«Абулбеков»

5

До свадьбы Олеся жила вдвоем с папой – дядей Колей. Мама умерла, когда Олеся была совсем маленькой. Папа всю свою жизнь шоферил в совхозе. Вышел на пенсию и подрабатывал тем, что сторожил по ночам совхозное имущество: то гараж, то пилораму, то контору. Всецело после смерти жены посвятил себя дочери. Так и не женился во второй раз. Все лучшее – в дом любимой Олеське.

Жили в своем домике. Небольшой участок приусадебный. Рядом с совхозными полями огород-огородище, соток на двадцать. Совхозные трудодни да копейка с продажи своих овощей, вот и вся прибыль. Иной раз поросенка заведут, то курочек или уточек. Жизнь текла размеренно и не спеша.

Леська бегала в школу, подрастала. Поступила и окончила профессиональное училище. Стала мастером по кройке и пошиву верхней одежды. Собиралась было дальше учиться, да влюбилась. И не просто, а до беспамятства. Ей еще всего восемнадцать, а он, казалось, уже такой взрослый мужчина, самостоятельный, работящий двадцати двух лет красавец. От нее ни на шаг. И в любое время дня и ночи найдет, где бы она ни была. Стал захаживать в гости. Помогал дяде Коле то по участку, то по строительству или ремонту. Все спорилось, все ладилось в его руках.

А как Алешка обнимет, да поцелует… в глазах Олеси темно становилось. Думалось ей, что сознания лишится.

В училище Олеся пристрастилась курить немножко. А вот при Алексее боялась не то, чтобы за сигареткой, потянуться, к спичкам прикоснуться. Чтоб чего плохого не подумал и не отвернулся. Больно на него охотниц много было. Все расхваливали, завидовали.

Отгуляли свадьбу. Несмотря на пережитые неприятности, стали налаживать семейный быт. Лешка по-прежнему работал с отцом на стройке. По окончанию работы сломя голову торопился домой. Забот по хозяйству было много. И дровишки на зиму заготовить, перерубить, да под навес сложить. И веранду подправить, крылечко поменять. А еще Алексей загорелся своим собственным гаражом обзавестись. Сказано – сделано. По-хозяйски подошел к решению вопроса. Участок приусадебный самый крайний, за ним никто не живет, посевных площадей и пастбищ нет, только лесок березовый стоит. Походил, померил. Накопал лунок, привез столбики и огородил участок, выровняв периметр и увеличив его площадь. Место под гараж уже есть.

Зимой работал как заведенный. Съездил с отцом в командировку на Курильские острова. Оставался на сверхурочные. Подряжался на разные шабашки. Чтобы зять успевал везде и всюду, видя его рвение к устройству и налаживанию хозяйства, тесть выписал доверенность на «Жигули». Получил он машину за свой многолетний труд и на собранные средства от подсобного хозяйства. Лешка мотался, но и за машиной смотрел. Иной раз ухаживал за ней так, что Олеся просто ревновала мужа к машине.

Весной Алексей с тестем стали приобретать строительный материал на гараж. Через совхоз подешевле, да и дядя Коля – заслуженный пенсионер, ударник коммунистического труда. Прикупили шлакоблоки и плиты перекрытия, пиломатериалы и цемента. С началом лета Лешка взял отпуск с последующим расчетом. Решил работать в совхозе. И к дому ближе и, главное, за рулем. Пока был в отпуске с отцом занимались строительством гаража. Тесть был на подхвате и добытчиком: то бетономешалку в совхозе на время раздобыть, то экскаватор пригнать, со сварщиком договориться, да мало ли что еще.

Так, изо дня в день, своими силами и строили гараж. Получился он на славу. Огромный погреб. Бетонные стены, бетонный пол. Сам гараж кирпичом выложен, крыша покатая. По площади, внутри гаража, «Волга» становится, и еще места остается достаточно, чтобы к машине со всех сторон подходы были. Лешка умел плотничать, своими руками он собрал полочки и ящички разных размеров, выдвижные и с дверцами. Ворота огромные металлические. К тому же можно было и частным ремонтом машин заняться.

С гаражом в самый раз к концу отпуска и уложились. Да и по огородной части Леша успевал, помогал жене. Землю копал, грядки набивал. Огородом тесть занимался, все трактором сделал и вспахал, и бороздки набил. Картошку разбросал, да трактором и закопал. Алексей, покончив со строительством гаража, принялся за теплицу. Хотел сделать большую, под стеклом, да материала не хватило, и деньги заканчивались. Надо на работу выходить.

