Крест Великой Отечественной

В 1935 году Англия заключает с Германией Морское соглашение, по которому немецкие военно-морские силы могли составлять 2/3 от английских. Отметим, что по Версальским соглашениям Германия вообще лишалась права держать военно-морской флот. В 1936 году немецкие войска вступают в демилитаризованную Рейнскую зону без всякого сопротивления со стороны Франции, хотя, по воспоминаниям современников, достаточно было одного французского батальона, чтобы заставить немцев повернуть: к войне с Францией Германия была ещё не готова.

В том же 1936 году началась Гражданская война в Испании. Англия и Франция заняли, по меньшей мере, двусмысленную событию. Они заявили о своем нейтралитете и об эмбарго на оружие для воюющих сторон. Однако на практике оно коснулось только республиканцев, поскольку Германия и Италия не только поставляли оружие режиму Франко, но и послали в Испанию свои войска. Все это совершалось при полном попустительстве западных держав. Законному испанскому правительству помогал только СССР.

Советский Союз неоднократно заявлял протесты Лиге Наций против нарушения Германией условий Версальского договора и её вооружений. Неоднократно СССР предлагал создать коллективную систему безопасности, которая предотвратила бы грядущую войну в Европе. Большинство советских предложений, однако, были высокомерно проигнорированы: Советский Союз казался западным державам более опасным, чем фашистская Германия, и поэтому ее взращивали с дальним расчётом направить против СССР. Единственным успехом явилось заключение в 1935 году советско-французского и советско-чехословацкого соглашений о взаимной помощи в случае нападения третьих стран, но оно в значительной степени было заблокировано условием французских гарантий для Чехословакии.

В марте 1938 года Гитлер в нарушение всех международных законов производит аншлюс или присоединение Австрии. По сути дела, эта была первая агрессия, правда, бескровная. Англия и Франция ограничились декларативными шагами и не предприняли никаких мер для обуздания агрессора. Еще ярче поощрение с их стороны немецкого «Drang nach Osten» (натиска на Восток) выразилось в чехословацком кризисе. На западе Чехословакии в Судетах проживало трёхмиллионное немецкое большинство, подстрекаемое к актам неповиновения из Германского рейха. С лета 1938 года Гитлер развязывает демагогическую кампанию по поводу якобы угнетаемых судетских немцев и категорически требует присоединения Судет к Германии, угрожая в противном случае Чехословакии войной. В этой ситуации Франция и Англия обязаны были жёстко пресечь немецкие претензии и оказать этой европейской стране дипломатическую и, при необходимости, военную помощь. Хотя бы в силу французско-чехословацкого договора о взаимопомощи. Вместо этого английский премьер-министр А. Чемберлен 15 сентября 1938 года прилетает в Германию на встречу с Гитлером и по сути дела предает Чехословакию, соглашаясь на все условия фюрера. В этих условиях только Советский Союз поддержал Чехословакию, заявив, что он готов оказать ей военную помощь даже без гарантий Франции. 50 советских дивизий были готовы к переходу в Чехословакию, а несколько сотен советских самолетов готовы были совершить перелёт на аэродромы на территории этого государства.

В случае совместного выступления СССР, Англии, Франции и Чехословакии Гитлер отступил бы без боя. Однако даже сама возможность выступить вместе с СССР была исключена для правящих кругов Англии и Франции. Польша и Румыния по приказу из Парижа и Лондона заблокировали проход советских войск. 21 сентября 1938 года посланники Англии и Франции поставили президенту Чехословакии Эдварду Бенешу ультиматум:

«Если война возникает вследствие отрицательной позиции чехов, Франция воздержится от всякого вмешательства, и в этом случае ответственность за провоцирование войны полностью падет на Чехословакию. Если чехи объединятся с русскими, война может принять характер крестового похода против большевизма, и правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне».

В результате этого ультиматума Чехословакия капитулировала. 30 сентября 1938 года в Мюнхене был подписан договор о передаче Судет, который по сути дела означал ликвидацию Чехословакии как независимого государства. Последующий его распад и аннексия протектората Богемии 15 марта 1939 года лишь довели до конца то, что было решено в Мюнхене.

В результате Германия приобрела около 10 миллионов человек населения, возможность для мобилизации 40 дивизий и вооружение для них, а также лучшие оружейные заводы в Европе.

Запад буквально вскормил гитлеровскую Германию, рассчитывая, что она станет бастионом против СССР.

