Наяль Давье. Ученик древнего стража

К женщинам члены культа относились неоднозначно. Нет, их не считали созданиями Лодара, но верили, что в женщине всегда больше мрака, чем света. Почему? А потому что она одним своим видом способна пробуждать в мужчинах низменные желания. Тьма всегда тянется к тьме, а свет к свету. Раз женщина пробуждает в мужчине темные желания, значит, в ней самой много мрака.

Секс не считался чем-то запретным, тем более если он происходил между мужем и женой. Всё-таки боги создали людей именно такими, и все понимали, что полностью искоренить стремление людей спать друг с другом нереально, да и глупо.

К блудницам отношение было еще более странным. Их не презирали, даже находили полезными, но старались близко не подходить. Считалось, что один человек может перетянуть в себя мрак другого. Блудницы, конечно же, были воплощением тьмы. При этом спать с ними не запрещалось никому. Якобы после секса со жрицами любви мужчины освобождались от небольшой части накопленной в себе тьмы – она переходила к блудницам. Даже сами маги не видели ничего плохого в том, чтобы спать с теми, кто продает свое тело. Конечно, они считали себя эталоном света, но, как сказал Абелайо, даже в самом светлом человеке есть пятно мрака.

И при всем при этом встречаться с такими женщинами старались максимально скрытно. Это не считалось чем-то зазорным, просто не принято было афишировать. Очень удобно придумали, ничего не скажешь.

* * *

Я никуда не торопился, так что спокойно читал книги, расспрашивал Абелайо, тренировал свои способности в комнате, где меня никто не мог видеть. Можно было оставить святилище, но покидать пока вполне себе удобное место я не спешил. Меня совершенно не тянуло в столицу. Что я там не видел? Судя по тому, что я услышал, Скадония не слишком далеко ушла от обычной средневековой страны. Да и до красот природы мне как бы не было никакого дела. А вот здесь обитали подозрительные маги, не желающие открывать всех своих секретов – это было куда более интересно. Так что я вовсю пользовался гостеприимством и никуда не собирался.

Несколько раз пытался предложить свою помощь, но мне вежливо поясняли, что гость может ни о чем не волноваться. Сразу понятно, что старцы просто не хотели, чтобы я шарил по территории. Иногда мне казалось, что они сами толком не знают, что со мной делать.

К тому же меня заинтересовало то, что знаки на посохах по-прежнему оставались для меня непонятными. Я обратил внимание Абелайо на это, но тот лишь заверил, что это мне совершенно точно ни к чему.

Вскоре все книги, к которым меня подпускали, были прочитаны, а вопросы – заданы. Более ничего интересного маги предложить мне не могли, вернее, не хотели. Естественно, многое осталось в тайне, ведь я для них всё-таки чужак. Нужно было сделать выбор: либо уходить, либо попытаться каким-нибудь способом разузнать то, о чем маги умолчали. И с первым и со вторым возникли некоторые проблемы.

Как я уже говорил, эти друиды и сами не знали, что им со мной делать. Я вроде как, по их мнению, когда-то был черным жрецом, но в то же время со мной произошли изменения, которые они успешно себе объяснили сами. Как бы отпустить меня надо, но я ведь был черным жрецом. Убивать или отпускать меня не хотели, оставлять в святилище тоже причин не было. Обучать меня никто не собирался, привлекать к работе или свободно передвигаться по территории тоже, но и держать меня вечно взаперти они считали неприемлемым. Я буквально ощущал их растерянность. Картина мира никак не желала складываться.

Лично я с удовольствием получил бы еще больше информации, именно поэтому не спешил с уходом. Но очень скоро мне стало понятно, что больше ждать не стоит.

Это случилось в один из вечеров. Я как обычно сидел в это время в своей комнате, медитируя. Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как я пришел в этот мир, но я по-прежнему пытался пробудить свои старые способности и ощутить магию в мире.

Ничего не получалось, но я не сдавался. Когда дело касалось магии, я становился крайне упертым. Любое другое дело я вполне мог давно забросить, но только не это.

В общем, я медитировал. А в следующий момент мне в уши устремился поток различных звуков. Сначала я растерялся, вздрогнув и почти оглохнув, но потом с любопытством прислушался. При этом я ощутил предвкушение. Произошедшее казалось чем-то новым, необычным. Неудивительно, что это меня заинтересовало. Последнее время в святилище стало совсем нечего делать.

Перед закрытыми глазами пульсировали различные цвета. Постепенно звук очищался, так что очень быстро я понял, что слышу чей-то разговор. Пока я не собирался анализировать происходящее, просто постарался, скажем так, убрать все помехи. Постепенно у меня получилось, и я смог разобрать голоса.

– Мы не можем отпустить его, – судя по голосу, это был Бедоир – один из старцев. – Вы, Абелайо, слишком привязались к этому жрецу.

– Он не жрец, – моментально возразил Абелайо – уж его-то голос я узнаю без ошибок. Как и голоса остальных старцев, которых постоянно видел в святилище.

– Мы не знаем, какие уловки они могут использовать, – поучительно сказал Бедоир. – Они лжецы, как и их бог.

– Бедоир! – пресек его Гахарит. – Несмотря на то что мы не почитаем Лодара, он всё равно остается богом. Проявите уважение!

– Я и проявляю, – возмутился Бедоир. – В чем обида тьме, если ее назовут тьмой? Я просто говорю правду. Ложь сотворил Лодар, так почему же я не могу назвать его лжецом?

После этого воцарилась тишина. Видимо, старцы обдумывали высказанную идею. Сам я лишь лениво подумал, что некая правда в словах Бедоира всё-таки есть, но слишком углубляться в эти мысли я не желал.

