Принцесса

– Ну, да!

Кондрат попытался удержать равновесие, но уселся прямо на мешок с мукой, стоящий у прилавка. Белое облачко поднялась вверх, белая взвесь осела на полу, брюках Кондрата и даже его лице. Попытку встать, он даже не предпринял.

– Она левнует, а говоиит, што алкохолизм – стласная болезнь. Вот такими скандалами она заставляет муза быстее спиваться.

– Ну, ты и… – Зойка нахмурила брови, уперла рука в бока. – По – твоему разуменью, бабы виноваты в том, что мужики спиваются?

– А то хто же? Еевновать мозно не только к длугой зенщине. Еевновать мозно и к футболу, машине, длузьям, лаботе…

– Ну, ты и козел!

– Э, я поплошу без осколблений! Я – натуа тонкая… – покачал пальцем перед носом и икнул. – Так я доздусь товар за свои деньги? Покупатель всегда плав.

– Тонкая! О как себя алкаши любят! Что, деньги карман жгут?! – Зойка грохнула о прилавок бутылками. – С этим к жене с дочкой заявишься?

– Не твоя забота стыдить меня! Музу своему нотации читай… Хотя, откуда у тебя муз? Кому в голову плидет связать зизнь с шибко умной?

Громко смеясь, Кондрат забрал бутылки и вышел из сельпо.

***

Марина вернулась с фермы домой. Оставив телогрейку и валенки в сенях, ногами нащупывает в полумраке тапочки и спешит в кухню. Завязав на ходу передник, переступила порог.

Увиденная картина заставила опустить руки. Марина устало привалилась к дверному косяку.

За обеденным столом, положив голову на руки, храпел Кондрат. Перед ним стоял граненый стакан и пустая бутылка. Рядом, в крошках хлеба валялась надкушенная палка колбасы, а в чайной чашке тлела непотушенная папироса.

Марина бессильно сползла по стене на пол, уронила голову в руки и тихо заплакала. Потом на коленях подползла к столу и тяжело присела рядом на табурет.

– А ведь обещал больше не пить! с обреченностью в голосе. – Божился, крестился на красный угол!

Марина потрепала Кондрата за плечо. Но услышала лишь нечленораздельное мычание.

– Кондрат! Кондрат, пойдём, уложу.

Выслушав очередное мычание, закинула руку мужа себе на плечо. Осторожно, шаг за шагом потащила обмякшее тело. Кондрат едва переступал ногами. Из кармана брюк выпала бутылка. Не разбилась, с противным шуршащим звуком докатилась до стены.

Марина отрешенно смотрела на бутылку, которая медленно перекатывалась на манер маятника – влево – вправо. Толкнула спящего Кондрата на постель.

С минуту стояла, напряжённо раздумывая, потом подхватила бутылку и вышла в сени. Скинула тапочки, сунула ноги в валенки и почти бегом поспешила к старому покосившемуся сараю. С трудом открыла дверь, сгребая рыхлый снег. Бутылка легла к ещё пяти таким же припрятанным в сене.

«Надеюсь, проснувшись, он не вспомнит о её существовании и, наконец, остановится. – Марина кинула сверху еще охапку сена. – А выливать негоже. Как мужики говорят, „жидкая валюта“ всегда в цене. Мало ли, пригодится в качестве оплаты».

Марина вернулась в дом. Под громкий храп и пьяные выкрики мужа во сне устроила уборку: подмела полы, вытерла пыль, пару раз перемыла посуду.

Марина устала, конечно, но работа отвлекала от тяжких мыслей, успокаивала, не позволяла зареветь в голос. Заглянув в комнату, убедилась, что Кондрат спит мертвецким сном.

Начала готовить обед: поставила кастрюлю с водой, мыла овощи, шинковала капусту.

Через пару часов Кондрат ввалился в кухню. Зло вращая покрасневшими глазами, оглядел чисто убранную кухню. Мотнув головой, протянул руку с выставленным указательным пальцем в сторону Марины.

– Бутылку оттай! – пересохшее горло лишь усиливало его шепелявость.

О чём ты, Кондрат? – спокойно вытерла руки о фартук.

– Не испытывай мое телпение.

Кондрат стремительно приблизился к Марине. Он уже протрезвел и держался на ногах вполне уверенно. Марина испуганно отпрянула назад, уперлась спиной в полку с посудой. Несколько чашек со звоном упадали на пол, разлетелись на мелкие осколки.

Кондрат сжал пальцы в кулак, размахнулся…. Марина закрыла глаза, ожидая удара. Но Кондрат схватил ее за горло и с силой сдавил.

– Я покупал дфе! – произнес по слогам. – Или ты думаешь я совсем нисего не помню, лаз выпил маненько? Нееет, я еще не все мозги плопил!

– Я ничего не видела! – Марина втянула голову в плечи.

– Отдай по – хорошему! – Кондрат сжал горло еще сильнее.

«Хорошо, что отправила дочку к отцу». – в глазах у Марины потемнело.

Не раздумывая ударила коленом, попала во что – то мягкое, вырвалась из цепких пальцев и выбежала на улицу. Вслед летели ругательства, потом услышала звук сильного удара, шелест осыпающегося стекла и стон боли.