Зарисовки в рассказах

На том и сошлись. На следующий день я сам, без мамы и папы, сидел в стоматологическом кресле и, превозмогая страх, лечил зубы.

Как-то, наверное, через неделю, я с папой пришел домой. Поужинали. Я собрался гулять. Папа говорит:

– Сынок, сбегай в сарай. Принеси, пожалуйста, фанерку. Я маме досточку на кухню сделаю.

Я пошел в сарай. Открываю дверь. А там…! А там стоит новенький двухколесный велосипед. Самый настоящий подростковый велосипед. Вот!

Вот такая сделка между страхом и мечтой.

Стихия.

Раннее утро очень поздней весны. Шла вторая половина семидесятых годов двадцатого столетия.

Вместе с поселком просыпался наш дом, а вместе с ним и наша квартира. Папа встал первым. Надел спортивное трико. Накинул поверх футболки байковую рубашку и, захватив мусорное ведро, вышел из квартиры. Удобства, то есть туалеты, в те времена были на улице.

Неторопливо он спускался по лестничному пролету со второго этажа. Навстречу, с первого, одетый в дождевик и высокие рыбацкие сапоги поднимался сосед Григорий. Он преградил путь и внимательно осмотрел отца с ног до головы.

– Привет, Леонтьевич! – хитро улыбнувшись, поприветствовал он отца.

– Привет, Григорий! – охотно ответил на приветствие папа и хотел продолжить свой путь, пытаясь обойти соседа.

– Утро сегодня хорошее. Ни одного облачка. Солнышко лучами сверкает, – продолжил разговор Григорий.

– Твоя правда. Прямо как на материке, солнечные лучики весело пробиваются сквозь оконное стекло в комнату. Будят, – сказал папа.

– Вот и я про то же. А ты никак собрался мусорок повыкинуть?

– Да!

– В тапочках, смотрю.

– Да! А что?

– Нет, ничего. Просто так спросил. Ну, давай, – и сосед отошел в сторону, освобождая проход.

«Странный какой-то этот Гриша. Не от мира сего», – подумал папа. Он бодро и весело продолжил свой путь. Спускаясь по последнему лестничному пролету, папа думал о вопросах соседа. Ему стал понятен их смысл. Остановившись на предпоследней ступеньке, не решаясь ступить и шагу дальше, папа медленно опустил голову вниз. Ноги чуть выше ступни были в воде: «Откуда вода? Что такое? Да что происходит?». Медленно, ругая соседа, он поднялся на второй этаж. Перед входной дверью быстро снял мокрые тапочки и трико. Вошел в квартиру.

– А-а-а-а! Что-то ты сегодня быстро, – сладко потягиваясь, сказала мама. – А где трико?

– Ай …! – ругнувшись, отец подошел к окну и одернул шторы. – Вот это да-да-а-а!

– Что там?

– Да ты только посмотри.

Мама встала и подошла к папе. Они молча, застыв от изумления, смотрели на улицу. За окном, насколько позволял обзор, вправо, влево и прямо все, где еще вчера вечером была земля, было покрыто водой. Редкие прохожие в высоких рыбацких сапогах шли по колено в воде.

Паника? Нет, никакой паники, ни родители, ни мы, дети, не испытывали. Просто очень сильное удивление. Даже какое-то чувство бодрости, восторга и веселости переполняло всех нас. Пока мы с мамой завтракали, папа ушел договариваться с соседом взять напрокат лодку.

Приветствуя жителей поселка, вся наша семья на лодке отправилась на работу. Папа ловко справлялся с веслами. Лодка шла легко и весело. Тем же способом вечером мы вернулись домой.

В тот год было очень много снега. Весной, сходя талыми водами, он переполнил русло речки, и она вышла из берегов. Не везде, но были места, где речка сошлась с морем. Стихия длилась ровно неделю. Все это время поселок жил своей прежней жизнью. Люди быстро приспособились к новым условиям. Строители строили. Рыбаки рыбачили. Жизнь протекала в нормальном русле, без слез и паники. Никто не рвался на большую землю. Никто никого не пугал гигантскими волнами цунами и уходом под воду поселка.

С бодрым воодушевлением наводнение было встречено местной детворой и местными дворниками.

Первые, несмотря на родительские запреты, пускались в дальние плавания на самодельных плотах, тазиках, корытах и, конечно, если очень повезет, на лодках, бережно привязанных возле подъездов. Проводились морские баталии. После сражений участники возвращались домой мокрые и получали свои порции родительской ласки и заботы.

Вторые безмерно праздновали отсутствие работы, неучтенные и незапланированные выходные дни во время наводнения. Стихия вместе с водой, сошедшей из поселка, полностью и надолго очистила его от всякого мусора.

После наводнения поселок стоял в своей «девственной» красе. Сверкал чистотой и радовал глаз местного населения и приезжих.

Аэроплан.

Эта история была рассказана моим другом. Была бы она малоинтересная, наверное, даже серая, если бы ее по-своему, на тот или иной лад, не пересказывали другие мальчишки и девчонки, которые принимали участие или наблюдали за всем происходящим со стороны. Итак!

