Энергия ярости

От этих слов Катя резко изменилась в лице. Казалось, что она увидела, как за спиной Александра садиться НЛО. Парень также испугался произнесенных им слов, и, впав в шоковое состояние, молча смотрел на Катю, надеясь на то, что ему как-то удастся перемотать время секунд на десять назад.

– Что ты сказал? – нарушила тишину девушка. Её голос звучал каким-то зловещим шепотом, от которого у Александра побежали по телу мурашки.

– Нет. Нет, ты повтори, что ты там сказал? – как заклинание произнесла она.

– А что я сказал? Ты же любишь… Любишь, когда «в два ствола»! Любишь, когда много… Когда тебя имеют во все твои дырки! – ответ Александра звучал с холодной издевкой и глубокой печалью. Казалось, что это говорил точно не он. Это говорила злость, которая все это время находилась в нем, и теперь она рванулась к выходу, разрушая на своем пути все преграды.

– Как ты сказал? Ты сказал, что я шлюха!? Ты дебил! Ты совсем обозрел что ли!? Малолетка гребаная, да тебя полгорода чмарит, а я с собой одна общаюсь! Да за мной такие люди стоят! Я один звонок щас сделаю, и тебя не найдут! Онанист ты сука прыщавый! – в доказательство своих слов девушка потрясла перед носом Александра смартфоном.

– Кричишь… Ну и правильно. Только это не поможет, – произнес спокойным голосом парень. – Я может не так начал… Просто я сам все видел. Там… В том доме окно до конца не зашторено. И я видел. Там их пятеро было. Двое уже тебя… Ну, это самое. А остальные пиво пили… Ждали… Очереди. Мне лично плевать. Это твое тело – твое дело и всё такое. Но всё же… Мне просто интересно. Почему? Зачем тебе это?

Услышав слова Александра, Катя вспомнила, как она с толпой парней завалилась в эту, как они её называли «хату». Она вспомнила, что одно окно было полностью открыто. И что какой-то подвыпивший пацан пытался его зашторить, но не справился с этой задачей.

Да… Если бы тогда она знала, что за этим окном может скрываться хоть кто-то, кто её знает. Она бы сама бросилась и сделала всё, чтобы в этот чертов дом не проник посторонний глаз. Но тогда она была в образе агрессивной бунтарки. Тогда она была готова заняться сексом, хоть посреди Красной площади. Но теперь, эта раскованность вышла ей боком. Первый раз за все годы…

– Значит, ты был там. Значит и правда видел? – почти шепотом сказала она.

– Да Катя.

– А тебе хотелось быть на их месте? А, Саш?

– Я не знаю.

– Не знаешь, встал бы у тебя на меня или нет? Что за чушь! Ведь хотел бы?! Только честно.

– Ну да хотел…

– Вот в этом и ответ на твой вопрос. Понимаешь… Если хочешь ты, то ты ничего мне не дашь. Если я буду с тобой, может я и не буду шлюхой. Но меня будут лошить так же, как и тебя! А ты взамен только сопли проглотишь. Но если я буду с ними, то пусть даже я и буду последней шалавой – один звонок, и всё! Приедут, любому рот закроют! У них сила! Понимаешь, сила! Вот тебе весь смысл и вся философия твоя гребаная! – на последних словах девушка перешла на истерику, будто внутри нее сорвался некий ограничитель.

После этого заявления Кати внутри Игнатьева что-то оборвалось. Конечно, в душе он знал, что всё именно так. Но знать и слышать своими ушами, это разные вещи.

– Вот оно как… Сила значит? А любовь там… Чувства может быть? – почему-то спокойно сказал он.

– Блин, ты точно вчера родился? Чувства! Да нет никаких чувств! Бред это всё. Я эту жизнь получше тебя знаю! Здесь все проще и жестче, чем кажется! – выкрикнула она.

– Правда, а я даже не знал… Я вообще думал, что это не ты… До последнего думал. Я думал, ты сейчас скажешь, что это подруга твоя или сестра…

– Нет, Саша. Это я. Я такая, какая есть. Нравится тебе или нет. Теперь ты всё знаешь. Ладно, мне уже реально пора.

– Пока, – коротко сказал Игнатьев.

Он заметил, что на глазах девушки блеснули слезы. Возможно, ей действительно было неприятно, что на нее смотрели, как на настоящую дешевую шлюху. Но это неудобство ни сколько не помешало ей снова пойти этим вечером развлекать местных «хранителей силы» этого города.

Александр же еще несколько минут стоял неподвижно. А когда к нему снова вернулось чувство реальности, которое было полностью утрачено во время разговора, то он медленно (еще медленнее, чем шел сюда) направился в сторону своей квартиры.

Конечно же, дома могут помочь и стены. Но быть может от того, что эта однокомнатная квартира была съемной, или от того, что эта поговорка работала далеко не всегда, Александр чувствовал себя хуже не куда. Весь вечер он просмотрел не включенный телевизор. А когда все-таки решил его включить, то всё равно не мог ничего в нем увидеть, кроме своего собственного бессилия.