Устроился в совхозный гараж. Из-за нехватки водителей перепрыгивал с машины на машину: то «газончик» обуздает, то «зилочек» подпряжет. Когда надо на «уазик» вскакивал, а надо и «УРАЛ» с полуприцепом водил. Работы хватало. Но до уборочной страды все ж таки успел тепличку наладить для будущего года. Натаскал старого стекла да, словно мозаику, выложил стены, а верх оставил непокрытым, под пленку. Зимы снежные, продавится крыша.

Так вот и жили. Только с приходом осени работы стало меньше. Забот поубавилось. Собрали, просушили и сложили в погреб урожай. Излишки сдали в заготовительную контору.

В те годы все старое хозяйство разваливалось и разворовывалось. В качестве водителя Лешка совхоз не устраивал. Чувствуя свою ненужность, стал злоупотреблять спиртным. Председатель предложил работу на птичнике слесарем по ремонту оборудования. Здесь Лешка подружился с молодым знакомым тестя – Дмитрием.

Несмотря на молодость, он очень нравился дяде Коле. Иногда они вместе пили горькую да все чаще и чаще. Появились и другие знакомые. Да что-то все больно пьющие попадались. Подопьют и Лешке предлагают поработать, машину отладить, где что подремонтировать. Сердобольная душа по пьяной лавочке наобещает с гору, а как протрезвеет, слова обратно забрать не может. Стыдно. Делать нечего, идет помогать.

Люди многие тем и пользовались. Какую бы работу он ни сделал, а все бутылкой с ним и рассчитывались. Дома стал появляться только для сна. Уйдет рано утром, а поздно вечером вернется. Да все выпивший. Не может новым товарищам отказать. Слабохарактерный. За это дядя Коля его «дибой» кликать стал. Злился пожилой человек на нерадивого зятя. Да и за собой вину чуял, как-никак сам его знакомил с пьющими.

Однажды с дежурства тесть принес несколько солдатских бушлатов. Лешка деловито перетряс вещи, осмотрел и выбрал себе поновее, почище. Во время очередной пьянки Дмитрий возьми да, загни отворот, а на внутренней части бушлата фамилия его бывшего владельца написана. Разразившись гомерическим смехом, он показал пальцем на Лешку и, заливаясь слезами, объявил собутыльникам – «Абулбеков». С этих самых пор Алексея в совхозе стали называть «Абулбековым». Лешка изначально очень сильно сопротивлялся, а потом махнул рукой: «Если смеются, значит весело».

6

Служил я в то время в городском управлении внутренних дел. Сутки, как белка в колесе: то доставленные, то задержанные. Мчишься на семейные скандалы. Разбираешься. Кого пугаешь, кого миришь. Потом в составе группы на места преступлений выезжаешь. Опросы, допросы, протоколы, справки, постановления.

Голова кругом. А потом оформляешь документы, сшиваешь материалы, пишешь сопроводительные письма и выписываешь повестки. Глазами бегаешь по календарю. Хочется все в сроки оформить и отработать да и семье чуточку себя подарить. Самому отдохнуть. Пока сдаешь дежурство, на твоем участке, как закон, случается то или иное происшествие. Пускай мелкое, но пострадали люди, и, забросив все в сейф, закрыв кабинет, бежишь на вызов. Нет, так далеко не всегда. Это, как правило, золотая серединка. Бывало, раньше уходил, а бывало к ряду и двое, и трое суток подряд работал. Откуда силы брались?

Больше из колеи выбивала не работа, а постоянные домашние склоки. Тома нервничала, выражала недовольство. И зарплата маленькая, и видит меня редко. Домашние заботы на ее плечах, ребенок тоже на ней. Пилила, мочи не было. Разок пришлось на место поставить, повысил голос. Чуть до развода дело не довел. Настолько она обиделась. Пришлось извиняться. Но осадок остался, а притушить его, ничего умного не придумал, как водкой. Вовремя спохватился, вернулся в нормальное русло. Решил, что не работа, а семья на первом месте должна быть. Если в доме порядок, то и на работе все в лад пойдет.

