Перерождение мира. Том первый: Изгои
Конечно, без огромных потерь не обошлось в такой бойне. Люди имели высокий боевой дух и шли в бой не взирая ни на что, они уже сражались не просто за своего короля или веру, они шли на смерть ради выживания своего вида, ради того, чтобы их не превратили в скот… Ни Черная смерть, ни все войны того времени вместе взятых, не сравнится с потерями этой войны. Казалось бы, после такого человечество еще долго бы оправлялось, но из-за такой войны, люди изобрели множество вещей, опережающих свое время. Тогда уже не важно было кого слушать. Аристократ ты или простолюдин, мужчина или женщина, все были едины, а государи не жалели ни сил, ни золота ради победы. В этой войне, люди победили, не дав укрепиться своему врагу и создать ему свое государство. Но, все же враг не был истреблен. Из-за того, что большинство оборотней не контролировали себя, а существовали по звериным инстинктам и могли тем самым раскрыть как свое существование, так и вампиров. Последние стали сами охотиться на оборотней, истребляя всех подряд. В итоге к XIV веку, на планете остались лишь самые хитрые и приспособившиеся личности, в общей численности, не больше нескольких тысяч.
В моем мире, как и в мире иномирцев, не было никогда ни богов, ни дьявола, ни ангелов, ни демонов. Никаких доказательств, существования чего-то потустороннего не было. Все было соткано нитью из законов физики и химии, никакой магии, волшебства и тому подобного, только наука. Конечно, я пойму, если спросят меня: «Почему тогда люди превращались в волков, а вампиры имели сверхчеловеческие силы?». И тут я отвечу: «Да, это первые существа, которые владели подобием магии». Данные существа хоть и имели сверхчеловеческую силу, скорость, ловкость, нечеловеческую регенерацию, а также могли владеть телекинезом, телепатией и даже контролировать стихии. Как оказалось, все это было завязано на их крови. ДНК таких видов творило чудеса, все их сверхъестественное было заложено в их крови. А раз ДНК у всех разное, то логично, что очень быстро стали появляться различные виды как вампиров, так и оборотней.
Например, оборотни. Одни виды из человека могли трансформироваться в двух, а то и четырехметрового волка на четырех лапах, другие же могли обладали трансформацией в человекоподобного двух-трехметрового волка, перемещающегося в основном уже лишь на задних конечностях. При этом передние лапы были похоже больше на длинные руки, свисавшие до колен. Хоть из-за таких изменений они уступали в скорости своим другим собратьям, это давало им другие возможности, а именно очень быстро перемещались по зданиям, их конечности позволяли прыжками преодолевать большие расстояния, а так же цепляться за разного рода выступы и т.д. Одни виды превращались лишь в полнолуние, другие – каждую ночью, а третьи когда угодно. Одни оборотни полностью контролировали свой разум, а другие – следовали лишь звериным инстинктам. Кроме силы, ловкости, скорости и регенерации, а также долгожительства, больше оборотни ничем не могли похвастаться, толи дело вампиры…
Вся сила вампира была завязана на их крови. Разница вампиров в силе даже одного возраста могла быть колоссальной, а бывало и так, что молодой вампир мог быть куда сильнее своего старшего собрата. Стандартные скорость, ловкость, сила и остальные прелести вампирской жизни были у всех, но вот обладание телепатией, телекинезом, даже мелочи в виде искушения жертвы, а в особенности стихии – были редкостью, такие вампиры становились подобием аристократов своего виды, но генетика не стояла на месте и появлялись все более могущественные вампиры, одним из которых и стал я.
Главная причина, почему люди стали доминировать в военной мощи по сравнению с вампирами это то, что последние не могли размножаться естественным путем, а кого-то обратить и потом горько пожалеть об этом мало кто рисковал, так как вампиры, как и люди, имели похожие инстинкты, принципы, менталитет и т.д. Все понимали, что каждый будет бороться за власть, а потому создавать себе будущего врага никто не хотел, таким мало кто мог похвастаться, а потому в большинстве своем вампирские кланы не имели больше 15-20 особей, но это в основном. Был один могущественный клан в Валахии, насчитывающий целых 127 особей, но он разобщился и фактически уничтожил сам себя, своими междоусобными войнами за власть. Поражение на фронте с людьми, внутренние распри, все это привело к тому, что кланы стали скрываться от людей и не выделяться. Из-за этого, дальнейшее развитие вампиров не прекратилось, а на свет, спустя век, появился первый живой вампир.
