Ты плыви ко мне против течения (сборник)

– В кого?

– Волки на яков напали, почти у самой нашей станции. Мы с дедушкой с крыльца стреляли.

– Попали?

– Трех убили сразу. Потом еще одного нашли. Стая была очень большая… Нельзя было не стрелять.

– Конечно, нельзя! – согласилась учительница. – Но ведь это мы, люди, так решили: пусть живут яки, а чтобы они жили, должны умереть волки. Жизнь существует за счет жизни. Закон жестокий, и, однако, когда вмешательство внешних сил отсутствует, мы наблюдаем торжество жизни. Ее становится все больше и больше… Но вот вопрос: какой жизни?

Екатерина Васильевна засмеялась.

– Тут мы в философию заехали. А все ж таки давайте-ка подумаем: когда жизни на Земле было больше – теперь или в эпоху динозавров?

– Наверное, теперь, – сказала Ульяна. – Хотя, конечно, всем кажется, что в эпоху динозавров ее было вроде бы и больше.

– Супчик был погуще! – развеселился Вова. – Харчо с динозаврами.

– Болото! Все шевелилось, крякало, квакало! Бррр! – передернула плечиками Крамарь.

– Сейчас один бетон да железки, а тогда раздолье было! – сказал Борис Годунов.

– Эх ты, царь-государь! – воскликнул Курочка. – Ты представь только! Все чавкало, грызло, жрало… Ты заглотнул – и сам уже в пузе!.. Не томите, Екатерина Васильевна. Откройте всю правду, не бойтесь седьмого «В».

– Я и сама не знаю.

– Да ведь это и был Вырий! – догадался Вова.

– Верно, – согласилась Екатерина Васильевна. – То был Вырий. Но вот в мире появился человек. Казалось бы, еще одно живое существо. И только. Но у человека были Мысли. Совершенно невесомые и, кажется, не оставляющие никакого следа. Но это только так кажется… Вам известно понятие – «биосфера». А вот ученый Вернадский за много лет до начала космической эры догадался о том, что эволюция видов переходит в эволюцию биосферы. И еще о том, что научная мысль есть явление планетарное, что человек уже не может действовать, мыслить, думая о себе, о семье, роде, государстве, он уже должен действовать и мыслить, думая о планете.

Глаза Екатерины Васильевны перестали улыбаться.

– Я хочу, чтобы вы сосредоточились и, слушая меня, думали… Вернадский так говорил: «Человек и человечество теснейшим образом связаны с живым веществом, населяющим нашу планету… Живое вещество охватывает всю биосферу, ее создает и ее изменяет…» Это вам понятно? Теперь попробуйте понять развитие этой мысли. Мир наш, то есть биосфера, имеет три реально существующих пласта: космос, земля и мир бесконечно малых существ – молекул, атомов, частиц… Так вот, под влиянием мысли и всеобщего человеческого труда биосфера переходит в ноосферу. Ноосфера – это сфера разума. Научная мысль, проникая во все три пласта реальности, становится геологической силой, планетной силой.

Она устало отвела прядь волос со лба. Сказала чуть ли не обидчиво:

– Редко мы думаем за всю-то планету. Все редко думаем: и учителя, и ученые, и писатели… Не помним, что от качества наших мыслей зависит качество жизни.

– Выходит, что чем больше людей, тем лучше! – сказал Борис Годунов.

– Да, это так. Чем больше труда, тем большая энергия мысли.

– Сейчас Земля в оболочке радиационных поясов, а когда-нибудь будет опоясана кольцами энергии мысли? – удивился Агей. – Интересно!

– Еще как интересно! – согласилась Екатерина Васильевна. – Но вот что меня сегодня расстроило, Агей! Седьмой «В», оказывается, не знает, что это такое – ирбис.

– А что это такое? – спросил Вова.

– Дурак! – сказал Борис Годунов. – Птица такая.

Екатерина Васильевна посмотрела на Агея, они улыбнулись друг другу, и тут прозвенел звонок.

Домашние уроки

Мария Семеновна и черный кот Парамон встретили Агея на пороге.

– Ты бы, Агеюшка, на море сходил. Бледненький какой-то. Ты купайся, пока тепло. У нас ведь тоже зима бывает.

– Но ведь море льдом не покрывается.

– Да что из того! Когда плюс семь, не покупаешься.

– Уроки мне надо учить, – сказал Агей. – Завтра целых шесть подготовок.

– Не жалеют у нас детей, не жалеют! – посочувствовала Мария Семеновна.

От обеда Агей отказался, но чаю выпил.

– Поем попозже. Когда наешься, голова не работает.

Он полежал минут пятнадцать, умылся. Сел за стол.

Итак, шесть подготовок: алгебра, литература, черчение, история, зоология, английский язык.

На часах без десяти три. Начал с черчения. Предлагалось сделать проекцию детали и указать ее размеры.

Что к чему, разобрался быстро, а вот само черчение оказалось капризным делом. Два раза подтер – и чертеж вид потерял. Больше тройки за такое не поставят.

Взял новый лист бумаги, перечертил, да так – хоть на выставку!

– Агеюшка, полпятого! – встревожилась Мария Семеновна. – Надо поесть.

– Поем! – весело согласился Агей.

– И погулять.

– И погуляю!

Он очень был доволен своим чертежом. Поискал ему место и возложил на буфет.

На первое Мария Семеновна подала домашнюю лапшу, на второе – вареники с вишнями. Агей и впрямь пальчики облизал.

Удивительно, но коту Парамону вареники тоже очень понравились. Обедал он, запустив в миску передние лапы, и, когда взглядывал на людей, был похож на запорожца с усами.

Вдруг Парамон рыкнул свое: «Мяу!», потянулся и скакнул на буфет.

– Чертеж! – ахнул Агей.

Кот хоть и вылизал лапы после еды, но автограф свой на чертеже все равно оставил.