В мае скоропостижно скончалась моя мама. Молодая, красивая женщина сорока трех лет. Если бы не помощь родственников, не знаю, как бы мы пережили это горе. Лешка мотался, помогая доставать ту или иную утварь, в те времена никаких бюро ритуальных услуг не было. Все сами и с помощью родных и близких. Тетя Таня приехала накануне похорон. Все заботы по приготовлению стола на ее плечах были. Одним словом, если бы не их помощь…

На похоронах Алексей сообщил, что с работой не ладится. Пришлось уйти с совхоза. И снова он пропал.

В тот день я пришел с суточного наряда. Ложиться спать было бесполезно. За пару часов не выспишься, а больше поспать, значит, всю ночь в потолок смотреть. Слегка перекусив, решил приготовить ужин, сделать Тамаре приятное. Придет она с работы, а еда на столе. За Настенькой надо еще в садик съездить. Кое-где на участке надо что-то поделать, подладить. Приготовил ужин, переделал дела на участке и пошел за ребенком.

Когда вернулись домой, дочка на улице осталась, а я пошел стол накрывать к приходу жены. Слышу разговоры на улице. Голоса мужской и женский, вроде знакомые, да понять не могу чьи. Выхожу на крыльцо – мать честная!

– Пропажа объявилась, – весело сказал я, смотря на играющих Настю и Алексея. Рядом стояла и улыбалась Олеся. – Настенька, приглашай гостей в дом.

– Чего сразу в дом? Давай по «плантациям» пройдемся, – предложил Алеша.

– Давай.

Он ходил по участку как хозяин. Показывал Лесе на сарай, под которым был погреб, и рассказывал про камень. Потом знакомился с урожаем.

– У-у-у! В моей тепличке на кустах уже помидоры огромные, красные, а у вас…

– А у нас их нет. Чего не видишь? – смеялся я, вторя хозяйской жилке брата.

– Да и огурцы у нас больше. Правда, Олеся? – он посмотрел на жену.

– Вась, не слушай его. У вас точно такие же успехи, как и у нас, – смеялась она и смотрела на похмуревшее лицо мужа.

– Вы есть будете? – поинтересовался я.

– Конечно, только чуточку позже, – сказал Леша. – А Тамара дома?

– Нет. Еще на работе.

– Вот ее подождем и за стол сядем. Там возле крыльца пакеты с гостинцами. Неси в дом и раскладывай.

Пока братишка с женой и Настей играли на улице, я разложил продукты.

– Пошли хоть чайку попьете с дороги.

– Чай – не водка, много не выпьешь, – пошутил Леха. – Пошли чаевничать.

Мы вошли в квартиру. Я расставил кружки на столе, заварник, сахарницу и небольшую вазочку, в которую насыпал привезенных братом конфет.

– Сахар насыпайте сами и заварку наливайте. Все по вкусу. Сейчас кипяток поспеет. Чайник уже закипает. Чего молчите? Рассказывайте, как додумались-то в гости приехать? Столько времени не появлялись. И чего без машины?

– Да мы в гости к крестному ездили, – начал Алексей. – У его сына день рождения, вот и без машины.

– Как отпраздновали?

– А-а! – отмахнулся брат. – Какие-то они все дюже серьезные. Интеллигенция. Мать их так…. перетак.

– Что-то в голосе радости не слышу? – я взял чайник и стал разливать кипяток по кружкам. – Что с работой?

– А что с работой, – вспылил Алексей, – нет у нас в совхозе для меня работы. Вот перебиваюсь мелкими подработками: то в гараже, то на птицефабрике. Димку помнишь? Вот он сейчас на свинарнике работает. Иной раз ему помогаю. Какая-никакая, а копейка перепадает, на хлебушек.

– И на водочку, – съязвила Олеся.

– Цыц! – зло, сверкнув глазами, сказал Алексей.

– Тормози! Меняем тему. Ты не ответил, почему без радости о дне рождения? – попытался я унять пыл брата.

– А чему радоваться? Пока сын крестного не женился, так человеком был. Сейчас все перед этой фифой круть-верть, круть-верть. Что ни скажет, все делает. Лебезит. Аж противно. А эта… фифа его… ходит вся размалеванная. Ногти с километр, – Лешка изобразил, как должна была ходить девушка с длинными ногтями, вихляя по сторонам бедрами.

– Ну, братишка, это нормальное явление. Девушка за собой смотрит, ухаживает. Чего здесь плохого?

– Да-а-а? Чересчур много за собой смотрит. Юрку к плите поставила хворост жарить, а сама нацепила косынку и ушла с кухни: «Волосы пропитаются запахами, потом вонять будут». Тьфу, – Лешка был возмущен. – Это тоже нормально?