Жила как-то обычная крестьянская пара восточных славян в Европе. Они держали путь в Римскую империю, ну или, как угодно, историкам – Византию. Один из вампиров обратил мужчину этой пары в себе подобного и результат был ошеломительным. Мужчина в порыве ярости, от жажды крови, не удержался и укусил свою беременную жену, тем самым пустив свой вампирский яд в кровь супруги. Увидев то, что данный индивид не может совладать с собой и привлечет слишком много внимания, обративший его вампир и убил мужчину, а женщине стер память своей силой. Но вот незадача, ДНК вампиров имеет удивительный эффект, оно может помнить все. Так как ДНК передается из поколения в поколение, то, каким-то образом, во снах можно увидеть историю своих предков. Именно из-за этой особенности я и узнал об этом, также как об этом и узнал мой «дед». «Дедом» я называл того самого родившегося младенца, у той самой беременной женщины, укушенной своим супругом, так как геном яда отца совпадал с геномом ребенка, последний не умер, а перенял все вампирские прелести и пока он был в утробе матери, поддерживал ей жизнь. Одна небольшая случайность породила новый вид вампиров – живых вампиров. Таким вампирам для жизни нужно было есть обычную человеческую еду, а, чтобы иметь вампирские силы – питаться человеческой кровью.
При родах мать этого младенца умерла, ее организм не мог в одиночку бороться с ядом, он для нее был смертельным вирусом. Обычно если вампир не убивает свою жертву, осушив её, и не контролирует свой яд, что тяжело сделать, будучи только что обращенным, то жертва сама становится вампиром, но весь этот яд впитал в себя ребенок, а через кровеносную систему, его кровь одновременно и отравляла, и сохраняла жизнь его матери, пока не была обрезана пуповина.
Это был 1363 год, на свет появилась уже не новая раса, а новый вид. Раса вампиров и оборотней появилась куда раньше, приблизительно в IV веке до нашей эры, но вот спустя много веков, появился новый могущественный вид, угроза всему человечеству, вампир, который может размножаться естественным путем, создавая семейные узы, которые куда прочнее чем игра на везение от искусственного пополнения популяции вида, где новообращенный вампир сам себе на уме. Конечно, междоусобица за власть между членами семьи никуда бы не делась, но количество соперников уже бы уменьшилась в разы, могли бы появиться новые могущественные династии, целая история человечества могла бы поменяться до неузнаваемости, а в тоге она почти не отличается от истории мира иномирцев. Страны, границы, люди, все одинаково. Словно сама вселенная дала выжить именно тем, кто оставит свой след в истории, либо этот след оставят их потомки.
Да, в моем мире были несколько веков, кардинально отличающихся от мира иномирцев, но итог стал один, все словно выравнялось под одну линию, словно во всех мирах нить истории лишь одна.
Спросите: «Почему тогда в моем мире стали воспринимать вампиров и оборотней как вымысел?». «Тут все просто», – ответил бы я. Дело в том, что вампиры так умело скрывались, что с веками истории о них стали лишь мифами. Из поколения в поколение история передавалась, но она все время искажалась, а из-за разновидности вампиров, люди и вовсе перестали верить в эти бредни. Они считали, что это все вымысел. Одни говорят одно, другие – другое. В разных странах были разные представления о вампирах и оборотнях, что и сыграло злую шутку. Позже я выяснил, что в Ватикане хранились записи войне, которую наименовали «Война против ереси» или «Война видов», написанные тем самым Папой Римским. Вообще там много было чего интересного в архивах Ватикана, но сей час не об этом.