«Да… Это просто бред! Как можно быть таким придурком? – думал он неподвижно глядя в одну точку. – Она же реально дает. Она дает всем и каждому. И её можно было уломать. Подобрать пару каких-нибудь идиотских фраз… И всё! Она у меня в постели. А дальше можно было и отношения замутить. Да что там отношения! Я даже готов жениться на ней… Несмотря на то, что она местная блядь. Но нет! Я решил ей всё высказать! И что!? Теперь я враг народа номер один… А мог бы стать её хахалем номер один… Черт! Может быть, есть другие девушки и всё такое, как говорят обычно в таких ситуациях. Нет! Нет других! Если я упустил эту, и если я не подхожу для нее, то так будет и с каждой следующей. Неужели я не мог подобрать пару слов… Всего лишь каких-то пару слов. И она сегодня вместо загородной хаты отправилась бы ко мне».

Александр на мгновение улыбнулся. Он вдруг представил разговор в парке со стороны.

«Блин, какой же я идиот. Я мог просто намекнуть, перевести тему… Или как там обычно это делают? А я устроил там настоящий суд. И что теперь?! Теперь она продолжит дальше давать всем направо и налево, а я останусь таким же, как раньше. Таким же тупым неудачником, который ни черта не может в этой никчемной жизни», – размышляя, таким образом, парень всё больше загонял себя в тупик. Он играл сам с собой в шахматы в бесконечную игру на поражение. И кульминацией этой игры стала всего лишь одна короткая мысль.

«Я напьюсь, – вдруг пронеслось у него в голове: – Сегодня я точно напьюсь. Может мне станет легче? И вообще всё наладится. Мало из тех, кто шатается по ночам, чувствует себя также хренова, как я! Поэтому сиденьем дома я уж точно ничего не решу».

Александр вышел в ночь. Он удивился тому, что так быстро стемнело. Уйдя в себя, он просидел практически полдня. И теперь над городом была обычная, промозглая осенняя ночь. В душе у Игнатьева царило нечто похожее. Он был зол на себя и безразличен ко всему.

Смотря себе под ноги, задевая ногами, осенние листья и лужи он шел вперед, не думая ни о чем. Сегодня его вряд ли кто испугает. Пусть возле чертова бара толпится хоть целая армия арабских наемников, он растолкает их и пролезет вовнутрь, чего бы ему это не стоило. Это его город. Насколько же его, как и всех остальных! Поэтому здесь никто не смеет даже косо смотреть в его сторону.

Конечно же, бесстрашие – это хорошо. Но сегодня оно было против Александра. Идя напролом быстрыми шагами и не обращая внимания на то, что творится вокруг, парень сам себя загнал в ловушку.

– Э, ты куда собрался!? – раздался чей-то голос, оборвавший движение Александра на полушаге.

Он поднял голову и увидел, что буквально в нескольких метрах от него стоит целая банда молодых людей. Среди них, словно гора среди пологих холмов возвышался Бык. Он смотрел с высоты своего роста со злобой и презрением на Игнатьева, что не предвещало абсолютно ничего хорошего.

– Я спрашиваю! Куда ты, чмо, собрался!? Или ты глухой!? – снова прогремел громила.

Игнатьев почувствовал, что по его телу пробежала дрожь. Но, всё же, собравшись с мыслями, он смог произнести.

– Какая вам разница? Куда хочу туда и иду. Что вам от меня надо?

– Слышь ты, пидор! Ты че проблем захотел! Мы тебя щас по кругу пустим! – закричал парень, с которым у Александра тогда случилась неудачная встреча в клубе.

– Помолчи брат, – оборвал его главарь, и снова продолжил.

– Я тебя предупреждал, чтоб ты валил на хер отсюда. Тогда что ты тут делаешь, обсосок?

Естественно, что этот вопрос не подразумевал под собой конкретного ответа, но Александр всё же инстинктивно попытался что-то сказать. Но перед этим он окинул взглядом толпу, стоящую перед ним. Эти люди были примерно его ровесниками. Мало кому из них исполнилось более 20 лет. Но их лица выражали холодное и кровожадное спокойствие. Именно с этим спокойствием они разорвут на части любого, если им только прикажет их господин.

А последний, в свою очередь, также был не слишком добродушным. Его огромная голова, напоминающая свиное рыло, казалось, одними маленькими глазами была готова придушить Александра прямо здесь, без помощи остального тела.

Глаза парня забегали по толпе. Он машинально сделал шаг назад и произнес.

– Я здесь… Я здесь ничего не делаю. Я просто вышел. Просто, – это жалкое сбивчивое высказывание тут же было встречено злорадными усмешками отморозков.

– А значит просто? Ну и мы тогда «просто» щас тебе яйца отрежем. Хватай его парни! – воскликнул Бык.

Этот крик оборвал какую-то пружину внутри Александра, и он со скоростью самого отъявленного спринтерского бегуна бросился прочь от ужасающей толпы людей. Несмотря на свою ожесточенность, ночные охотники не смогли настичь ускользающую добычу.

Чувствуя каким-то животным чутьем, что находится на открытом месте опасно, парень нырнул в пространство между домами. Там он проскочил через детскую площадку и парк, бросившись в лесополосу. При этом за ним четко следовало полтора десятка разъяренных парней. Они выкрикивали проклятья и бесконечные ругательства, пытаясь догнать Александра. Но их злость была явно слабее его страха.

– Ах ты, сука! Я с тебя кожу сдеру! – ревел главарь банды.

– Твою мать, он в лес уходит! – кричал кто-то.

– Да окружите вы его, дебилы! Че тупите! – слышались советы, откуда-то сзади. Но даже эти профессиональные замечания не смогли поспособствовать поимке Игнатьева.

Тот, кто сказал, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять, наверное, никогда в жизни ни от кого не убегал. Ведь именно быть чьей-то скорой добычей является самым страшным и неприятным уделом.