На переломе эпох. Том 1

– Да ты не обижайся, Маринка! Правда, мне некогда, давай, провожу тебя домой. 46

– Не волнуйся. Я не маленькая. Сама доберусь. А пока я хочу гулять. Ты не можешь, так я сама пойду.

– Точно? Без обид?

– Точно! Какие уж тут обиды! – Маринка помахала варежкой однокласснику, улыбнулась, проглатывая обиду, и пошла по мягкой снежной квашне. Ей было грустно, но эту грусть она старательно прятала за свою неестественную улыбку. Что ж, «мы выбираем, нас выбирают,.. это так часто не совпадает!..»

…Её сегодня мучает догадка.
Все мысли, все вопросы – к одному.
Мальчишка на неё взглянул украдкой.
И сразу отвернулся. Почему?..
…Домой она приходит. И невольно,
Всё о мальчишке думает. А он
Старательно готовится к контрольной.
В одну лишь математику влюблён…
…Потом приходит ночь, рассыпав звёзды.
А ночью, почему-то не до сна.
Родители всё объясняют просто:
Девятый класс!.. Контрольные!.. Весна!..

    Автор Е. Нартова

1.6 (87.08.26). Самораспределение

    Август 1987 г. Ружомберок. Штаб полка.

Кабинет секретаря парткома части гвардии подполковника Полунина. На стене – стенды «Лучшие коммунисты полка», «Задачи партийной организации на 1987 год», какие-то схемы, таблички, портреты – Ленина и Язова – только что взошедшего на пост министра обороны старика, вместо ушедшего на пенсию другого старика – Соколова, снятого по вине кажущегося безобидным озорника Руста[19 - Мати?ас Руст – немецкий спортсмен-пилот, в возрасте 18 лет совершивший перелёт на лёгком самолете из Гамбурга через Хельсинки в Москву. Советские истребители обнаружили самолёт Руста, но не получили инструкций об уничтожении. Нетронутый советской ПВО, Руст приземлился 28 мая 1987 года на Красной площади. Отец Руста был бизнесменом, продававшим такие самолёты. В СССР Руст был приговорён к четырём годам лишения свободы, однако вскоре был амнистирован. А Горбачёв получил повод для снятия с должностей своих политических противников: министра обороны Сергея Соколова и командующего ПВО Александра Колдунова. Руст вернулся домой мировой знаменитостью. В дальнейшем Руст получил четыре года тюрьмы в Германии за то, что ударил ножом медсестру, но был также досрочно освобождён. Он вёл авантюристичный образ жизни, путешествовал, менял жён, религии. А в настоящее время зарабатывает на жизнь игрой в покер. Скандальный самолёт же выкуплен немецким техническим музеем в 2008-м, почему-то у богатого японского бизнесмена, хранившего реликвию все эти годы.], посадившего свой спортивный самолёт на Красной площади.

(Но это была лишь мнимая «безобидность»… Вряд ли такая глупая мысль могла бы прийти в голову этому наивному пилоту без чьей-то подсказки. И вряд ли бы на эту авантюру кто-то решился ранее в условиях напряжённой «холодной войны». Другое дело – сейчас, когда уже начали рушиться старые ценности.)

Итак, полированные столы, мягкие стулья, сейф в углу, цветы. Довольно уютный кабинет. Оперевшись локтями о стол, сидел солидного возраста тридцатитрёхлетний шатен. Лицо его сияло, в голубых глазах бегали какие-то чёртики, и за внешней мягкостью чувствовались железная хватка и непреклонный характер. Про таких можно говорить: «Истинный партиец».

– Выпускник Новосибирского Высшего Военного Политического Общевойскового Училища лейтенант Тимофеев прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности заместителя командира роты по политической части, – скороговоркой бодро рапортовал Владислав.

– Ну вот, ещё один «герой нашего времени» явился! Садитесь, товарищ лейтенант, – подполковник кивнул на стул, – Новосибирское, говорите, училище заканчивали?

– Так точно! – гордо произнёс лейтенант и подумал: «Ну, точно сейчас скажет: ваши, дескать, выпускники отличаются умом и сообразительностью», – он это много раз уже слышал и в училище их в этом усиленно убеждали. И всё же приятно услышать это ещё раз!

– Есть тут у нас «ваши»! – парторг сделал паузу. – Что не новосибирец-то оболтус,.. – хмуро улыбался подполковник, – ну, об этом после.

Влад помрачнел от неожиданности: «Вот те раз! Что это только что было!?».

– Служить вам предстоит в части с богатыми традициями, – продолжал улыбаться подполковник. Далее последовало описание этих традиций и наставления Тимофеева на путь истинной службы.

«Конечно же, я буду служить хорошо, напрасно этот подполковник даёт такие тщательные инструкции», – думал лейтенант с помрачневшим выражением на лице.

– Пить, как Вы знаете, нельзя! Но это вам не Союз – здесь полно «реставраций». Знаете, что это такое?

Тимофеев задумался, вспоминая вчерашний вечер, весёлого словака со сливовицей…

– Товарищ лейтенант, не спите!