В общем, когда тот младенец вырос, влюбился, женился и завел себе двух сыновей, то ни один их них, не стал, таким как он. Он вел тихую умеренную жизнь, не боролся за власть и счастливо думал о том, как же ему повезло, что его потомки не будут такими как он. Он думал, что на нем все это и закончится, но как оказалось, ген вампира может передаваться через поколения, а потому у его старшего сына родился первенец, который и унаследовал гены своего деда. Он так же проявлял способности вампира, но главной особенностью было то, что его кожа была на столько прочна, что ни одно оружие мира не могло даже поцарапать его. Ребенок рос, его ум захватили амбиции, он хотел править, ему нужна была власть. Дед понимал к чему это может привести, а потому и решился на неравный бой со своим внуком. Для того, чтобы не запутать тебя кто есть кто, просто назову их имена, деда звали Тихомир, а его внука – Ратибор. Тихомир был единственным, кто смог хотя бы поцарапать и оставить шрам своими когтями на теле Ратибора и именно этот эпичный бой, под проливным дождем я и видел в первом своем сне перед обращением в вампира в свои шестнадцать лет. Тогда мне это казалось каким-то сном после просмотра банальных сцен из фильмов, но это было явью прошлого. Еще большее удивление произвело то, что я мог иметь с Тихомиром некий диалог во сне, будто я с ним разговариваю на яву и он мне объяснял, что да как в этом мире есть и что мне делать. Но не в этом суть, я лишь подвожу к тому, кем я являюсь. Если перенести мир живых в книги, игры, фильмы и так далее, то я бы был Мэри Сью, создателем игры, админом сервера или, к примеру, читером. Точно, тебе же не известны такие термины. В общем представь, что есть бог, а он взял и благословил меня всем чем только можно, из-за чего я стал бы самым сильным в мире. Как оказалось, чем дольше передается ген вампира из поколения в поколение, тем сильнее будет следующий потомок, перенявший этот ген. Ратибор это предположил еще шесть веков назад, потому у него не было детей и в XXI веке, он тщательно следил за тем, чтобы никто сильнее него не появился в этом мире и любых потенциальных соперников убивал, пока те не раскрыли свой потенциал.
Ну а теперь ускоримся. Я родился в конце XX века, родился и рос человеком до шестнадцати лет. После чего в агонии началась моя трансформация. Я не мог контролировать свою ярость, поэтому жертв было не избежать. Напившись досыта крови, моя жажда была утолена, а я успокоился, а потом спустя месяцы понял, что тратить суперсилы просто так нельзя, тело истощается и начинают работать животные инстинкты. Поэтому мне приходилось регулярно, раз в месяц, питаться человеческой кровью, после пары неудачных исходов, я все-таки научился не убивать и не обращать своих жертв. Естественно, о моем появление Ратибор узнал, но он не знал, что я потомок Тихомира, от его второго сына, который успел нагулять себе ребенка, а именно дочь, о которой никто не знал, иначе бы Ратибор убил и ее, так же, как и своего дядю. Помнится в этом мире, существуют вещие сны, которые делятся на несколько видов, по типу Снов благословения, Драконьих снов и тому подобное, значит назову свои сны Вампирскими. Если бы не они, я бы этого всего не узнал.
По началу я думал, что моей способностью является манипуляцией различных видов энергии. Я мог ее поглощать, копировать и даже усиливать. Дотронувшись до огня, я мог овладеть им. Поэтому мои первые приобретенные способности были огонь и электричество. Но как оказалось, я это мог делать по другой причине.
Моя главная способность – это контроль своего тела на молекулярном, даже не так, на атомном уровне, оно адаптировалось ко всему, эта была очень сильная способность. К стандартному списку вампирских способностей, у меня были еще телепатия, телекинез, телепортация, во время битвы с охотящимися на меня вампирами, я обрел способность управления огнем, я просто горел заживо, обычно так избавлялись от вампиров люди, но на меня это не повлияло, по крайней мере с плохой стороны, а после уже и получил способность управления электричеством, не спрашивай, как…
Следующие пару лет моей истории я опущу. В общем, все дошло до того, что вражда Ратибора со мной перешла все грани. Спустя время я, думая, что жертвую собой, после бойни в Нью-Йорке с кучей вампиров и бесчисленными жертвами среди людей, все-таки одолел Ратибора. Всю свою мощь, всю энергию что у меня была, я направил в себя, сделав из своего тела бомбу. Понимая, что не могу все-таки даже поранить Ратибора, а жертвы все растут, решил подорвать его силой, по сравнению с которой ядерный взрыв был бы простым хлопком. После этого я восстановился, мои молекулы собрались вновь воедино, после чего, я никого не стал считать бессмертным, даже богов, ибо в будущем я повстречаю их в других мирах и начну убивать и поглощать их. Вот тогда я и становился подобием бога, мои силы росли, а убеждения менялись. Тогда я и пришел к выводу о том, что такое бессмертие. Если тебя можно убить, то ты не бессмертен, ты лишь долгожитель».