– Не знаю.

– Чего «не знаю»? Вот твоя Тамарка поставит тебя к плите, а сама в гости. Что скажешь?

– Ничего и не скажу. Смотри, Тома на работе, а я ужин готовлю. Чего плохого? Она придет уставшая, а на столе ужин готов. Приятно, наверное, будет.

– Это другое! – не соглашался Лешка. Он весь кипел. – Давай по рюмочке.

– В морозилке. Доставай, я сейчас рюмки принесу. Леся, ты вино будешь?

– Нет пока. Я Тамару подожду. Да и вам не надо. Все вместе и выпьем.

– Да ладно тебе, с братом можно. Мы же по чуточке, – размяк Леша.

В принесенные рюмочки Леха лихо разлил водку. Мы чокнулись

– За встречу, – сказал Алексей и мы выпили.

– Я же тебе говорил, поехали к брату, а ты домо-о-ой! – закусывая, Леша посмотрел на жену. – Брат – не эти… интеллигенты.

– А я тебе сразу говорила ехать к Васе с Тамарой. Это ты все к крестному собирался. Все тебе неудобно. К Васе приехали, как к себе домой прямо. Где захотел, присел. Ни на кого не оглядываешься. Не то, что у твоего крестного.

– Не бузи, – засопел явно недовольно Лешка. – Съездили, поздравили.

– А кто против? Приехали, поздравили и вечером надо было уезжать. Все его ночевать тянуло.

Так за разговором пробежало время. С работы вернулась Тамара. Несмотря на усталость, она обрадовалась гостям и приготовленному ужину.

– Представляешь, Вась, я им про совхоз стал рассказывать. Про то, как картошку садят, как собирают. Про курятники да про свинарники, а они носом ворочают… интеллигенты хреновы. Мать их так…. перетак, – никак не мог успокоиться Леша.

– Правильно, ворочают носами, – сказала, смеясь, Тамара, – люди кушают за столом, а ты им про навоз лекции читаешь.

Лешка насупился, но, видя, как мы искренне и весело смеемся, а особенно маленькая Настя, он подобрел лицом и тоже расхохотался.

– Действительно, что-то я не о том.

– А мы отпраздновали два года, как свадьбу сыграли, – улыбалась Леся.

– Ну, это прекрасно, – протянула к центру стола фужер Тамара. – А вот мой все меня на вторую ляльку раскручивает.

– Да-а?! – изумленно смотрел на Тамару Леша.

– Да! – утвердительно сказала Тома. – Когда догонять будете?

Алексей опять насупился.

– Да что-то у него ничего не получается, – посмеялась Олеся.

– Леша, могу Ваську презентовать на время. Пускай поможет, – вторя Олесе, смеялась Тамара.

– Да ну вас. Братан, пошли курить. Убирайте со стола, в карты играть будем.

– Ты чего обиделся? – когда вышли на улицу, спросил я.

– Не надо так больше шутить. Хорошо?

– Заметано. Что с тобой?

– Тема очень больная. Хочется детей. Дочку хочу, а ничего не получается. Уже ездили в больницу проверяться. Все в порядке. Говорят, со временем получится. Надо мной все везде подшучивают. Уже устал от этих насмешек, – Алексей говорил и чуть не плакал.

– Прости, Лешка, мы же не со зла. Да и не знали. Больше не будем. Ну?

– Спасибо. Только ты меня понимаешь.

– Покурил? Бросай бычок и пошли девчонок в дураках оставлять.

Мы играли в карты. Пили вино и водку. Так вот тесным семейным кругом и просидели до глубокой ночи. Завтра суббота. Спешить некуда.

7

Лешка, Лешка добрая душа. Среднее расположение духа было у него только во время работы. Вернее, когда он был чем-то очень сильно увлечен или занят. Бурные проявления его состояния сплошные крайности, как радость и горе. Он, сильно чувствительный, выражал свои эмоции очень ярко. Вместе отпраздновали Новый Год. Гуляли весело в семейном кругу. Потом перебрались домой к Алексею и Олесе. Веселили дядю Колю, да и он веселил нас всех рассказами про Лешку. На что последний сопел и дул губы.

