Периферия

Денег возничий действительно попросил немного: ему, видимо, не столько денег хотелось, сколько была нужна компания. Он болтал без умолку весь путь, пока самоходка мерно ступала по неровностям дороги. В основном он рассказывал разные глупости: о своем соседе, что спер у него свинохряка (как он сказал, животное обычное, просто привыкнуть надо), о постоянных спорах про власти. Но было и море интересного о быте Периферии: о том, что принято, а что нет; о том, какие темные времена сейчас настали и чего следует опасаться. Вскоре началась асфальтовая дорога, и хозяин припустил свою «самоходку» на полный ход, что никак не сказалось на плавности движения: ее не трясло на кочках, и повороты она проходила на ура; собственно, для этих дорог она была самым идеальным вариантом… Но тут ход замедлился.

У обочины дороги стоял небольшой квадратный синий знак, несколько раз простреленный.

«Роланж ЙыЙ», – гласила табличка.

– Тут потише себя веди, давай спокойно доедем, – сказал проводник и снизил обороты…

***

Действительно, пейзаж здесь немного изменился. Трава также была зеленой, и деревья раскидывали свои кроны по обочинам. Но всё было как будто не так, на всём был некий налет таинственности и инородности, казалось, что ты едешь уже не по этой планете. Не говоря уже об обломках различной техники, что валялась то тут, то там, и Иван не мог сказать, родная ли это техника Периферии. Или же она была «выплюнута» из той самой «дыры», о которой без устали болтал возничий.

Вскоре в поле видимости стали вползать дома этого необычного поселения. Дома были вовсе не «быстро строящимися», к которым привык Иван, а сложенные по старинке: какие из красного, какие из белого кирпича, без какой-либо внешней отделки и сайдинга, что казалось диким и неаккуратным. Видно было даже некоторые каменные дома-замки, что бросали в дрожь и вызывали желание обойти их стороной.

– Тебе куда надо-то, милок? Не знаешь? Тогда я тебя на площади главной высажу, а там уж ты сам – я же не знаю, по какой причине тебя занесло сюда. Да и вовсе не интересно это мне.

По пути к площади на бульварах и тротуарах, в основном выложенных камнем и закатанных бетоном, не было видно множества людей. Редкие жители, одетые во всякие лохмотья, сновали в разных местах, но при виде самоходки с необычным гостем предпочитали свернуть в переулок и выбрать другую улицу, чтобы попасть туда, куда им было нужно. По дороге встретились несколько самоходок, водители которых, видимо, хорошо знали моего возничего и приветливо кивали ему. Почему-то, правда, ускоряя ход. А также попались несколько непонятных конструкций, которые будто и вовсе не ехали по земле, а парили над ней.

На площади стояла небольшая группа людей, которая была одета хоть очень необычно, но вполне аккуратно и даже прилично. Иван сошел с «самоходки» и попрощался с возничим, сунув ему денег на чай, чем вызвал искреннее удивление и приветливую улыбку. Тут же эта непонятная группа направилась к журналисту, но это шествие выглядело не угрожающим, а, скорее, приветливым. Они поклонились, поприветствовали гостя, и вперед вышла девушка, держа в руках каравай хлеба, на котором стояла солонка, доверху наполненная солью.

– Хлебом и солью встречаем мы гостя дорогого! Отведайте каравай нашего скромного города, – девушка подошла и поклонилась, а Иван скорее инстинктивно, чем с пониманием, что делает, оторвал кусок хлеба, макнул его в соль и положил в рот.

Затем из толпы вышел человек в костюме и представился:

– Мэр города Роланж ЙыЙ – Хиларет Романов. Рад приветствовать у нас гостя из Центра! В последнее время всё меньше и меньше людей приезжает к нам – всё боятся, а бояться-то нечего! Вы по какому поводу: командировка или на поселение?

– Да нет, вот приехал город ваш посмотреть, людям в Центре о нём рассказать, – искренне ответил Иван.