– Я мог чувствовать энергию каждой клетки своего тела. Это было… как управлять океаном, капля за каплей. Но теперь… – Хэлл разжал ладонь, и лишь слабая искра мелькнула в воздухе, – Теперь это всего лишь воспоминание…
Глава III. Бежать за чем или бежать зачем?
Желтий 19, 1114 год IV эры (II новая эра)
Граница «Темного леса»
что в Королевстве Вифанция
Уже не первые сутки путники шли на юг страны, чтобы добраться до окраин «Темного леса». Преодолевая леса, холмы, поля и снова леса, Амелия и Хэлл добрались до последнего поля на их пути прежде, чем они войдут в просторы «Темного леса».
Леса, по которым шли Амелия и Хэлл, были огромными и казалось бескрайними. Трава, мягкая и зеленая, шелестела под легким ветерком, а вдалеке виднелись Вильгельмовы горы, их вершины, покрытые снегом, блестели в лучах заходящего солнца. Небо постепенно окрашивалось в оранжевые и розовые тона, а первые звезды уже начинали появляться на темнеющем небосводе. Воздух был наполнен запахом свежей травы и цветов, которые росли кое-где среди зелени. Тишину нарушали лишь редкие звуки ночных животных, готовящихся к охоте.
– Так, насколько я помню, за этим полем должна быть река, которая берет истоки с Вильгельмовых гор, – сказал Хэлл, оглядываясь по сторонам. Его изумрудные глаза внимательно изучали местность, словно он пытался вспомнить каждую деталь из прочтенных книг, пока был на попечении церкви.
С правой стороны от героев вдали виднелись горы, их силуэты казались почти мистическими в свете заката. За их спинами был густой лес, из которого они только что вышли, а перед ними простиралось чистое поле, покрытое зеленой травой и редкими цветами. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, оставляя после себя лишь слабый свет, который постепенно угасал.
– Да, отсюда до гор словно рукой подать, – сказала Амелия, смотря в сторону гор. Ее красные глаза сверкнули, когда она улыбнулась. – Но это только кажется так, – добавила она, – раз они стали видны, то мы двигались в правильном направлении. Осталось и дальше идти на юго-запад, и там мы должны найти реку. Она шириной от 50 до 100 метров где-то, так что если мост к «городу-призраку» уже разрушен, то нам не составит труда ее перепрыгнуть под усилениями.
– Скорее всего, метров 15, а то и 20 я и без усилений могу перепрыгнуть, – сказала девушка, посмотрев на Хэлла, – но вот ты, – добавила она с легкой усмешкой, – думаешь, осилишь 50 метров, а то и больше, если не повезет с местом, куда мы выйдем?
– Надеюсь, – ответил юнец, – я хоть и постоянно испытываю свое тело усилением, чтобы оно могло выдерживать еще больше магии усиления, но не думаю, что я освоил его силу на таком уровне. Если что, то что-нибудь придумаем, все-таки мне больше 5 миллиардов лет, уж знаний у меня полно.
– А-ха-ха, – засмеялась Амелия, – все никак не привыкну, что ты у нас старикан, – правда, ей-богу, кому скажу, не поверят. Я сама с трудом верю, но причин врать с твоей стороны я не вижу.
– Как я и говорил ранее, твое дело – верить мне или нет, – ответил Хэлл, – одно радует – раз ты уже задумываешься о прыжке через реку в «Темный лес», значит шанс того, что ты останешься со мной, очень даже велик.
– Если честно, я еще думаю об этом, – призналась Амелия, – не понимаю, зачем я тебе вообще. Раз ты планируешь победить в турнире через 9 лет, а учитывая твою нынешнюю силу, то к пятнадцати годам ты станешь настолько сильным, что победа в турнире для тебя будет лишь вопросом времени. Думаю, даже Алиса Аркхолд, о которой ты говорил, не будет для тебя угрозой.
– Маны-то у меня будет много, – согласился Хэлл, – но у Алисы есть ее семейная реликвия – легендарный ледяной меч «Сквит».
– Легендарный, говоришь… Тогда да, это проблема, – задумчиво произнесла Амелия, – а другим легендарным оружием ты никак не обзаведешься.
– Верно, технология их создания утеряна, вообще много чего утеряно в мире магии, – ответил Хэлл, его голос звучал слегка разочарованно.