Еще раз встретились за большим столом на дне рождения Олеси. Было очень много родственников с ее стороны. Весело отмечали день рождения. Все было прекрасно, но…. Неожиданной кульминацией послужило пьяное выступление Алексея. Он показал себя перед всеми в самом неприглядном виде. Многие родственники уехали даже, не попрощавшись. Мне пришлось остаться, чтобы он не натворил глупостей. К тому же Лешка слушал только меня. Впрочем, наутро, он ничего не помнил и обижался на всех, когда ему рассказывали о вчерашнем.

Всю весну и лето Алексей нигде не работал. Круг его корефанов пополнился новыми знакомыми в лице соседей, которые были немного старше его. Молодая супружеская пара с двумя детьми. Сказать по правде, несложившаяся семья. Хозяин, так же как и Алексей, любил выпить и пойти «налево». Олеся долго противилась этому знакомству, но ее попытки были тщетны. В лице нового знакомого, заимев «клевого» земляка, Алексей не отходил от него ни на шаг. Всюду они были вместе. Семьями выезжали на природу. Все лето провели в пьяных кутежах и весельях.

Однако нет дыма без огня. Новый друг, то ли из чувства зависти или иного, пьяному Алексею рассказывал про Олесю всякие небылицы, разжигая в его душе ревность и ненависть. Лешка, как слепой наивный котенок верил ему, а страдала Олеся. Он стал распускать руки. Иногда его гнев переключался на тестя, который вступался за дочь. Олеся несколько раз порывалась приехать и все рассказать мне, но боялась расправы. Вот так и жили.

Наступил ноябрь. Тамару положили в больницу. До самых родов она не говорила мне, кто у нас родится: мальчик или девочка. Как я ее ни уговаривал. Все было тщетно. И вот приехали мы с Настей проведать маму в больницу, а она вышла вся какая-то измученная, больная, но улыбается. Выгнала нас: «Приезжайте позже. У меня схватки начались». Покрутились мы возле больницы, потоптались на крылечке и поехали к тестю в гости. Прикупили по пути пузырек. Разговаривать не хотелось, мучили ожидания и мысли всякие. Конечно, на душе было спокойнее, чем в первые роды, но все одно – переживания одолевали. Водку пили размеренно, не спеша. Где-то через час, два прозвонились в родильный дом.

– Поздравляем, – говорит женский голос, – мальчика ваша мама родила. Три четыреста весом и пятьдесят два сантиметра ростом.

– А приехать поздравить? – слегка пьяный от спиртного и окончательно опьяненный новостью, спросил я.

– Конечно, да!

– Спасибо. Спасибо большое! – закричал я в трубку и повернулся к тестю. – Дважды дед, у тебя внук родился.

Уже захмелевший тесть поднял указательный палец правой руки вверх и сказал: «Мейсоном назовем, как в «Санта-Барбаре». Во!»

– Давай попроще придумаем. На кой нам эта иностранщина?

– Ну, тогда и думай. Наливай. За внука хряпнем.

Оставив Настеньку у деда, я пулей умчался в родильный дом. По пути купил большой букет цветов, шампанского и коробку конфет. Все это сгрузил в приемный покой и счастливый вернулся к тестю. Немного погостив, мы уехали домой. На следующий день заскочил на «Жигулях» справиться о Тамаре, Лешка.

– Братан, поздравляю! Ура, у меня племяш родился. Как назвали?

– Еще не называли, но, думаю, Ванькой. В честь Тамариного деда.

– Ванька? Здорово. Иван Васильевич. Класс! Жаль, мне некогда. Ну да ладно, потом отметим. Когда забирать будем?

– Послезавтра заедь, я тебе скажу.

– Хорошо. Поздравь Тамару от нас.

– Поздравлю. Олесе привет.

Через пять дней Тамару с Иваном выписали из роддома. Лешка вместе с Олесей приехали их встречать. Они привезли нас домой. Посидеть из-за начинающейся пурги отказались. Олеся пообещала, что при первой возможности вырвутся и приедут в гости.

Они приехали уже в декабре, когда Ванюшке исполнился месяц. Эх, и устроили мы тогда пир на весь мир. Алексей ходил вокруг детской кроватки. О чем-то разговаривал с Ванюшкой. Смеялся, радовался, пел ребенку только ему ведомые песенки. На руки брать боялся, но, как когда-то помогал мыть в ванночке Настю, поддерживал Ванину головку и радовался.

– Вася, а сколько нам сейчас? – спросил Леша, уже сидя за столом и опрокинув очередную рюмку.

– Чё, считать разучился?

