Грузинский талисман

– Влад! А помныш, как мы с табой в Штрэбскэ Плэсо загуляли на 70 лет Октябрской рэволуции?! Да-а-а!? А-а!?

– Да, фурор мы там произвели определенно!

– Маладэц ты, Влад!.. Как мы там, а… А на другой дэнь на плацу стоим, шатаемся. Пьяные в сиську! И пофиг нам сухой закон! Да-а-а!?

Мамука изобразил шатание, вспоминая «подвиги былых лет». Но скорее это было действительное его состояние в этот момент. Прямо стоять он уже едва ли мог!

– Но вот, помню я… как-то ты, меня, брат… подвёл! Эх, как подвёл, мать тво-ю-ю-ю-ю!.. – Мамука погрозил Майеру пальцем.

Это была всего лишь игровая фантазия, разыгравшаяся в сознании опьянённого Мамуки.

– Зачэм сэбя тогда подставил полкачу? Он тогда мэня… Понымаешь? Он мэня должен был натянуть! Нэ тебя! И что? Ты лишил мэня удовольствыя! Гы, гы, гы!.. А знаешь?..

Но дальше он уже не успел выговорить ни слова. Его брат Давид подскочил. Его ноздри раздувались. Он готов был вцепиться в горло Майеру, который, как ему показалось, когда-то серьезно обидел его брата!..

Но отец его немного угомонил. Но так же стал бросать косые взгляды на Майера. Трудно было понять, что варится в этих черных, в общем-то добрых, но слишком горячих головах! Ещё через несколько минут снова звенели стаканы, булькала в канистре чача, разливаясь по кругу. Новые волны прокатывались по пищеводам. Содрогались уже видавшие виды желудки в странных позывах на освобождение от столь вероломного иноземного вторжения грузинского высокоградусного Бахуса. Тимофеев попробовал не допить.

– До дна-а-а-а! – заявил Мамукин отец. И посмотрел так, словно уличил Влада в измене Родине. Было ясно, что «кавказское гостеприимство» живыми не выпустит наших лейтенантов. Земля уходила уже из-под ног. Всё вокруг плыло. Желудок странно пытался освободиться, судорожно сокращаясь. Тимофеев залил оставшуюся жидкость внутрь, икнул, ещё несколько минут посидел, приобнял по-дружески Мамуку за плечо. Тот как будто качался. Лица напротив расплывались. Он видел только блеск чёрных глаз из-за орлиных профилей, похожих на профиль его училищного командира роты.

Тимофеев взял со стола какую-то колбаску.

– Ух, с орехами?! Что это?

– Это чурчхела! Такая наша грузынская сладост!

– Из чего это?

– Из сока выноградного, орэхов! Вкусно, да-а? – радовался Мамука.

– Вкусно. Да! Ну, пора. Нам пора! Мы сегодня ответственные! – вдруг заявил Тимофеев, хлопнул себя по онемевшим от чачи щекам, схватил Майера, свою тетрадь с конспектом к политзанятию и безапеляционно устремился к выходу, по дороге всех обнимая и искренне осыпая благодарностями за «кавказское гостеприимство».

– Сто-о-й! На посошо-о-к! – Мамука потянулся за канистрой…

Братья что – то стали эмоционально кричать вслед, вскидывая руки…

Лейтенанты вздохнули, опрокинули ещё по дозе чачи и вывалились на улицу. Фонарные столбы противно раскачивались, вызывая тошноту.

– Кто здесь всё это раскачивает!? А здорово ты это придумал, про ответственных! – Майер похлопал Тимофеева по плечу.