Знак судьбы

Вдруг опять ему померещиться тот чёрный, страшный мужик.

«Я только краем глаза посмотрю, как он живет, – уговаривала сама себя, – и сразу назад».

После долгих колебаний женское любопытство, подкреплённое хмелем выпитого вина, всё же взяло верх над рассудком:

– Ладно, – сказала она, – только быстро.

Васильев на перекрестке развернул машину и остановил около своего дома.

Выйдя из машины, он открыл дверь перед Натальей Петровной и подал руку.

Опираясь на руку Васильева, Наталья Петровна вышла из машины, и они вошли в подъезд.

Квартира у Васильева была небольшая, но уютная. Всё было скромно, аккуратно и чисто, ни каких излишеств.

– Не скажешь, что квартира одинокого мужчины, – сказала она, – сам убираешь?

– Сам, – ответил Васильев, помогая снять пальто, – проходи в комнату.

Наталья Петровна прошла в комнату, с любопытством оглядывая обстановку.

– Присаживайся, – предложил Васильев, жестом показывая на кресло около журнального столика.

Наталья Петровна робко присела на краешек кресла.

– Может немного вина? – спросил он, доставая из бара бутылку виноградного вина и коробку конфет.

– Ну, если только чуть – чуть, – согласилась она.

Её рассудок, как верный страж добродетели, говорил, что это ни к чему, это уже лишнее. Ведь она собиралась лишь краем глаза взглянуть, как живёт Васильев и уехать домой. Но слегка опьяненное любопытство, снова взяло верх над разумом.

Васильев достал из серванта два бокала и наполнил их вином.

– За что будем пить? – спросила Наталья Петровна.

– За нас с тобой, – ответил Васильев и слегка ударил своим бокалом, её бокал: раздался мелодичный звон хрусталя.

– За нас, значит за нас, – ответила Наталья Петровна.

Они выпили. Васильев открыл коробку конфет и предложил их Наталье Петровне.

Она взяла одну и надкусила, приятная сладость усилила аромат выпитого вина.

Васильев встал из-за журнального столика, за которым они сидели, подошёл к музыкальному центру и включил его.

Комната наполнилась негромкими чарующими звуками приятной музыки Поля Мариа.

Красивая, нежная мелодия заполнила весь объем жилища, уносясь в бесконечную даль, волнуя и теребя душу, куда – то зовя за собой.

– Потанцуем немного, – предложил Васильев, – взяв Наталью Петровну за руку.

Наталья Петровна встала и подошла к Васильеву. Он нежно и ласково обнял ее, и они начали кружиться в медленном танце.

Васильев мягко и трепетно прижимал к себе, его опять, как там, в ресторане, стали волновать её тело, волосы, запах духов.

Он не смог совладать со своими чувствами и, не выдержав, украдкой, чтобы не напугать, стал слегка целовать чудесные волосы.

Наталья Петровна была счастлива от близости его тела, голова кружилась от выпитого вина, а щеки пылали от предвкушения будущего блаженства.

Она сразу не почувствовала нежные и мягкие поцелуи, а когда почувствовала, то подняла к нему сияющее лицо.

Васильев стал целовать лоб, нос, глаза, щеки, и, видя, что она не сопротивляется этому, нежно поцеловал в губы.

Давно Наталью Петровну никто так не целовал, из глубин души поднялась волна первобытного желания, инстинкт женщины заставил прижаться к нему вплотную, ей страшно захотелось этого мужчину, все клеточки тела просили об этом.

Не в силах бороться со своими чувствами и желаниями, Наталья Петровна ответила Васильеву робким, нежным поцелуем.

Они уже не танцевали, а стояли и целовались, как совсем юные влюбленные, впервые узнавшие, что такое вкус любви и без оглядки, окунувшиеся в это пленительное чувство.

Васильев, продолжая целовать, нежно гладил спину Наталье Петровне, и тут его рука наткнулась на молнию платья.

Он потянул за бегунок вниз, молния легко раскрылась, обнажив всю спину и плечи Натальи Петровны.

Васильев нежно стал целовать шею и обнаженные плечи, доставляя всё новые и новые, приятные ощущения своей спутнице.

Платье, ничем не удерживаемое, упало на пол, обнажив ещё молодое и красивое тело. Васильев снял бюстгальтер.

Взору открылись две очаровательные, как у юной девушки, грудки.

Васильев никогда не думал, что у рожавшей женщины, которой уже за тридцать, может быть такая прекрасная девичья грудь. Соски призывно топорщились, дразня и маня к себе.

Он припал губами и с наслаждением начал нежно и трепетно целовать обе груди, по очереди, слегка касаясь соски языком. Соски напряглись и набухли, отвечая на эти ласки.

Наталье Петровне доставило это особое удовольствие, она вспомнила, как неоднократно испытывала оргазм, кормя грудного сына молоком.

Как он кусал беззубым ртом соски, урча и сердясь на мать, что мало молока попадает в рот, как он пухлыми ручонками сжимал грудь…

Ощущения, доставляемые Васильевым, были немного иными, но ласки были очень приятны и тоже сильно возбуждали.

– Возьми меня, – в изнеможении простонала Наталья Петровна, больше не в силах терпеть этой сладостной пытки.

Васильев снял с неё трусики, поднял на руки и понёс в спальню.

В спальне нежно положил на кровать, быстро разделся и продолжил осыпать тело поцелуями, и нежными ласками.

От переполнившего желания, Наталья Петровна застонала, она больше не в силах была терпеть всего этого, её охватило буйное желание почувствовать плоть внутри себя.

Вот, наконец, он вошёл в неё, его движения были ритмичные и сильные. Она ощутила сказочное наслаждение, вихрь блаженства унес её куда – то далеко – далеко и она окунулась в лёгкое забытьё, словно растворившись в его теле.