На Нюрнбергском процессе фельдмаршал Вильгельм Кейтель разъяснял:

«Целью Мюнхена было изгнать Советский Союз из Европы. Завершить германское перевооружение и приготовиться к будущему».

Это далеко не единственная оценка антисоветской направленности Мюнхенского сговора. Нельзя не согласиться с немецким историком М. Фройндом, подчеркивающим, что «Мюнхен был не просто большой капитуляцией Запад». По его мнению, «исключение СССР из европейского концерта держав свидетельствовало о намерении «дать Гитлеру свободу действий на Востоке».

Историк М. А. Барг пишет:

«Западные державы стремились направить агрессию Гитлера против Советского Союза, ожидая, что из этого конфликта обе стороны выйдут ослабленными, а Англия и Франция выступят в роли третейских судей» и укрепят «свои мировые позиции», поэтому и были отвергнуты предложения СССР о коллективной безопасности. По существу влиятельные политики Запада отводили Гитлеру функции «подавления большевизма» не только внутри Германии. Англия и Франция недвусмысленно предлагали нацистской Германии путь на Восток»[1 - Мерцалов А. Н. Великая Отечественная война в историографии ФРГ. М., 1989. С. 88–89.].

Перед отлётом из Мюнхена Чемберлен встретился с Гитлером и заявил:

«Для нападения на СССР у Вас достаточно самолётов, тем более, что уже нет опасности базирования советских самолётов на чехословацких аэродромах».

Советский Союз часто упрекают за договор о ненападении с Германией, но упускают из виду, что подобные же соглашения были заключены Англией и Францией непосредственно после Мюнхена. Заключенная 30 сентября 1938 г. англо-германская декларация и 8 декабря этого же года франко-германская декларация по существу были равнозначны договору о ненападении. Более того, западные политики стремились провести раздел сфер влияния и передел существовавших границ. Французский министр иностранных дел Ж. Моне говорил своему германскому коллеге У Риббентропу во время переговоров: «Оставьте нам нашу колониальную империю, а мы вам – Украину». После подписания франко-германской декларации в информации, направленной во французские посольства, выражалась надежда, что «германская политика впредь будет направлена на борьбу против большевизма».

Ряд западных историков считают, что Мюнхен стал событием, которое в итоге ввергло мир во Вторую мировую войну. Так, американский историк и журналист А. Ширер утверждает, что мюнхенская политика «умиротворения» агрессора непосредственно привела к войне.

Как считает ряд отечественных историков, именно после Мюнхена стала складываться идея о возможности сближения с Германией, несмотря на то, что нацистский рейх считался наиболее опасным и наиболее вероятным противником Советского государства. «Не было бы Мюнхена, не было бы и пакта с Гитлером», – отмечал впоследствии И. Сталин в беседе с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем, и тот ни слова не возразил ему. В последний раз Советский Союз попытался возродить систему коллективной безопасности во время польского кризиса весны-лета 1939 года, когда Германия выдвинула территориальные претензии к Польше. Советские руководители по дипломатическим и военным каналам обратились к правительствам Англии и Франции с предложением военного союза против Германии для защиты Польши. На советские предложения долго не было отклика, пока, наконец в августе морем была отправлена делегация, не имевшая полномочий для заключения соглашения.

Переговоры с английскими и французскими представителями показали, что целью Англии и Франции было лишь столкнуть СССР с Германией, а самим остаться в стороне. В этих условиях Советскому правительству ничего не оставалось, как заключить 23 августа 1939 года пятилетний договор о ненападении с Германией. Напомним тем, кто критикует СССР за этот договор, что подписание подобных соглашений – обычная европейская практика тех лет. Например, аналогичный договор с Германией имела Польша. 7 июня 1939 года договоры о ненападении с Германией заключили Литва, Латвия и Эстония. Советский Союз предлагал Германии подписать подобное соглашение еще в 1936 году. Тогда формальной причиной отказа Берлина стало отсутствие у Германии и СССР общей границы. С этой точки зрения возвращение (по инициативе немецкой стороны) к этому вопросу в августе 1939 года выглядит более чем логичным. Немцы во избежание конфликтной ситуации хотели бы заранее урегулировать отношения с СССР, с которым в будущем могла появиться общая граница.