– Да, я знаю, что это такое, – встрепенувшись, без тени сомнения ответил Владислав.

– Ну, ну! Уже, выходит, успели познакомиться! Так вот, посещать эти заведения тоже нельзя! Кто попадается, получает партийное взыскание, некоторые – отправляются в Союз, прапорщики – увольняются из Армии и опять же отправляются в Союз самым ближайшим поездом! – подполковник продолжал улыбаться. – Есть здесь у нас один ваш выпускник. До сих пор с парт взысканием ходит…

Владислав мысленно почесал затылок.

– Вы холосты? – подполковник снова поднял глаза.

– Да! – не без гордости прозвучал ответ.

Лейтенант немного приободрился, предполагая, что теперь они, наконец-то, оказались в «позитивной» для лейтенанта зоне беседы. Он гордился своим холостым положением, почему-то считая, что такая же гордость за него должна переполнить и подполковника.

– Та-ак! Хочу отдельно предупредить вас насчёт женщин, – подполковник сладко улыбался, – ведь холостяки – это потенциальные залётчики и я предпочитаю женатых, с ними спокойнее. Учтите, со словачками общаться нельзя. Будете замечены, поедете в Союз, получите партвзыскание,.. ну и вообще, надуют Вас, лейтенант, тогда как зяблика! Ясно?

Тимофеев едва не поперхнулся, вспоминая чёрные глаза Здены и представляя визуально, как его станут «надувать как зяблика»…

Подполковник продолжал ехидно улыбаться:

– Есть здесь пять вольнонаёмных женщин в полку, одна другой «милее», причём чем дольше вы будете здесь служить, тем милее они вам начнут казаться, вот ими и обходитесь, если сможете, конечно. Правда, на них тут и без вас повышенный спрос, как на раков на безрыбье! – Подполковник усмехнулся куда-то в угол своего кабинета. От такого откровения лейтенант покраснел.

– Предупреждаю относительно чужих жён. Есть здесь один ваш выпускник из Новосибирска – старший лейтенант Хашимов, – лицо подполковника нахмурилось, но через минуту улыбка постепенно вернулась на место. – Переведён он к нам на перевоспитание из другой части за то, что крутил роман с женой своего командира роты, – последовала длинная пауза. – Нехороший тип, я бы его хоть сейчас куда-нибудь спихнул, да некуда. В самой залётной роте полка служит и так. Не советую Вам с ним дружить, избегайте его.

(Но кто мог знать тогда, что их койки уже стояли рядом!)

– Дружить вам нужно вот с этими…

(Далее последовало перечисление всех лиц, с которыми Тимофееву следовало бы дружить. Перечисление закончилось одной фотографией на щите «Лучшие коммунисты полка». С фотографии смотрел крепкого телосложения старший лейтенант с жёсткими усами, слегка кавказским выражением лица, принадлежавшего, как выяснилось позже, человеку русскому, любившему, однако, похвастать своими необычными «корнями», как в смысле социальном, так и в национальном, и любившему вспоминать своего героического деда, чей танк, якобы, и по сей день стоит на центральной площади в Праге.)[20 - Через два года, в 89-м советский танк, принимавший участие в освобождении Праги от фашистских захватчиков уберут из Праги, а затем перекрасят в розовый цвет. А спустя примерно пятнадцать лет, на этом самом месте будет установлена зелёная статуя коровы, украшенная красной звездой и цифрой 23, как и легендарный танк. Это будет одна из 200 коров международного проекта «Парада коров», посетивших улицы Праги. Однако студенты философского факультета Карлова университета всё же разобьют её, считая, что статуя оскверняет память 144 тысяч погибших воинов Советской армии, за что будут обвинены местными властями в вандализме…]

– Это командир 9-й роты старший лейтенант Сидоренко, – далее последовало описание славных достижений этой роты, которая «гремела» на всю дивизию как одна из лучших.

Затем последовало перечисление всех подразделений, где отсутствовал замполит роты, в их числе оказалась и та самая знаменитая 9-я рота! «Дай бы бог попасть в неё», – загадал Владислав.

Но теперь ещё предстояло представиться начштаба…

Тимофеев вышел из штаба. Вдохнул воздух, потянулся.

– Чё, Тимофеев, и ты здесь? – услышал он неприятный голос, знакомый ещё с училищных стен. Голос его однокашника двадцатипятилетнего лейтенанта Ивана Кузнецова. (Который, попавшись в училище на краже денег у своего товарища, получил строжайшую оценку ротной партийной организации, состоящей к концу обучения, в основном, из самих курсантов.

Вследствие чего он так и остался комсомольцем. Последнее не позволило ему занимать должность заместителя командира роты по политической части, и распределялся он на должность командира взвода.)

– Уже представился? – Кузнецов смотрел на него из-под козырька, закинув голову.

– Да, представился, а ты что, тоже сюда попал?

– Попал! Попал – не попал! Не в тире! Хэ! Меня сюда распределили! Ладно, давай! – Кузнецов, также при «параде», довольный собой и своим остроумием, проследовал внутрь штаба…