– Журналист, значит? Это хорошо, очень хорошо, давненько надо рассказать о нашей проблеме… Раз так, то экскурсию вам устроим. Вы не смотрите, что никого на улицах нет, – это день просто, сейчас все работают, а вот вечером город оживает. Любые радости жизни – и это не шутка… В общем, что я рассказываю, сами всё увидите! У вас в Центре нету такого. А сейчас давайте разместим вас в лучших апартаментах, как дорогого гостя.

Делегация, увлекая за собой Ивана, двинулась через мощеную площадь к довольно большому зданию, которое, видимо, было здесь аналогом гостиницы. Всё происходило так быстро и непринужденно, что журналист даже не стал присматриваться к деталям и находился будто бы в прострации, пока ему не сунули ключ в руки, и дверь номера не закрылась.

– Не уходите далеко, где-то часов в восемь начнется экскурсия, а сейчас на улицах небезопасно, на некоторых. Хотя они ограничены… Да, лучше дождитесь экскурсии, там всё и расскажем. А пока брошюрки почитайте: у нас много всего интересного, – мэр приветливо поклонился и закрыл огромную дубовую дверь, которая издала такой грохот, что мог сравниться разве что с громом.

Ивану и не хотелось идти никуда: его интересовала сама комната, и различные вещи, расставленные в деревянных шкафах. Дело в том, что в центральных городах дерево уже несколько десятилетий было под запретом. Оно считалось вымирающим видом и признавалось недолговечным материалом, а здесь оно было буквально повсюду. От идентичных пластикатных интерьеров уже тошнило, а тут же всё было так ново, так по-простецки, что у Ивана захватило дух. Он присел на связанное из непонятного материала кресло-качалку и стал просто смотреть в окно. Ему ничего не хотелось, достаточно было этих однообразных движений туда-сюда и редких фигур людей, что сновали вдалеке по мостовым. В отличие от Центра, здесь всё было настоящим – да, именно настоящим, и это приводило в такой восторг, что Иван стал понимать тех, кто остался здесь добровольно.

От свежего, нефильтрованного воздуха мысли просветлели, перестало давить на голову и хотелось думать сразу обо всём. Даже кое-где ободранные и отстающие обои не портили вида и не мешали чувству умиротворения: дополняемые деревянными элементами декора и коврами, они заставляли расслабиться. И, погруженный в спокойные мысли, Иван заснул.

Глава 3

Разбудил Ивана настойчивый стук в дверь: видимо, стучали уже давно и никак не могли добиться ответной реакции. Он встал, потихонечку ковыляя и кутаясь в плед, пошел открывать.

– Кто там? – промямлил Иван сквозь сон.

– Экскурсия! Экскурсия, уважаемый Иван Сергеевич. Собирайтесь и выходите в холл, все уже ожидают вас.

Вид из окна действительно изменился: повсюду горели огни и различные неоновые вывески, которые были незаметны днем, либо были чем-то прикрыты от посторонних глаз. «Бар «Теплая ночь», – гласила одна из них, – у нас самые горячие из горячительных напитков». Такого рода заведения были уже давно упразднены в центральном кольце Королевства.

Теперь множество народа – уже не в лохмотьях, а в нарядных пестрых одеждах – сновало от одного здания, издающего громкие звуки, к другому. Двигались они группами, и, кажется, им было очень весело, судя по выкрикиваемым в адрес проходящих мимо представительниц противоположного пола непристойностям.

Иван умылся и нехотя вышел за дверь, громыхнув ключом в неподатливом, уже давно проржавевшем замке. Лампы дневного света, коих тут было в изобилии, выхватывали из темноты просторный холл, увешанный различными картинами и гобеленами. Пол покрывала ковровая дорожка, хоть и потрепанная, но идеально вычищенная, чего было сложно ожидать от захолустного городка. Внизу всё также хвасталось потертой роскошью; люстры, кажется, средних веков, и отделка тех же времен действовали завораживающе: всё было хорошо освещено и располагало больше к пробуждению, чем ко сну.