Что касается т. н. «секретных протоколов», то с источниковедческой точки зрения ситуация осложняется тем, что до сих пор не опубликован их оригинал. В 1989 году были обнародованы лишь его копии, подлинность которых вызывает у ряда исследователей обоснованные сомнения. В любом случае, речь в них идёт лишь о сферах влияния, а не о конкретных территориальных приобретениях и разграничении. С точки зрения политической морали и международной практики первой половины XX века пакт «Молотов-Риббентроп» не представлял собой ничего особенного и являлся естественным следствием Мюнхена. Пакт для Советского Союза был необходим, чтобы выиграть время для подготовки к будущей войне и отодвинуть свои границы на Запад. Если бы 22 июня 1941 года немецкие войска начали бы наступать под Минском и от Нарвы, то вполне возможно, Москва и Ленинград пали бы и война кончилась совсем по-другому.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. 3 сентября ей объявили войну Англия и Франция, но реальной войны на Западном фронте не велось. Поляки умоляли о скорейшем наступлении и помощи оружием. В ответ британский генерал Э. Айронсайд посоветовал им… закупить вооружение в нейтральных странах. Наступление на Западном фронте началось лишь на 15-й день, и союзники продвинулись… на 1 км, при этом немцы сопротивления им не оказывали. «Если бы союзники начали наступление, мы бы смогли им противопоставить лишь призрачное сопротивление», – вспоминал позднее немецкий генерал-фельдмаршал Герд фон Рунштедт. Таким образом, союзники предали Польшу. Уже 7 сентября немецкие войска вышли на подступы к Варшаве. С 8 по 15 сентября основные группировки польских войск были разгромлены.

Гитлер несколько раз после 1 сентября обращался к Сталину с настойчивыми предложениями немедленно ввести Красную Армию в Польшу и даже шантажировал намёками на свою якобы неспособность увести германскую армию с территории Восточной Польши, если немецкие части войдут туда, преследуя разбитых поляков, раньше Красной Армии. Но до тех пор, пока в Варшаве действовало польское правительство, руководившее сопротивлением, СССР воздерживался от перехода границы, поскольку желал соблюсти законность.

Однако в ночь на 17 сентября польское правительство и главнокомандующий польскими вооруженными силами маршал Рыдз-Смиглы бежали в Румынию. Армия к этому времени уже практически развалилась и оказывала лишь очаговое сопротивление. Никакой законной власти в Польше больше не существовало, как не существовало и самого польского государства. В этих условиях Советское правительство решилось ввести войска в Восточную Польшу для защиты украинского и белорусского населения, а также для того, чтобы эти земли не достались Германскому рейху.

Ввод советских войск был уже невыгоден Германии, которая свои вопросы решила и была готова проглотить Польшу целиком. Чтобы понять смысл этих событий, следует напомнить, что в 1920 году Польша, совершив акт агрессии против Советской России, захватила западноукраинские и западнобелорусские земли, которые должны были отойти к России по международным договоренностям. Освободительный поход Красной Армии в сентябре 1939 года остановился почти на линии Керзона, которая была определена российскими и западными дипломатами еще в 1920 году.

Отметим, что ни союзники Польши (Великобритания и Франция), ни само польское правительство не посчитали СССР агрессором и войны ему не объявили. Более того, польское правительство даже приказало своим войскам не оказывать Красной Армии сопротивление – воевать только против немцев.

Вхождение восточно-польских (западно-украинских и западно-белорусских) территорий в состав СССР было окончательно признано Лондоном, Парижем и Варшавой лишь в 1945 году – по результатам общего послевоенного урегулирования. В качестве компенсации Польша получила восточно-германские земли. Однако де-факто признание новой границы Советского Союза произошло гораздо ранее. Политические и духовные последствия Второй Мировой войны неисчислимы. Во-первых, заметно понизилась роль Европы в мировой политике. Сверхдержавами стали СССР и США. Война показала неспособность Великобритании и Франции содержать огромные колониальные империи, что, в конечном счёте, привело к их распаду. В Восточной Европе, занятой советскими войсками, был создан социалистический лагерь.

Одним из главных итогов Второй мировой войны стало создание Организации Объединённых Наций (ООН) на основе Антифашистской коалиции, сложившейся в ходе войны для предотвращения мировых войн в будущем.

Фашистский террор

Стоит отметить, что на захваченных территориях европейских государств Германский рейх насаждал свою идеологию и беспощадно боролся с инакомыслием.

