Парадокс обратимости

Перед трибуной появляются двое мужчин, один – пузатый, во фраке и цилиндре, с тростью, второй – худой, в лохмотьях, с вилами в руках.

ТОЛСТЫЙ. Чего тебе, холоп?

ТОНКИЙ. Делись, буржуй!

ТОЛСТЫЙ. А ты спляши да спой. Развеселишь – поделюсь.

ТОНКИЙ. Я не просить пришел, а забрать. Скидовай одежонку.

ТОЛСТЫЙ. Скоморохова жена всегда весела, да?! Хороша шутка! Давай еще!

ТОНКИЙ. Шутил волк с конем, да в лапах зубы унес. Отдавай награбленное!

ТОЛСТЫЙ. Держи перчатки… (Снимает перчатку, бросает во второго.) Подавись…

ТОНКИЙ. Это что?

ТОЛСТЫЙ. Перчатка. Чтобы руки не испачкать! Надевай…

ТОНКИЙ. Так вот они для чего… (Надевает перчатку.) Угнетатель, вторую давай!

ТОЛСТЫЙ. А ты полай!

ТОНКИЙ. Собака собаке на хвост не наступит. Ну, давай вторую, чтобы руки не измарать.

ТОЛСТЫЙ (бросает вторую перчатку). Псина знает, кто бьет, а кто кормит…

ТОНКИЙ (надевает вторую перчатку). Кидай! В собаку мясом не накидаешься.

ТОЛСТЫЙ. Собака и в собольей шубе блох ищет.

ТОНКИЙ. Шутник – покойник: пошутил, да и умер!

Тонкий подошел к Толстому ткнул вилами в живот. Бросил вилы, снимает с Толстого одежду, надевает на себя.

ТОНКИЙ. Не учи плясать, я сам скоморох. Что, падла, пошутил, да вышутил?!

КОМАНДИР. Товарищи! Шутка шуткой, а дело делом. Слово для приветствия трудового народа имеет, товарищ Вера.

Молчание. Появляются мужики, берут Толстого за руки и за ноги, уносят. К Тонкому подбегают другие оборванцы, отбирают у него одежду, возникает потасовка.

ВЕРА. Как говорит председатель Совета Народных комиссаров: «Дело, за которое боролся народ…

К трибуне мужики на руках выносят помост, на нем стоит человек в военном френче, на голове казачья шапка, в руках шашка – это Иоанн Булат. Народ кланяется ему.

БУЛАТ. Народ, я, как отец ваш, говорю вам – мы избранные! Чудо выбрало нас! И поэтому – всё это ваше отныне. И небо, и земли, и воды. И голод и сытость, и жизнь и смерть, и горе и радость… И я ваш! (Указывает на Веру, Командира и Кального.) И они ваши. Я отец ваш, не прихотью своей, а настоянием вашим. Хочу огласить тебе, народ избранный, свои мысли по нашему новому мироустройству. На первом годе от Чуда в земле нашей передать управление нашей свободной волостью – ПНИ, Приказу народных избранников. Объявить амнистию всем инакомыслящим каторжникам, даровать свободы народу.

Булат аплодирует, ему вторят Вера, Командир, Кальной.

КОМАНДИР. Ура, товарищи!

Молчание.

БУЛАТ. Всяк спляшет, да не всяк как скоморох. На первом годе от Чуда учредить —ПомИз, Поместную Избу, чтобы делил земли между народом по способностям и потребностям. Надо земли – бери! Бери, но работай! Не работаешь – отдай другому, пусть он работает. Так что, кому надо земли, становись в очередь. Главным в Избе будет Демьян Пузочес. Выйди к народу, Демьян.

Перед трибуной появляется Демьян Пузочес, здоровый мужик с животом, зевает, кланяется народу.

ДЕМЬЯН. Народ, что скажу: просто так ко мне не ходи. Сначала пропиши в бумаге, зачем тебе земля, чего ты на ней будешь делать и чем докажешь. Написал бумажку, неси её моему заместителю, бывшему дьяку Кириллу. Он грамоте обучен, подробно обскажет мне, что да как, а я уже решу кому и чего.

Демьян кланяется народу, уходит.

БУЛАТ. На первом годе от Чуда учредить – ЧелобИз, то бишь Челобитную Избу, куда надлежит нести жалобы и прошения, ежели кому чего не нравится. Закон и порядок отныне будет охранять Разбойная милиция.

Перед трибуной строятся мужики в шинелях. В руках вилы, за поясами топоры.

БУЛАТ. Прошу любить и жаловать – наши защитники. У кого есть что сказать, спросить, возразить?

К трибуне выбегает женщина, встаёт на колени, крестится, бьет поклоны.

БУЛАТ. Встань, освобожденная баба. Не дело это – на коленях стоять и челом оземь бить. Не для этого нас уродили! Говори дело своё…

АСЯ. Я Ася, отец. Жена Степана. Забрали его с утра. Когда вернете? У меня четверо по лавкам. Почто без кормильца оставили?

БУЛАТ. Вот! Для этого мы и учредили ЧелобИз. Явись народу глава Челобитной.

АСЯ. А нельзя сразу решить, без Избы этой?

ВЕРА. Простите, товарищ Иоанн, можно я объясню? Товарищи! Не для того наши соратники умирали в ссылках, проливали кровь за идеи свободы, чтобы мы сейчас спрашивали, стоит ли доверять новым органам власти. Да, революция пока не докатилась до вас в полной мере, но это случится, и вы поймете, что теперь всё для вас! Так что, товарищ женщина, смело идите к начальнику ЧелобИза и просите решить ваш вопрос. Даже не просите, требуйте!

БУЛАТ. Ну, и где у нас глава Челобитной?

Перед трибуной появляется Демьян, кланяется Булату.

ДЕМЬЯН. Отец избранных, не гневайся. На главу ЧелобИза какой-то доброхот в Избу бумажку подкинул. Много всякого понаписали про него. Мол, расхитчик, лихоимец, хапун…

БУЛАТ. Бумага не бомба…

ДЕМЬЯН. Вы забыли, видать. Комиссия определила его, в числе прочих отступников, к Чуду отправить…

БУЛАТ. Нового нужно найти. Займись, Демьян. У тебя, кажись, брат есть…

ДЕМЬЯН. Не гневайся, отец, он глухой…

БУЛАТ. Зрячий? (Демьян кивает.) Вот и ладно, а что глухой, так и лучше: воя напрасного слышать не будет, а дело сделает.

АСЯ. А со мной-то как, отец? Как с мужем моим быть? У меня дети…

КОМАНДИР. У меня есть предложение, товарищ Иоанн: пусть товарищ Вера побеседует с гражданкой как женщина с женщиной.