Зачем учить какие-то правила, определения и другую муть, если всё это есть в книжках? Если приспичит узнать что – либо, то возьми книжку и прочитай.
Да ещё учителя ставят оценки не за знания, а за то, как ведёшь себя, или вообще неизвестно за что.
Вот недавно, на матеши Саня сидел, делал задание, но его окликнул, по – тихому, Димка – булдыжка. Он показал карикатуру. Саня быстро нарисовал ответную и повернулся показать.
Математичка, увидела это, подняла его и заставила стоять минут десять. Затем сказала:
– Дай тетрадь, я посмотрю, что сделал на уроке.
Она взяла Санину тетрадь и даже, не взглянув на содержимое, со словами:
– Здесь всё не правильно.
Всё перечеркнула в тетради, хотя перед этим все проверяли, у Сани было правильно, а затем поставила двойку и в тетрадь, и в журнал, и в дневник.
Или вот вчера, на истории Саня перебросился парой слов с приятелем – Серым, срочно нужно было обсудить планы похода в кино после уроков, так историчка говорит:
– Климов пересядь на другую парту.
– Не пересяду, – угрюмо ответил Саня.
– Пересаживайся живо, а то два поставлю.
– Ставьте, – сказал Саня, но так и остался на месте.
Учительница поставила двойку в журнал, хотя спрашивается: за что? Оценку ведь она не за знания ставила, а за поведение!
Про литру же и вспоминать противно. Вон, позавчера, вызубрил Саня тот стих, что задавали, от корки до корки, вчера же на уроке, вызвался к доске, да рассказал всё наизусть, без одной запиночки, а училка литры вместо того, что бы поставить петифан, или на худой конец четыре, говорит:
– Ты, Климов выучил сегодня стихотворение хорошо, но за плохое отношение к предмету, я ставлю только тройку.
И поставила в журнал трындик, а ведь спрашивается: «за что?».
В общем, надоели Сани эти учителя, хуже горькой редьки. Куда лучше сбегать с ребятами в кино, или на речку, или, на худой конец, погулять в парке. Вот и сейчас, шёл Саня в школу с большой не охотой.
– Привет, Клим, – услышал Саня, Серёгин голос и повернулся на зов.
Перед ним стоял действительно Ломов Сергей, с сумкой с учебниками за плечом, собственной персоной.
Вязаная шапка уже была сдвинута на затылок, на куртке, одной пуговицы не хватало, а другая, держалась лишь на честном слове, да и то, скоро должна оторваться.
– Привет, Серый, ты матешу сделал?
– Сделал.
– Дай содрать.
– Ладно, щас придём в школу, и спишешь; а ты стих выучил?
– Не – е – а.
– И я тоже. Вот попадёт, если вызовут. Училка по литре пару сразу вкатает. А отец убьёт! Знаешь, как он порол в прошлый раз? У-у-у-у, до сих пор вся задница болит.
– Ну, так соври училке что – нибудь такое, что были гости и не мог выучить, или ещё что что-то случилось. Придумай что – нибудь жалостное. Может, поверит и не поставит пары.
– Не, я уже пытался, но не помогало, она насквозь видит, когда я вру.
– Тогда совсем не ходи в школу, всё равно попадёт. А так может, и не узнают, что не был в школе, может, пронесёт.
– И то верно, но куда я пойду, было б лето, на речку убежал, а сейчас осень на дворе, уже холодно; да и одному неинтересно.
– Так давай, составлю компанию, всё равно в школе одна скукотища.
– Давай.
И оба парня, не раздумывая, свернули с дороги в школу.
– Слышь, Клим, а куда мы пойдём?
– Не знаю. Может, в кино сходим, там говорят классный фильм идёт.
– А что, пошли, вот только бы никто не увидел.
– Не дрейфь, проскочим.
В кино их, как будто никто из знакомых, не видел и ребята с упоением стали смотреть происходящее на экране.
Полтора часа пролетели быстро, и вот уже два приятеля идут по улице, обсуждая увиденное:
– Серый, а клёво тот дал ему…
– А этот тому, у-у-у, класс…
– А тачка, тачка у этого какая, во прикольно.
– Да, на такой бы покататься было б не хило. Мне дед обещал научить ездить, но говорит, что пока мне рано ещё.
– Да, жаль. Но может он брешет?
– Да ты чё, он у меня классный мужик, всё что обещает, всегда выполняет.
– Да, это здорово.
– А с вождением, говорит, что будущим летом научит.
– Клим, а теперь куда пойдём? Ещё ведь рано возвращаться домой.
– Айда в парк, там есть укромные места, где можно будет остаться не замеченным.