Первый удар направлялся против православных священнослужителей. Здесь нужно вспомнить целый собор новомучеников сербских, прославленных Сербской Православной Церковью в последней четверти XX века. Например, священномученик Пётр (Зимонич), митрополит Дабробосанский (память в третье воскресенье сентября), исповедник Досифей (Васич), митрополит Загребский (память 13 января) и т. д. Вот лишь несколько биографий сербских новомучеников:

«С началом немецкой оккупации Югославского королевства начались ужасные страдания православных сербов в Боснии. Больного епископа Баня Лучского Платона хорватские усташи схватили в ночь с 4 на 5 мая 1941 года, убили, а тело бросили в реку Врбанью»[2 - Цит. По материалам интернет-журнала Сретенского монастыря.].

А вот свидетельство об о. Бранко Добросавлевиче:

«6 мая 1941 года, в день своих именин – святого великомученика Георгия, о. Бранко был схвачен хорватскими усташами во главе с вельюнским учителем Иваном Шайфором. Вместе с протоиереем были схвачены его сын студент-медик Небойша, настоятель прихода из Цвиянович Брда священник Димитрий Скорупан и ещё около 500 сербов. Все они были заперты в жандармском отделении Вельюна, где их жестоко мучили, особенно Небойшу. Усташи требовали от протоиерея Добросавлевича, чтобы он совершил отпевание своего живого сына. Утром 7 мая 1941 года все они были отведены в лес Кестеновац под Хорватским Влагаем, где и были убиты. После освобождения, в 1946 году их останки были перенесены в Вельюн, где и были похоронены в братской могиле»[3 - Цит. По материалам интернет-журнала Сретенского монастыря.].

Следующее свидетельство о мученической кончине митрополита Дабробосанского Петра (Зимонича):

«В начале немецкой оккупации Югославии в 1941 году митрополиту Петру советовали покинуть на несколько дней Сараево и переждать первую волну хорватского террора, но он решил остаться со своим народом. После объяснений с немецкими и хорватскими властями, а также с католическим епископом Божидаром Брале, который запретил православным пользоваться кириллицей, 12 мая 1941 года митрополит был схвачен и посажен в сараевскую тюрьму. После мытарств в Загребе и Госпиче митрополит Петр был убит в концлагере Ясеновац и сожжен в крематории»[4 - Цит. По материалам интернет-журнала Сретенского монастыря.].

Геноцид в Хорватии, которой в годы войны руководил германская марионетка Анте Павелич, был всенародным. И в уничтожении православных активнейшее участие принимали католические священники, католические монахи и монахини. Вторым комендантом страшного хорватского концлагеря Ясеноваца был францисканский священник Мирослав Филипович.

«Каждую ночь он выходил из дома, чтобы руководить бойнями и возвращался на рассвете в одежде, испачканной кровью… Однажды, когда он обедал, к нему подвели пленника. Филиппович встал и убил его. Потом сел и спокойно закончил есть, сказав: «Позовите могильщика».

И таких были десятки, если не сотни. Вот призыв священника Дионисия Юричевича к жителям города Стаза, куда он прибыл для насильственного крещения православных:

«Мы все прекрасно знаем, куда будут высланы те, кто откажется от крещения. Эти южные области я уже очистил от всех, от младенцев до стариков. И, если будет необходимо, я сделаю это и здесь, потому что сегодня не грех убить даже семилетнего ребенка, если он мешает нашему усташскому режиму… Не обращайте внимания на мое священническое облачение. Знайте, что я, при необходимости, возьму в руки автомат и истреблю всех, кто будет противостоять государству и усташским властям»[5 - Марк Аурелио Ривели. Архиепископ геноцида: монсеньор Степинац, Ватикан и усташская диктатура в Хорватии 1941–45 г… С. 123.].

Всего насильственно было перекрещено 2,4 млн человек. Но и перекрещивание не всегда спасало от гибели. Часто усташи убивали новообращённых, объясняя им: «Нам нужны не ваши тела, а ваши души». Каково же было отношение архиепископа Загребского Алоизия Степинаца к преступлениям подведомственного ему духовенства и паствы? В основном – нейтрально-благожелательное. Он приветствовал «поглавника» Анте Павелича и его программу, принимал его милости и награды, всеми средствами укреплял новую власть и добивался дипломатического признания Ватиканом Независимого Государства Хорватии, которое и было получено de facto. Он раздавал палачам иконки и кресты, вместо того, чтобы отлучать от Церкви, публично одобрял все то, что совершалось в Хорватии. Как глава военного духовенства, он не сделал ничего, чтобы удержать своих подчиненных от преступлений. Правда, приватно он посылал Павеличу письма с некоторыми протестами, главным образом после Сталинграда, но от них жертвам геноцида было ни жарко, ни холодно. Степинац интриговал против Павелича в 1944 году, но, в отличие от других, не пострадал. Перед бегством, Павелич даже доверил Степинацу часть награбленного у жертв золота. Поэтому осуждение Степинаца на процессе 1946 года было более чем обоснованным. Потом его сделали «мучеником коммунизма», хотя он просидел в заключении всего 5 лет. В 1998 году папа Иоанн-Павел II беатифицировал его, причислил к лику святых. Это – плевок в лицо сотням тысяч жертв усташского геноцида. И признание сопричастности Ватикана к этим преступлениям. Ибо папа Пий XI практически никак не реагировал на террор в Хорватии, хотя знал о нем всё. Не отлучил палачей от Церкви, хотя в 1949 году отлучил всех коммунистов. Более того, принимал делегации усташей в Ватикане! Об этом надо знать и помнить. На примере Хорватии наглядно видно, что значит коллаборационизм, который так любят у нас воспевать некоторые «церковные власовцы» и что значит фашизм как таковой…