– Мы отошли от темы, – медленно проговорил Манопус. Его голос тоже было крайне легко узнать – в отличие от других, он разговаривал медленно, словно растягивая слова. Мне кажется, он вообще не местный. – Давайте вернемся к тому, что мы будем делать с нашим неоднозначным… гостем.

– Лично я за то, чтобы закрыть его в той комнате и забыть, – выдвинул явно нерадостное для меня предложение Бедоир. Думаю, не ошибусь, если говорят обо мне. Хотя, кто знает, может, у них тут еще есть гости. – Он вообще человек? – задал он вопрос. – Как можно жить, питаясь таким малым количеством еды. Я вот…

– Зря вы так, – прервал его, судя по дребезжанию в голосе, Ллвид. – В писании говорится, что не стоит увлекаться простой пищей, ибо она пробуждает жадность и ненасытность. Необходимо строго ограничивать себя, не балуя тело смертное.

– Знаю я, что говорится в писании, – раздраженно отмахнулся Бедоир. – И что вы хотите этим мне сказать? Что он воздухом питается, что ли? Это невозможно!

– Некоторые умудренные годами святые старцы, – снова заговорил Ллвид, – способны насыщать свое тело силой, не употребляя обычную пищу.

– Святые старцы, – противно протянул Бедоир. – На то они и старцы, а он мальчишка! – вскрикнул он. – Обычный мальчишка-жрец. Он ввел всех нас в заблуждение, с помощью силы Лодара сменив цвет своего одеяния.

– Никакие силы на это не способны, – возразил Манопус.

– А вы неужто так близко знакомы с силами Лодара? – слегка ехидно поинтересовался Бедоир. – Нет? Я так и думал. Никто из нас доподлинно не знает, на что способны эти дети тьмы. Они могут говорить что угодно, врать, изворачиваться, как змеи, считая, что тем самым угождают богу своему. Я уверен, что Лодару такое по нраву, но это означает, что жрецам веры нет.

В комнате снова воцарилась тишина. Я уже понимал, какое именно решение примут старики. Бедоир говорил вполне убедительно. На их месте я бы и сам заподозрил нечто подобное.

– Я общался с ним более других и могу с уверенностью сказать, что нет в этом юноше тьмы.

Я так понимаю, что своей свободой я до сих пор обязан именно Абелайо.

– В вас слишком много света, Абелайо. Настолько, что он слепит и вас, заставляя закрывать глаза на очевидные факты.

– А в вас бурлит тьма и ненависть, – парировал Абелайо. – Вы кипите ею. Этот юноша пробыл в отдельной части достаточно, чтобы все мы смогли понаблюдать за ним и сделать выводы.

– Я и сделал, – огрызнулся Бедоир. – Он лживый жрец, который притворяется светлым, чтобы спасти свою жизнь.

Ну, не так уж и не прав был Бедоир. Конечно, я не жрец, но одежды в черный цвет не перекрашиваю именно потому, что мне нужно было задержаться в святилище.

– Я за то, чтобы отпустить этого юношу и не очернять свои души смертью невинного человека, – настаивал Абелайо.

– Я за комнату, – фыркнул Бедоир. – Ему там самое место.

– Думаю, – протянул Манопус, – что не стоит вдаваться в крайности. Мы можем последить за ним еще немного. Он ведь прочел все книги? Тогда можно дать еще немного. Старые легенды, сказания, что-нибудь совсем незначительное.

– А смысл? – Бедоир явно начал закипать. – Он проглотит и их, и что дальше? Сколько мы будем отвлекаться на него? Сколько нам еще делать вид, что его пребывание здесь нас никак не волнует? Нет, давайте решать сейчас.

– Всегда можно отпустить…

– Но!.. – вскинулся Бедоир.

– Дайте мне договорить, – перебил его Ллвид недовольным голосом. – Я говорю о том, что его можно отпустить, но при этом проследить. Если он лжет, то через какое-то время сменит цвет одеяния, повинуясь своей природе. Вот тогда его можно будет снова схватить и закрыть в комнате.

– Глупости, – хмыкнул Бедоир, которого явно не устраивал такой вариант. – Лишняя трата времени. Отпускать, следить, потом вести обратно.

– Мы – свет. Не забывай об этом, Бедоир, – продребезжал строго Ллвид. – Мы должны опираться на справедливость и действовать согласно ей, не обращая внимания на неудобства или собственную лень. Абелайо прав, в вас слишком много тьмы. Мы все ощущаем ее, вам надо с этим что-то сделать, дорогой Бедоир.

Интересно, что именно должен сделать Бедоир, чтобы избавить от так называемой тьмы. Как по мне, так он просто сам по себе такой, причем сейчас еще и отчего-то сильно раздражен.

– Конечно, я постараюсь что-нибудь с этим сделать, – между тем ответил Бедоир. Мне кажется, я даже услышал скрип зубов. – Но кого мы пошлем следить? Если он жрец, то любого из нас с легкостью заметит, как бы мы ни скрывались.

– Заметит белого мага в лесу? – удивленно проскрежетал Ллвид. – Бедоир, о чем вы говорите? Черные жрецы не способны на такое.

– А еще они не умеют сами перекрашивать свои одеяния, – ехидно напомнил тот, кто явно желал мне смерти. И чем я ему так насолил?

– Хм, – задумчиво промычал Ллвид. – Вы правы. Если цвет своего одеяния он изменил самостоятельно, то мы не можем быть полностью уверенными, что у него нет никаких иных сил.