Биенье сердца моего

Долгий и интересный получился тогда разговор. Скорее даже спор. Русанов нападал, а он защищался. И мало в чём друг друга убедили, расстались разгорячённые, каждый при своём мнении. А ведь прав был Русанов, утверждая, что любое долговременное действие должно быть последовательным, не нарушать аристотелевских законов формальной логики. Иначе мы придём к катастрофе. Без досконального изучения сложнейших экологических связей ничего нельзя трогать в этом удивительно гармоничном и хрупком организме – природе. От болот вроде никакой пользы нет. Более того, они кажутся язвами на теле земли. Но вот осушили болото – и вдруг стали сохнуть ближние речки. Оказывается, их питало болото. Погиб лес вдоль речек… Убытки от осушения в будущем могут во много раз превысить доходы от вновь полученных таким нерациональным способом земель.

Природа – живой организм, единство и взаимосвязи её поразительно точны и выверены тысячелетиями, чувствительны к антропогенному вмешательству. Человек же пока не осознал, что он сам часть этой же природы, притом часть не старшая, далеко не самым лучшим образом приспособленная к жизни на планете. Но он наделён разумом – и потому он повелитель. «Я – человек! Я – царь природы!» – горделиво вещал поэт, и в этом наивном заблуждении была своя сермяжная правда54. Человек привык вести себя как потребитель. История знает множество примеров, когда после бездумного вторгательства в природу человек оставлял после себя пустыни. Нам хочется решительных и немедленных перемен на земле. Но прежде нам бы нужно проникнуть в тайны, в бесчисленные связи этого сложного мира – природы. Пока же знание наше недостаточно, торопливость недальновидна. Нам подавай сиюминутную выгоду, а что будет дальше – трын-трава55. Наследникам придётся исправлять наше неумное хозяйствование на земле. Динамика развития современной цивилизации такова, что под угрозой нарушения экологический баланс жизни природы. Мы брали и берём у природы в долг, полными горстями. Пора возвращать долги…

Страстные монологи Русанова надолго запали в душу, зарядили её беспокойством, жадным интересом к экологическим проблемам, и Истомин с удовольствием вспоминал по-юношески максималистского начальника ПМК. К сожалению, другие встречи были мельком, мимоходом. Нынче на него уже поступала жалоба. Набухли от дождей речки, подтопили осушительные каналы на малоуклонном поле совхоза «Первомайский» и возвратным подпором заилили, забили песком коллекторы, закрытую дренажную систему. Разобрались. Виновными оказались кабинетные проектировщики, а не ПМК. А поначалу тоже каких только собак не вешали на Русанова. Не виновен он оказался, а исправлять-то ему. Нелёгкая доля врачевателя земли. Ох, нелегка. Ему симпатичен Русанов, никуда от этого не деться. Нет, не даст он его в обиду. Если даже тот в чём-то виноват…

– Ну что, товарищи, начнём?..

Истомин обвёл взглядом собравшихся, притушая говорок, и неторопливо, словно рассуждая, продолжил:

– Как вам уже известно, в ночь на двадцать восьмое июня в колхозе «Рассвет» снесло плотину. Не просто прорвало, а именно снесло, не оставив камня на камне. Нанесён ущерб государству в полмиллиона рублей. Двести гектаров долголетнего культурного пастбища остались без орошения. Пока, правда, с неба не плохо льёт. Кому во вред, а «Рассвету», выходит, во благо. Но дожди должны прекратиться. Все мы живём в ожидании этого. Для полива до конца лета потребуется ещё четыреста тысяч кубометров воды. А взять их негде. Значит, это не даст планируемых укосов. Создалась вполне реальная угроза недополучения 10—12 тысяч тонн зелёной массы. В результате один из крупнейших в районе животноводческих комплексов может остаться без кормов…

Истомин снова обвёл медленным взглядом присутствующих, будто пытаясь удостовериться, понимают ли они всю серьёзность создавшегося положения.

– Нужно искать выход. Но прежде нам необходимо проанализировать причины катастрофы, выявить виновных и извлечь урок для того, чтобы подобное где-либо не повторилось. Поэтому мы и пригласили на заседание бюро руководителей хозяйств…

В плотно набитом людьми кабинете стояла напряжённая, словно бы виноватая тишина, и чёткий размеренный голос Истомина падал в эту тишину, вспарывая её и заставлял опускать глаза.

– Для расследования причин катастрофы была создана специальная комиссия во главе с нашим главным мелиоратором товарищем Казаковым. Выводы свои комиссия нам доложит. Но сначала хотелось бы послушать председателя колхоза, начальника ПМК и так далее. Возражений нет?.. Тогда начнём с Ивана Панфиловича…

Зотов, тесно зажатый соседями, попытался было приподняться со стула, но тут же грузно осел и добродушно прогудел:

– А чего тут докладывать? И так всё ясно. Плотины-то нет. Тю-тю. Виновник перед вами. С него и спрашивать надо.

– Спросим, со всех спросим, – с хмуроватой бесстрастностью пообещал Истомин. – Так у вас нечего сказать? – Выждал короткую паузу, нашёл глазами начальника ПМК, и сожалеющим голосом сказал:

– Ну что ж, тогда вам слово, товарищ Русанов.

Сергей второй раз в своей жизни присутствовал на заседании бюро райкома. Два года назад в этом же кабинете его приняли в партию. Были крепкие ободряющие рукопожатия, была распирающая грудь радость, было ощущение силы, способной свернуть горы. И вот пришла пора отвечать. Отвечать перед лицом старших товарищей по партии. Сергей достаточно хорошо знал мощную двигательную силу бюро райкома партии. Здесь была высшая мудрость, высшая власть и высшая справедливость. И Сергей, веря в эту справедливость, подавляя волнение встал со стула и заговорил, стараясь не смешаться, не сбиться с делового тона под десятками прожигающих насквозь глаз.

– Мне бы хотелось напомнить сегодня предысторию рассветовской плотины. Когда в районе началось мелиоративное строительство Иван Панфилович Зотов не проявлял к нему ни малейшего интереса. Более того, он считал его пустым делом. «Был бы дождь да гром – не нужен агроном», – это была любимая присказка Ивана Панфиловича. Но когда в колхозе «За коммунизм» получили с поливаемого поля по восемьдесят кормовых единиц с гектара, когда строительство пастбища с лихвой окупилось в первый же год, Зотов засуетился. Как же, соседи его обошли! А Зотов в пристяжных56 ходить не привык. Он проявил удивительную энергию и выбил себе плотину. Но на этом его пыл и иссяк. На строительстве не показывался, рабочей силой не помогал. Приедешь к нему – разохается, разжалобится, так и уезжаешь ни с чем…

Сергей уже вполне освоился на бюро, видя внимательные заинтересованные глаза; предательское волнение исчезло, голос был крепок и звонок.

Примечания