ей, то чем же становится Приморская? Корпусом, оперативной группой? Или ожидается какое-то иное решение?

Аркадий Федорович не стал скрывать от Ивана Ефимовича то, что знал:

– Командарм Пятьдесят первой намерен расформировать управление Приморской и усилить свое командование. Говорит, что вопрос согласован с Москвой. Но у меня такое впечатление, что он опережает события. Видимо, это предложение еще не утверждено.

– М-да-а, – протянул Петров. – Сверху, конечно, видней, но жалко, если так. Дело-то не в амбиции. Если нас расформируют, распадется спаянный коллектив. Ведь все притерлись друг к другу в обстановке, прямо скажем, не тепличной. Людей потом не соберешь, а война не завтра кончится…

– Я привел командарму примерно такие же доводы, но он не прореагировал…

Что было известно генералу Петрову в эти октябрьские дни о положении на других фронтах? Из газет и сообщений по радио он знал: враг подступал к Москве. Появились направления наро-фоминское, подольское. Гитлеровцам удалось прорвать нашу оборону, они захватили Калинин, Можайск и Малоярославец. Ленинград в блокаде.

На юге немецко-фашистские войска вышли на подступы к Ростову. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало взять Ростов, который они считали воротами на Кавказ, к бакинской нефти. Еще 23 августа 1941 года Гитлер направил записку в адрес главного командования германских сухопутных сил. Были в ней и такие слова:

«Из соображений политического характера крайне необходимо как можно быстрее выйти в районы, откуда Россия получает нефть, не только для того, чтобы лишить ее этой нефти, а прежде всего для того, чтобы дать Ирану надежду на возможность получения в ближайшее время практической помощи от немцев в случае сопротивления угрозам со стороны русских и англичан».

Гитлеровское командование предпринимает попытку проникнуть на Кавказ и через Крым. Именно через Крым шел кратчайший путь с Украины на Кавказ. Кроме того, Крым представлял собой очень удобный район для базирования авиации. Находясь в наших руках, он давал возможность бомбить тылы вражеских войск, действующих под Ростовом, держать под авиационным воздействием нефтеносные районы в Румынии. А если бы случилось так, что гитлеровцы овладели Крымом, то он, вполне естественно, превращался бы в очень удобный не только плацдарм, но и настоящий, хорошо защищенный морем аэродром, с которого бы гитлеровская авиация могла действовать в направлении Кавказа.

Для захвата Крыма немецкий генштаб выделил 11-ю армию под командованием Манштейна и румынский горный корпус. 18 октября эти войска перешли в наступление. Главный удар наносился через Перекопский перешеек силами 11-й немецкой армии, а через Чонгарский мост – силами румынских войск. На этих направлениях врагу противостояла 51-я Отдельная армия под командованием генерал-полковника Ф.И. Кузнецова.

В тот день, когда армия Манштейна перешла в наступление, Приморская находилась еще в пути, разгружала пришедшие из Одессы корабли с войсками, собирала из разных мест разгрузки части и подразделения, приводила их в порядок.

Измученные в тяжелых продолжительных боях красноармейцы и краснофлотцы располагались в подготовленных для них казармах, мылись, чистились, отсыпались. Командование Приморской армии было расквартировано в гостинице. После всего пережитого тишина, размещение красноармейцев в нормальных казарменных условиях, а командиров в номерах гостиниц казались просто сном.

Положение генерала Петрова при создавшейся в Крыму обстановке было неопределенным. В директиве Ставки, полученной еще в Одессе, было сказано, что войска Приморской армии по прибытии в Крым подчиняются командующему 51-й Отдельной армией. Таким образом, функции генерала Петрова в качестве командующего Приморской армией вроде бы на этом заканчивались. Но, не имея конкретных указаний о расформировании армии и о том, как и кому передать войска, прибывшие из Одессы, генерал Петров продолжал руководить своей армией.

Первым и самым главным своим делом Петров считал восстановление боевой готовности дивизий и полков. Конечно же для этого надо было не только, чтобы люди поели, помылись, отдохнули, необходимо было пополнить численность поредевших частей, воссоздать артиллерию: в большинстве своем она была на конной тяге, а очень много лошадей потеряли в Одессе, да и количество орудий в дивизиях было в большом некомплекте. То же самое можно сказать о стрелковом оружии и о боеприпасах и другом снаряжении.

Кроме этих забот у командования были и другие, и прежде всего забота о моральном состоянии войск. В частях проводились собрания, митинги, на которых выступали член Военного совета бригадный комиссар М.Г. Кузнецов, начальник политотдела армии бригадный комиссар Л.П. Бочаров и генерал И.Е. Петров. Они давали высокую оценку героизму и мужеству бойцов, выдержавших невероятное напряжение обороны Одессы, оставивших город только по приказу Верховного Главнокомандования. Они говорили о предстоящих новых трудных боях и всячески помогали бойцам морально и физически подготовиться к ним.