– Думаешь? Как по мне, магия развивается, – возразила Амелия, – хотя, раз люди разучились делать легендарные магические предметы, то да, магия, как наука, многое потеряла. Только как вообще можно что-то такое «забыть»? Не понимаю.
– Не знаю, можно лишь гадать, – сказал Хэлл, – мое предположение в том, что это делала знать, причем намеренно. Все страны были основаны или завоеваны сильными людьми, а конкуренция им не нужна. По началу, наверное, все засекречивали и контролировалось государством, а потом многие знания были утеряны. Это если очень грубо и кратко говорить.
– В принципе, в этом есть какой-то смысл, – согласилась Амелия, – ослабить всех, чтобы ты и твои потомки могли и дальше править землями и жить припеваючи.
– Я же говорю, мир хоть и изменился, но люди… Они не меняются, их алчность не знает границ, – произнес Хэлл, его голос звучал с легкой горечью.
– А ты? – спросила Амелия, посмотрев на Хэлла, после чего оба остановились, – какие у тебя есть греховные качества?
Тут Хэлл задумался, не отводя взгляда от пристального взгляда Амелии, после чего вздохнул и все же ответил:
– По началу я был очень ленивым, но все же, думаю, к моей личности можно отнести такие грехи, как гордыня и тщеславие.
– О как! – удивленно воскликнула Амелия, – целых два даже, – продолжила она, после чего ухмыльнулась. – Я удивлена, обычно люди выдают себя за идеальных, а тут, долго не думая, сразу ответил.
– Не вижу смысла скрывать это, – сказал Хэлл, – мне нравится власть, и нравится, когда люди мне подчиняются, при этом, чтобы они меня обожали, считали самым правильным, честным и тому подобное.
В этот момент Хэлл резко обернулся влево, его глаза сузились, а тело напряглось.
– Тсс, – произнес он, – вы не одни.
– Тоже заметила, – вполголоса сказала Амелия, – все же мой нюх лучше твоего навыка обнаружения, – добавила она с легкой усмешкой.
– Видимо, ты тоже относишься к гордецам, – шутливо и с улыбкой произнес Хэлл шепотом.
На улице уже потемнело еще сильнее, потому герои могли увидеть, как вдали от них виднелись горящие факелы, которые направлялись в их сторону.
– Что будем делать? – спросила Амелия.
– Ничего, пусть идут, если «запахнет жареным», то у тебя появится сытный ужин, – ответил малец, – ты говорила, что авантюристы зачищают границу от монстров почти все лето?
– Да, поэтому так мало монстров нам и попадалось. В другое время года это делать и сложнее, и затратнее.
– Да, я помню, больше вещей с собой брать. Охота хуже, значит больше запасов еды, холодает, значит больше тратишь времени на то, чтобы согреться, при этом одежда теплая нужна, а это тоже свой вес имеет. К тому же особо в ней не посражаешься, а нужно соответствующее обмундирование для охоты на монстров.
– Верно, все правильно запомнил, – подтвердила девушка.
– Тут и запоминать нечего, все же логично и понятно, – сказал Хэлл, – тогда вопрос сам напрашивается – что они тут забыли и кто это?
– Судя по запаху… – произнесла Амелия, после чего принюхалась, – это не люди.
– Что? – недоумевал парень.
– Я чую запах зверья, – ответила Амелия.
– Ясно, кажется, я знаю, в чем дело.
Спустя секунд десять, факелы незваных гостей стали еще ярче, а вдали уже были видны их силуэты. Они шли неспеша, группой порядка 20-30 особей. Как только их силуэты стали видны еще отчетливей, а из-за света факелов уже была видна одежда, очертания тел и лиц, обе стороны стали отчетливо видеть друг друга. Группа незнакомцев резко остановилась, явно насторожившись и приготовившись к возможному конфликту. Особи мужского пола вышли вперед с мечами, копьями и топорами, а за ними стали натягивать тетиву на луке другие защитники группы, за которыми прятались дети, женщины и старики.
– Вы авантюристы? – донесся мужской голос из толпы.
– Говори ты, я маленький слабенький мальчик, не хочу привлекать внимания, – прошептал Хэлл.
– Ты издеваешься? И что я им скажу? – спросила, так же шепотом, Амелия.
– Можешь правду, только не договаривай и все.