– Сказа-а-ал. Сам знаю, что двадцать три мне. Чё, у тебя братан совсем неуч? Мы академиев не заканчивали. Не умничай. Та-а-ак, – его пьяный мозг стал усиленно считать, – Ваньке будет восемнадцать, а мне… так… ага, ага… во! Мне буде-е-ет.… Слушай, братан, а мне то будет всего сорок лет. Да мы с ним еще и по девчонкам вдвоем бегать будем. Чё я в сорок стариком буду, чёли? Нет. Давай за это и выпьем. Чтобы Ванька подрастал, а мы не старели.

Когда выпили, он опять задумался.

– Прикинь, да? А Настена на будущий год уже в школу пойдет. Как время-то летит. Помнишь, как я к вам приезжал? Ну, тогда перед армией. Скоро уже невестой будет, всего через двенадцать лет. Интересно, какой у нее парень будет?

– Нормальный.

– Если хвостом вертеть будет, я ей сам ноги повыдергаю.

– Своих нарожаете, вот и ноги-то выдергивайте.

– Я не про то, братан, – насупился Алексей, – я чтоб человеком нормальным была, а не как эти размалеванные в эротических объявлениях.

– Ну, за такое, согласен, и не грех ноги повыдергать.

– И парень, чтоб с головой был. Будет Настену мою обижать, я ему башку отверну.

– Разошелся наш косой. Наливай, а то спать давай.

– Щас, спать, ага! За Ванятку пью, за племяша. И нечего мне указывать.

– Баркаш, а помнишь как в детстве? «Бугумот», «Булдозил». Ха-ха-ха! Помнишь, как разговаривал? «Бабиська». Ой, Лешка, смотрю на своих и нас с тобой вспоминаю.

– А как в пионерском лагере отдыхали, помнишь?

И мы с ним углубились в воспоминания. Поразительно, но каждый раз мы вспоминали, наряду с уже измусоленным, что-то новенькое. Доставали из глубин души и мозга. Порой наши жены ворчали на нас, а иной раз просто смеялись: «Все, братаны встретились. Понеслось». А мы и не обращали на них внимания. Правда, когда вспоминали что-то свеженькое, они молча сидели и слушали нас. И всегда в конце рассказанной истории смеялись до слез. Конечно, мы кое-что приукрашивали и попросту фантазировали.

Тамара с Олесей стали настоящими подружками. Они часто оставляли нас и откровенничали. Вот из этих откровений мне и стало известно о пьяных дебошах, устраиваемых Алексеем. Но как повлиять на него, чтобы не подставить под удар Олесю? Сказать прямо нельзя, а что-то делать было надо. И срочно. Я уже и сам замечал, что подвыпившего брата несло не в ту сторону. Он иногда заговаривался и срывался в ненависти ко всем.

Вот в этот период у нас и состоялся первый мужской разговор. Как мне тогда казалось, беседа возымела свое положительное действие, однако я ошибся. Лешка посчитал услышанное для себя унизительным. Посчитал, что я на правах старшего учу его жить и вмешиваюсь в его личную жизнь. Он исчез и не появлялся у меня до следующего лета.

8

Жизнь преподносила все новые и новые испытания. Сильно заболел мой тесть. Результатом явилась инвалидность первой группы. Практически он был неходячий. Только усилием воли и при нашей поддержке в его высохшем теле теплилась жизнь. На наши с Тамарой уговоры переехать жить к нам он всячески противился. Пока однажды я не приехал к нему и не застал лежащим на полу. Пришлось срочно забирать его к нам.

Не могу сказать, насколько хорошо ему было у нас, но он поправился, появилось стремление к жизни. Внучка с внуком просто не отходили от него. С посторонней помощью тесть стал сносно передвигаться. Солнечные дни он проводил на улице. Со временем стал самостоятельно, вдоль да по стеночке, передвигаться в квартире. Весь уход и заботу об отце взяла на себя Тома, которая была в отпуске. Сколько ей досталось от жизни. Не каждый вынесет.

Дедушка занимался с внучкой чтением и математикой, прививая ей первые навыки к самостоятельной школьной жизни. Ванюшка залезал сидящему в кресле деду на коленки. Размещался поудобней и помогал ему перелистывать странички детской азбуки или тетрадки, где дедушка выводил буквы и цифры. Очень бурно, до смешного, дедушка и внук реагировали на пролетающие мимо окон вертолеты. Ванятка визжал и тарахтел на свой детский манер, а дедушка обзывал геликоптер «летающим трактором».