Люди, что встречали Ивана, были, вроде бы, теми же самыми, но какими-то другими. Закутанные днем в официальные костюмы, сейчас они будто преобразились: на них были одежды свободного кроя, и казалось, что только пошитые, – по крайней мере, это точно не вещи вторичного использования, как в центральных городах. Плюс лица изменились: теперь они были не официально-сосредоточенными, а, скорее, праздничными и ожидающими чего-то. Они вышли за порог здания, и экскурсия началась. Сразу же на гостя обрушилось море пылающих уличных огней – электричество здесь явно не экономили.

Затем, после нескольких выпитых рюмок, события закружились с неимоверной скоростью. Иван пытался поспеть за их темпом, но не привыкшее к такому необычному времяпровождению мироощущение вводило его в иступляющий транс. Под гроханье электронной музыки очередного клуба мэр всё настойчивей рассказывал о разнообразии развлечений в его любимом городе. Сидя в VIP-ложе и опрокидывая рюмку за рюмкой какого-то очень престижного здесь напитка, он размахивал руками в такт словам:

– Добро пожаловать в ночной Роланж, – с налетом официальщины начал мэр, – город, где сбываются мечты! Всё, что требуется от жителей города, – это усердно работать днем, и тогда ночью они получают полный спектр развлечений: от увеселительных заведений до продажной любви. Что хочешь, то разрешено, – ну, конечно, в разумных пределах… Не то что в городах центрального круга. Вы нас называете «Периферия», мы вас – снобами! Да, у нас действительно свобода слова: что хочешь, то и говори, только приготовься держать ответ за свои слова. Этим мы выгодно отличаемся от остального Королевства. Тебя ничто не сдерживает, кроме ограждающих лент на некоторых улицах, но кому нужно туда ходить в наше время? Начнем, пожалуй, с ночного клуба!

Ивану никогда не приходилось бывать в «ночных клубах»; он даже не мог толком представить, что это такое и как себя там нужно вести. В центральных городах всё шло своим чередом, и давно уже не было такого рода заведений, а стриптиз-бары и, того больше, бордели, были вовсе запрещены под грифом: «непотребство». В Центре всё так: запятнал репутацию – схлопотал минус в табель профуспеваемости. И тогда соси палец. Тут же бордель стоял на главной улице и даже не пытался скрываться. Огромная вывеска перед ним оглашала список предоставляемых услуг, оплата же производилась отработанными часами – никаких денег, удобно. Мимо этого и еще нескольких подобных заведений «экскурсия» и проследовала до назначенного клуба, что представлял собой ту же дискотеку прошлого, только намного больше и намного громче. Здесь употреблялись спиртные напитки, и люди танцевали, окутанные неоновыми лучами, обильно поливавшими со всех стен и потолка.

– Всё, что хочешь, действительно, у нас есть всё, что хочешь! Садист, мазохист, извращенец? Не проблема! Тебе просто в клубы по интересам. Пойдём на улицу, я тебе и так всё покажу, а хочешь, можем зайти внутрь, ну или зайди один, как пожелаешь.

Они вышли на улицу, и вся свита, что повсюду следовала за мэром, также потянулась вместе с ними. По ходу движения мэр указывал на различные разноцветные здания и рассказывал, какое заведение находится внутри, постоянно настойчиво предлагая зайти. Правда, вскоре это занятие, видимо, ему надоело, и он стал общаться с кем-то другим, оставив Ивана один на один с хмельными мыслями. Журналист стал наслаждаться этим невозможным сочетанием огней, ночи и первозданной природы Планеты. Полностью погрузившись в это занятие, он даже не заметил, как их делегация подошла к какому-то развлекательному заведению на свежем воздухе, и мэр со своими прихвостнями растворился в толпе танцующих.

Иван остался один. Он решил, что это хороший повод отдохнуть от постоянно развивающихся событий, отошел к краю площадки, где музыка была не такой громкой, и присел на небольшой диванчик. Он, видимо, стоял здесь именно для этих целей. Правда уединению не суждено было продолжаться долго: через несколько секунд к нему подсел человек, который немного не вписывался в окружающую обстановку. На нём была не цветная вызывающая одежда, как на всех вокруг, а обычные штаны светло-коричневого цвета и серая майка. Не говоря ни слова, он просто сидел рядом, всем своим видом показывая, что о чём-то хочет поговорить.