Для того чтобы перебросить части Приморской армии в направлении Ишуньских позиций, надо было найти вагоны, паровозы, автотранспорт, горючее и многое-многое другое.

По воспоминаниям о боях в годы Гражданской войны, по литературе Перекопские позиции считались почти неприступными. И поэтому хотя и доходили уже сведения о том, что противник наступает через Перекопский перешеек, Петров надеялся, что он понесет здесь очень большие потери и что Ишуньские позиции 51-я армия удержит.

Здесь следует отметить еще одно обстоятельство. Кроме неожиданностей, всегда возникающих в ходе военных действий, Петрову довелось в первые дни столкнуться с малопонятными порядками, установившимися в наших частях, базирующихся в Крыму.

Чтобы меня не заподозрили в субъективности суждений, приведу выдержку из воспоминаний маршала Н.И. Крылова:

«Утром 19-го я был в Симферополе. Штаб 51-й армии, где требовалось уточнить полученные по телефону указания, а также оформить заявки на автотранспорт, горючее, боепитание и многое другое, занимал, словно в мирное время или в глубоком тылу, обыкновенное учрежденческое здание в центре, обозначенное, правда, проволочным заграждением вдоль тротуара.

При виде этой колючей проволоки на людной улице невольно подумалось: «Что за игра в войну?» Сержант в комендатуре, выписывая мне пропуск, неожиданно предупредил: «Только сейчас, товарищ полковник, в отделах одни дежурные – сегодня воскресенье».

Командующий армией, начальник штаба и многие другие командиры находились, надо полагать, поближе к фронту. Но те, кого они оставили в городе, отстоявшем всего на несколько десятков километров от переднего края, оказывается, еще соблюдали выходные дни, о существовании которых мы давно забыли. В штабных коридорах я встретил нашего начальника артиллерии полковника Николая Кирьяковича Рыжи, удивленного не меньше моего здешними порядками. Он пожаловался, что не с кем решить вопрос о боеприпасах. Нужных людей в конце концов разыскали. Но чувство недоумения от этих первых симферопольских впечатлений не изглаживалось долго».

Петров по этому поводу, конечно, и недоумевал, и негодовал. Если бы подобная беспечность касалась только порядков в штабе, это была бы еще не такая беда. Однако отсутствие необходимой боевой собранности явно сказывалось поначалу и на руководстве войсками, и на их действиях.

И это не осталось безнаказанным.

Гитлеровцы прорвали Ишуньские позиции. Своими танковыми и механизированными колоннами они вырвались на степной крымский простор, где не было ни подготовленных рубежей, ни войск, способных их остановить.

Петров и его армия участвовали в боях лишь на завершающем этапе этой катастрофы, а чтобы раскрыть причины ее, необходимо знать события, предшествовавшие этому. Вернемся на два месяца назад.

14 августа, когда бои за Одессу были в самом разгаре, возникла угроза вторжения гитлеровцев в Крым со стороны материка. Ставка приняла решение создать в Крыму Отдельную 51-ю армию с оперативным подчинением ей, в части защиты Крыма, Черноморского флота. Командующим этой армией был назначен генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, членом Военного совета – корпусной комиссар А.С. Николаев, заместителем командующего – генерал-лейтенант П.И. Батов.

Генерал Кузнецов, как и Петров, выходец из прапорщиков Первой мировой войны, в Красной Армии служил с 1918 года, в годы Гражданской командовал ротой, батальоном, полком. В 1926 году окончил Академию имени М.В. Фрунзе. В 1938 году был заместителем командующего войсками Белорусского Особого военного округа, в 1940–1941 годах – командующим Северо-Кавказским, затем Прибалтийским военными округами, начальником Академии Генерального штаба. До назначения в 51-ю армию побывал – уже в ходе войны – командующим Северо-Западным фронтом, 21-й армией, Центральным фронтом. За четыре месяца четыре таких перемещения!

При назначении в 51-ю армию Кузнецову было приказано: не допустить вторжения в Крым на суше через Перекопский перешеек и Сиваш, а также высадку морских и воздушных десантов.

Для выполнения этой задачи Кузнецов распределил силы 51-й армии так: 276-я дивизия – на оборону Чонгарского полуострова и Арабатской Стрелки, 106-я дивизия – на южный берег Сиваша (фронт – семьдесят километров!), 156-я дивизия – на Перекопские позиции. Три кавалерийские дивизии были размещены на Крымском полуострове для борьбы с десантами. 276-я стрелковая дивизия сосредоточена в районе Симферополя как резерв командующего.

Кроме того, Кузнецову предписывалось срочно сформировать на месте четыре стрелковые дивизии. Приказ был выполнен, эти дивизии должны были оборонять побережье Черного моря.

Казалось бы, командарм 51-й армии разумно распределил имеющиеся силы. Он готов был встретить врага всюду, где бы тот ни появился на Крымском полуострове.