Из-за отсутствия долгого ответа, группа незнакомцев стала явно еще более нервной, а защитники приняли более агрессивную стойку.
– Мы просто хотим пройти дальше, нам не хотелось бы конфликта, поэтому спрашиваю еще раз – кто вы? – вновь донесся тот же голос.
– Нет! – крикнула Амелия, – мы не авантюристы, мы беженцы, – продолжила кричать толпе она.
– Умная девочка, – прошептал Хэлл.
– Со мной ребенок, мальчик шести лет, мы просто убегаем от церкви, – кричала Амелия.
– Вот оно что, – произнес кан своей группе, которая, посмотрев на него, сразу обратила всю агрессию и боевую готовность вспять, – тогда мы на одной стороне, – крикнул он незнакомцам, выходя из толпы.
Когда группа особей приблизилась еще ближе, стало видно, что там были как каны, так и зверолюди разных видов. Их вожак относился к канам, похожим на гуманоидных волков – сибунов.
– Мальчик, – обратился вождь группы к Хэллу, – кем приходится тебе эта девушка? – спросил он.
– Сложно сказать, – сказал Хэлл, строя из себя наивного ребенка, – думаю, она мне как старшая сестра, она защищает меня, – ответил он.
– Понятно, – сказал кан, – и что вы сделали такого церкви, что вы бежите от нее? – спросил он, – как-то странно все выходит. Ближайшее поселение в десятках километрах отсюда, но при этом опасный «Темный лес» очень близко. Девушка и маленький мальчик в такой глуши… Отвечай! И не смей врать! – пригрозил вожак группы.
– Он иномирец, а я наполовину суккуб, – ответила Амелия, – этого достаточно, чтобы на нас охотилась церковь?! – с пренебрежением спросила девушка.
– Извините, сами понимаете, осторожность превыше всего, – поклонившись, сказал сибун.
– Мы вот, сразу увидели, кто вы, поэтому сразу стало понятно, что вы направляетесь на запад, а мои рога и уши, видимо, совсем не видны, – с порицанием сказала Амелия, сложив руки у груди.
– Еще раз, прошу прощения, – сказал сибун, – сами поймите, не хотелось бы наткнуться на охотников или инквизицию церкви, так что нам не было дела до того, чтобы разглядеть вас.
– Ладно тебе, сестрица, они нам не враги, хватит тут корчиться, – попросил Хэлл, – уже поздно, нам нужно устроить ночлег, а тут как раз есть люди, с которыми можно обустроиться на ночь, ты наконец-то сможешь нормально отдохнуть после таких тяжелых ночей.
– Да! – подтвердил сибун, – мы вот тоже собирались устроить перевал, присоединяйтесь к нам. Малец дело говорит, вы сможете отдохнуть, а мои, как он сказал, люди, смогут караулить по очереди всю ночь.
– Хорошо, – согласилась Амелия, – это будет вашим извинением.
– Так тому и быть, – сказал сибун, сделав несколько жестов рукой, после чего вся группа канов и зверолюдей рассредоточилась и стала заниматься обустройством ночлега, – вы явно устали сюда вдвоем добираться, так что мы даже можем предоставить вам немного еды и теплую беседу у костра перед сном, – протягивая руку дружбы Амелии, говорил сибун.
– Будет очень кстати, – ответив на рукопожатие, сказала Амелия.
***Время было позднее, и окрестность постепенно окутывалась мягкой, почти бархатной тьмой. Небо, еще недавно окрашенное в теплые оттенки заката, теперь потемнело, усеянное редкими звездами. Каны и зверолюды, словно вымуштрованный отряд, разбирали обоз на ночлег. Каждый знал свое дело: одни занимались розжигом костра, другие разделывали дичь, третьи ставили палатки, а несколько человек ушли в патруль, чтобы разведать местность. Их движения были отточенными, будто они делали это уже сотни раз.
Не прошло и часа, как суматоха утихла, а безлюдное поле между рекой и лесом превратилось в уютный лагерь беженцев. Патрульные вернулись с докладом к главе отряда, рядом с которым стояла Амелия. Ее фигура выделялась среди остальных: стройная, с легкой походкой, она казалась одновременно хрупкой и опасной. Ее рога, слегка изогнутые, блестели в свете костра, а хвост, обвивающий ногу, выдавал ее суккубью природу. Однако ноги, человеческие и изящные, намекали на что-то большее, чем просто суккуб.