***

– Не верь всему вокруг, – начал он так резко и громко, что Иван даже подпрыгнул на месте от неожиданности. Но иначе начать было нельзя, поскольку сквозь удары басов говорить было и вовсе сложно.

– О чём вы говорите? – с искренним недоумением поинтересовался журналист.

– Да в принципе обо всём, что ты тут видишь, – этот человек не стеснялся говорить на «ты». – Тебе расскажут что угодно, пообещают золотые горы, всё ради того, чтобы ты остался. А вот когда останешься, тогда всё и начнется.

– Так о чём вы всё же? – Иван, как ни старался, не мог понять, о чём идет речь.

– Тсс! У нас мало времени! Сейчас за тобой уже придут мэр и его прихвостни. Чтобы понять, о чём я говорю, достаточно вглядеться в лица этих бедолаг, что пытаются симулировать жизнь. Они давно уже не живы. Нет, я не говорю, что они мертвы, а сами они думают, что вполне даже счастливы, но это только до утра. Когда наступит утро, будет видно их истинную сущность: они лишь оболочки, хотя многие и сами об этом догадываются. Посмотри на их лица, всмотрись повнимательнее, видишь? Да, они боятся утра не хуже вампиров! Тогда эта дергающаяся оболочка умрет, и каждый встанет перед необходимостью прожить еще один серый день до ночи, но, поверь мне, это лишь внешняя сторона проблемы. Именно поэтому мы открыли дыру в тот злополучный день, – он многозначительно замолчал. – Но об этом я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. Главное сейчас – не верь всему, что говорят, – выдав это предупреждение, незнакомец встал и так же резко, как и появился, пропал в толпе танцующих.

Иван долго думал над его словами, не зная ни кто это такой, ни откуда он появился. Этот человек всё же зацепил своей искренностью, но попытки что-либо понять и сложить в осознаваемую схему ни к чему не привели. Возможно, местный алкоголь играл свою роль: Иван, как ни пытался, никак не мог связно мыслить. Тогда он решил просто довериться совету незнакомца и всмотрелся в лица танцующих. Действительно, раньше, находясь среди постоянно развивающихся событий, было невдомек просто посмотреть на обывателей, а сейчас Иван увидел. Мелькали разноцветные вещи, слышались смех и гомон, но, вглядевшись в лица, можно было понять, что здесь что-то не так. Если присмотреться внимательней, становилось очевидным: люди не светились счастьем, а улыбки были не столь искренними. В лицах можно было заметить страх, недовольство и даже какую-то обреченность. Лица понимали, что ночь подходит к концу.

Вскоре на горизонте образовался мэр: он был уже изрядно пьян и, улюлюкая, попытался произнести высокопарную речь, которая должна была вещать о разнообразии развлечений в городе. Потерпев неудачу, он заключил, что время позднее, и, поскольку Иван уже изрядно набрался, ему пора бы отправляться спать. Взявшись за плечи, чтобы ненароком не упасть, компания выдвинулась по направлению к гостинице. По дороге мэр обещал, что завтра устроит экскурсию дневную, и рассказал о градообразующем предприятии – электростанции. Правда, по многу раз выговаривая это слово. То тут, то там разбредались по домам такие же компании по несколько человек. Были заметны и семейные пары, и просто парни, ведущие под руку девушек. Одно было неизменно – все были изрядно пьяны, будто бы в этом и был смысл всего гуляния.

Позже на Ивана накатила запоздалая волна опьянения: по крайней мере, то, как они добрались до гостиницы, и всё случившееся по дороге он помнил крайне смутно. Только то, что пытался много раз попасть в замочную скважину, и как закрылась дверь. Он скинул одежду, упал на кровать и сразу же уснул, даже не накрывшись как следует. Последняя мысль всё же успела попасть в шальную голову: «Что-то в этом городке не так…»

***

Серое промозглое утро сизым туманом опустилось на захолустный городище Роланж ЙыЙ. Птицы по утрам здесь не пели, и даже летать-то побаивались из-за стоящего тумана. Он был настолько плотным, что его, скорее, можно было охарактеризовать как марево, чем как туман в полном смысле этого слова. Через серое марево продирались маленькие фигурки людей, что в столь ранний час спешили на работу. И это уже были не те веселые, разноцветные, пляшущие люди, а, скорее, полная им противоположность. Еле переставляя ноги, они, ссутулившись и опустив голову, даже не шли, а следовали своим маршрутом, буквально пробивая телом инородный туман. Они не смотрели друг на друга, никто не разговаривал по дороге и даже не здоровался; было такое чувство, что всем по барабану, только разве что по сторонам озирались как-то испуганно.