Зверь из бездны

Семьдесят лет тому назад 30 апреля 1945 года в окруженном советскими войсками Берлине, в здании рейхсканцелярии, вместе со своей женой Евой Браун покончил жизнь самоубийством фюрер Германии Адольф Гитлер. Он раскусил ампулу с цианистым калием, после чего выстрелил себе в голову. По распоряжению, отданному Гитлером заранее, его слуга Хайнц Линге и адъютант Отто Гюнше вынесли тело фюрера и его жены в сад рейхсканцелярии и, облив бензином, сожгли.

Перед смертью он написал свое политическое завещание, в котором призвал немецкий народ продолжать борьбу, «тщательно соблюдать законы расы и безжалостно противостоять всемирному отравителю всех народов – международному еврейству». То есть лить кровь и истреблять евреев и иных «недочеловеков» дальше. Как говорится в Апокалипсисе:

«И не раскаялись они в делах своих». (Откр. 9, 20)

Впрочем, эта бойня даже для Гитлера в конце концов потеряла всякий смысл. Он разочаровался и в немецком народе. Незадолго до смерти он заявил: немецкий народ не оправдал возложенных на него ожиданий и поэтому должен исчезнуть и уступить место более молодым и приспособленным нациям. С завистью Геббельс и он смотрели на фотографии советских маршалов-победителей, доказавших, что никакие они не недочеловеки. Гитлер считал немецкий народ по сути дела стадом, посылаемым на бойню. Причем стадом, в конечном счете, паршивым.

Вокруг Гитлера существовало и продолжает существовать множество мифов. Один из них в том, что он не погиб, а скрылся в Аргентине. Этот миф развенчивается благодаря следующим фактам. Останки Гитлера и Евы Браун были найдены 5 мая группой советских солдат под командованием гвардии старшего лейтенанта Алексея Панасова и были переданы СМЕРШу. Правительственной комиссией по опознанию и идентификации останков руководил генерал Константин Телегин, а экспертную комиссию по исследованию останков возглавлял полковник медицинской службы Фауст Шкаравский. Тело Гитлера было опознано по зубным протезам, сходство которых подтвердила ассистентка зубного врача фюрера Кете Хойзерман.

Останки Гитлера и Браун были захоронены на территории одной из баз Народного комиссариата внутренних дел в Магдебурге в феврале 1946 года. В 1970 году, когда эта база должна была перейти под контроль ГДР, председатель КГБ Юрий Андропов предложил эксгумировать останки фюрера и его жены, кремировать до пепла и выбросить в Эльбу. Это предложение было утверждено Политбюро ЦК КПСС и приведено в исполнение.

Другой миф – гораздо более ядовитый – о Гитлере как о христианине, который-де и с атеизмом и большевизмом боролся, и церкви в России открывал. А как было на самом деле? Да, действительно, восходя к власти, Гитлер использовал христианскую риторику. Вот лишь один из ее образцов – речь в Пассау в 1928 году: «Мы не потерпим никого в наших рядах, кто нападает на идеи христианства… Фактически наше движение – христианское». А что ему еще оставалось делать? Ведь в начале тридцатых годов XX в. 95 % жителей Германии считали себя христианами-католиками или протестантами. Лишь 1,5 % осмеливались называть себя атеистами. Пропаганда атеизма была обречена на провал. Поэтому Гитлер и использовал христианскую символику и риторику для прихода к власти – в рамках политики прагматического оппортунизма. Правда, некоторые из его консультантов по церковным вопросам погибли ещё в Ночь длинных ножей в 1934 году.