Произошло это событие тогда, когда мой друг Сергей пошел в первый класс. В отличие от своих сверстников, он сел за парту уже достаточно грамотным и образованным человеком. Умел читать по слогам, считать, складывать и вычитать. Всему заслугой были его настойчивость и любознательность. Также этому помогала его мама, которая работала учительницей. Она всячески заинтересовывала Сергея и прививала ему любовь к чтению. В ход пускалось все: страсть любого мальчишки к корабликам, автомобилям, самолетикам, солдатикам, танчикам и многому другому. В то время был книжный дефицит. Сережиной маме приходилось всячески выкручиваться и изворачиваться. Но нужная детская книжка, которую Сергей читал и перечитывал, всегда в их доме. На зависть многим мамам и папам, мальчик рос не по годам развитым и тяготел к вопросам, связанным с конструированием, собиранием, переделыванием, а равно разбиранием и разламыванием. Последние два обстоятельства иногда сильно расстраивали папу. Он, не стесняясь, применял к гению физические методы воспитания. В какой-то степени это имело успех, но в большинстве случаев эти методы только усиливали тягу к знаниям.

Кроме Сергея в его семье росла сестренка Леночка. На момент описываемых событий ей было чуть больше трех лет. Чудный, милый человечек. Она души не чаяла в своем старшем братике. Помогала ему во всех его изысканиях и опытах. Отчего не сильно, но все ж таки страдала. Боль и страдания быстро проходили, вернее, они проходили мгновенно, так как в голове брата созревала новая идея, и расслабляться в плаче было некогда. Одним словом, она, как хвостик, всюду сопровождала его.

Для местных жителей лодка – это средство передвижения и такая же ценность, как для иных людей, например, лошадь с телегой или персональный автомобиль. Если она  с мотором – ее владелец просто «зажиточный поселянин». Словом, счастливчик, с которым хотят дружить и которого любит местная детвора в надежде на лихое катание по просторам речной глади. Лодок в поселке много. Они разные: деревянные и дюралевые, большие и маленькие. Много, да не у всех.

У Сережиных родителей как-то и интереса к таковым вещам не было. Да и проблем с выездом на отдых или на сбор ягод и грибов у них не было. Многие друзья, знакомые и соседи имели в своей собственности необходимые плавательные средства. Интересы родителей никак не пересекались с интересами гениального Сергея.

Дитя таланта он как-то призадумался о возможности беспрепятственного, а главное, независимого от желаний и возможностей взрослых посещения противоположного берега. Призадумался, да не надолго. Идеи сыпались, как из рога изобилия, но он сам отвергал их из-за отсутствия масштабности и грандиозности.

По прошествии какого-то времени Сергей и Леночка вышли во двор. Собрав вокруг себя гуляющих ребятишек, гений глубокомысленно озвучил свою идею:

– Мы построим аэроплан! Мотор ему не нужен, бензин тоже не нужен. Он будет планировать в воздухе. Главное, его нужно сильно разогнать. Или запустить с какой-нибудь высоты, – Серега покрутил головой. Остановил свой взгляд на длинном строении типа «сарай» и констатировал что-то свершившееся, как будто поставил точку. – Строить самолет будем на крыше вот этого сарая. Крыша ровная и гладкая. Классно. Как разгоним!

О чем-то немного помечтав, он принялся раздавать команды заинтригованной детворе.

– Крылья самолета мы сделаем из того маленького забора, – Серега, стоя в центре дворовой ребятни, указующе протянул руку, выставив указательный палец в сторону невысокого заборчика, тянущегося вдоль соседнего дома, обозначающего границу несуществующего палисадника.

Как по команде вся ребятня, мальчишки и девчонки разного возраста, подбежали к никому не мешавшему многие годы заборчику и в считанные секунды оторвали три вместе сбитых пролета штакетника.

– Классно! – восторженно произнес Серега.– И не придется сколачивать их вместе.

Оторванные пролеты дружно и весело были доставлены к сараю. Не менее весело ребятня, разделившись на две группы, одна из которых забралась на крышу не без определенных усилий, затащили забор на крышу сарая.

– Ура! – радостно закричали уставшие, но очень счастливые дети. Справившись с первым заданием, детвора собралась вокруг Сереги в ожидании новых команд. Он чувствовал к себе уважение и почет. Приняв соответствующую положению позу, сказал:

– Есики, бегите в подъезд и прикатите коляску.

Братья близнецы, которых, по примеру их родителей, все нежно называли есиками, побежали в подъезд пятиэтажного дома. Практически в каждом подъезде стояли детские коляски. Они выбрали коляску, которая наиболее подходила для постройки самолета. Отстегнули верхнюю ее часть и бросили в подъезде. Также бегом, толкая перед собой нижнюю часть коляски, они прибежали обратно.

Отнюдь никто и не ждал, когда братишки прикатят коляску. Все были при деле. Кто-то что-то строил. Кто-то что-то тащил или катил. Каждый вносил свой вклад в одно общее дело, а именно в строительство самолета, который должен был их всех вместе или по отдельности доставить на такую близкую, но недосягаемую тундру.

Гений конструкторской мысли уже был на крыше сарая и собственноручно, не без помощи двух мальчишек, собирал принесенные детали в единую конструкцию под названием – аэроплан.