Именно такими застал Иван жителей этого городка Периферии ранним утром. Проснулся он на удивление хорошо: голова после столь обильного загула не болела, да и выспался отлично. Правда, непонятно было, заслуга ли это какого-то особенного алкоголя местного производства, или так влиял свежий воздух, но бодрость разливалась по всему телу и звала его на подвиги. Чего, конечно, нельзя было сказать о дворниках, в разных местах подметавших площадь: их движения были как-то синхронно отвлеченными, можно даже сказать, безразличными ко всему. Перемена в характерах была разительной. Город стал вмиг похож на тот, в который журналист приехал вчера днем, а вовсе не на ночную феерию, что показал ему мэр. Вывески с фонарями потухли, обнажив тем самым обшарпанные фасады, будто бы и не следил за ними никто. То тут, то там носились самоходки. Вроде, всё было нормально, но Иван был погружен в совершенно другие мысли.

В голове раз за разом прокручивались слова, сказанные ему незнакомцем: теперь, утром, эта перемена была и вовсе хорошо видна, что заставляло немного нервничать. На всякий случай Иван решил взять с собой «Маяк спасения», поэтому резким движением двинулся к шкафу, где лежал чемодан, но тут в комнату постучали. Точнее сказать, даже не постучали, а ворвались, поскольку, стукнув несколько раз кулаком в дверь, мэр бесцеремонно вошел внутрь и, улыбаясь, направился к гостю. Похоже ночью журналист забыл закрыть дверь.

– Как я рад видеть вас, уважаемый Иван Сергеевич! Уж что-что, а отрываться вы умеете, я вам скажу: для нашего городка это многого стоит. Вы уже готовы? Нам пора, экскурсия ждет, будем смотреть главную электростанцию. Узнаете, наконец, как вырабатывается Чистая Энергия, ничего для гостя дорогого не жалко! И дыру вам покажем, если захотите, но это на ваше усмотрение, – с этими словами мэр крепко схватил Ивана за рукав и настойчиво потащил к двери, так что времени взять с собой «Маяк» не было.

Они вышли всё по той же ковровой дорожке, которая теперь, при дневном освещении, как-то поблекла и обезличилась. Из здания на площадь, где немного поодаль, весь окутанный туманом, их ждал огромный правительственный автомобиль. Он был начищен до блеска и выглядел так внушительно, что напоминал более памятник, чем средство передвижения. Правда, особых отличий от классической конструкции Иван отыскать не смог: всё те же колеса с белой оторочкой, всё тот же капот с двигателем, какие производили еще в доиндустриальную эру. Всё это смотрелось как-то угловато-угрожающе, не было видно никаких скругленных линий; и всю картину завершал рыцарь на капоте с мечом в вытянутой руке.

Туман и правда оказался каким-то вязким – было даже непонятно, идешь ты вперед или продираешься через заросли. Но вскоре огромная дверь автотранспорта захлопнулась, и Иван упал в кресло. Небольшая делегация, что следовала за мэром по пятам, уже ждала их внутри. Салон был выполнен под стать самому автомобилю: огромный, угловатый. Буквально «утонув» в кресле, Иван стал смотреть в окно, лишь бы не общаться с этими людьми. Впрочем, из-за тумана вовсе ничего не было видно.

– Этот туман доставляет всё больше беспокойства в последнее время, – рассуждал мэр. – Когда эта дыра проклятая открылась, он и появился, и теперь с каждым днем становится всё плотнее и плотнее. Мы уже и не знаем, что думать. Скоро, наверное, придется прорубаться сквозь него силой.