Позывной Ковчег. Книга первая. На этой стороне границы

Примененный Сашей прием относился к категории боевых рукопашных и никогда не использовался в боксе или в спортивном карате. Судьи долго совещались, насколько правильно выполнен удар предплечьем, и единогласным решением посчитали Сашину победу чистой, соответствующей правилам.

– Товарищ полковник, вот кубок за первое место, – доложил Саша командиру «Ковчега», вернувшись с соревнований.

– Да. Хорошо, что не убил человека, вот бы мы сейчас рапортами отписывались, – задумчиво глядя на кубок, произнес командир. Саша молчал.

– А ты всех своих соперников так побеждаешь? – продолжил командир. Саша опять промолчал и пожал плечами.

– У тебя какой спортивный разряд? – вдруг поинтересовался командир.

– Я инструктор по армейскому рукопашному бою. На разряды не сдавал, так как занимался этим по необходимости.

– Хорошая необходимость, – подытожил командир. А Саша продолжал молчать.

В кабинет командира постучал и, не дожидаясь ответа, вошел первый заместитель. Командир посмотрел на хмурое лицо своего зама и со словами: – Подожди здесь, я с тобой еще не закончил, – выпроводил Сашу за дверь.

Прошло не более пяти минут, как дверь в кабинет открылась, и первый зам махнул Саше, – Заходи.

– Ладно, будем считать, что с соревнованиями мы разобрались, – посмотрел на Сашу командир, и продолжил: – Собирайся, через час военным бортом вылетаешь в командировку.

Через четыре часа, Саша Холмогоров в компании с Колей Бергером приземлились в Джелалабаде, что на востоке Демократической республики Афганистан. Покинув борт военно-транспортного самолета и потратив 10 минут на посещение туалета, офицеры загрузились в грузовой отсек вертолета «МИ-24».

– Быстрее, товарищи, быстрее, нас уже шесть часов ждут, – торопил их борттехник.

Александр и Николай уселись на сиденья и уже в полете выслушали инструктаж борттехника, который говорил рубленными фразами.

– Летим на высоте 4 тысячи метров. Через сорок минут будем на месте. Там заберете своего человека, у вас на все минут пять. Я прикрываю, но смотрите в оба. Загрузитесь и сразу уходим назад.

Время полета Саша не заметил.

Сделав круг над предполагаемым местом посадки, вертолет коснулся колесами песчаной поверхности на берегу неширокой реки.

Четверо людей закутанных в халаты, достали из воды большой брезентовый мешок. Один из встречающих махнул рукой, – Дескать, забирайте.

– Что сидите, отдайте им это, и грузите двухсотого, – прокричал борттехник, протягивая Николаю желтый бумажный конверт…

… – Поднимай Саша, поднимай скорее, – кричал Коля Бергер, взявшись за край пропитанного водой мешка, в котором лежало изломанное и обезглавленное тело их товарища.

Саше стало дурно, когда он вместе с Колей заглянул внутрь мешка. Несколько шагов он, как-то продержался, а затем рвотные позывы победили и Саша, выронив свой край мешковины, согнулся в конвульсиях.

Они стояли в десяти метрах от открытых створок грузового отсека «МИ-24», вращающиеся винты которого, поднимая шквальный ветер, разбрасывали песок в разные стороны. Дополнительным фоном, шел отборный мат борттехника, обнимавшего свой «ПКТ» (Пулемет Калашникова Танковый).

Наконец Коля, что-то сообразил. Он медленно опустил свой край мешка не песок и, сняв с пояса фляжку, насильно влил Саше в рот глоток живительной влаги. Спирт сделал свое дело и страшный груз лег на пол десантного отсека боевого вертолета.

Через некоторое время, на военном аэродроме Джелалабада, из вертолета вынули три тела, одно увезли в морг, а два положили в подсобку отсыпаться……

С того дня прошло уже больше двух месяцев.

– Товарищ лейтенант, проснитесь, уже обход, – медсестра аккуратно потрогала затянутого в гипсовый корсет от поясницы до подмышек молодого человека с забинтованной головой. – Просыпайтесь, сегодня вам могут снять гипс, вон уже главврач идет.

Александр давно мечтал избавиться от корсета и наконец вымыться по-человечески. Он лежал уже пятую неделю, и его тело под гипсом сильно чесалось. Металлическая линейка, немного снимала зуд, но ею было очень неудобно пользоваться.

Главврач, выслушав доклад от лечащего врача, который что-то бубнил про температуру и анализы, оторвал взгляд от рентгеновских снимков и посмотрел на Александра поверх очков:

– Ну, товарищ лейтенант, вижу, что вы выглядите бодрячком! Пожалуй, сегодня разрешу снять гипс, но, молодой человек, не скачите прежде времени от радости. У вас хоть и не сильный, но все же компрессионный перелом. И вам какое-то время нельзя сидеть и стоять. Ходить можно, но на коленях, сделайте ему наколенники, – распорядился главврач. – Да, и поздравляю вас с медалью «За БЗ»! – улыбнулся он.

– Спасибо. А что такое медаль «За БЗ»? – не сразу понял Саша.

Полковник медицинской службы в ответ пожал Александру руку и вышел из палаты. Сосед по палате по имени Григорий запрыгал на одной ноге к Саше с воплем:

– Поздравляю! А ты что мне втирал? С сарая упал, с сарая упал! Медалями «За боевые заслуги» за падение с сараев не награждают. Молодец, лейтенант, ну молодец. Правда, форма на тебе какая-то странная была? Раньше такой не видел, а когда тебя из таблетки, окровавленного, на каталку вынимали, то я вообще подумал, что иностранца привезли. Может, скажешь, что это за одежда такая?

Саша на минутку замешкался с ответом. Гриша – старший лейтенант, пограничник с переломом ноги – все это время как мог помогал ему.

Чтобы не обижать парня, Саша ответил:

– Это «Канвас Олива», кубинская полевая форма. Ее носят во многих странах, ну и мы иногда в нее наряжаемся. Только лучше не обсуждай это ни с кем и лишних вопросов больше не задавай. Хорошо?

– Конечно, хорошо, а теперь неплохо бы и выпить! Новый год, как-никак.

Но выпивку пришлось отложить. Пришли санитары, переложили Александра на каталку и увезли. Вернулся он уже без гипса.

Вечером Гриша и Саша «убрали» за Новый год две бутылки «Шмурдяка» – так Гриша назвал портвейн местного разлива.

После спиртного Саша быстро впал в сонное полубредовое состояние. Очевидно, с таким эффектом алкоголь лег на лекарственные препараты, которыми его лечили.

Пока Саша лежал в отключке, Гриша оправдывался, глядя на медсестру:

– Простите, я честно не знал, что ему пить нельзя, думал, вы это так, для порядка запрещаете.

– Вы что, идиот? У него касательное пулевое ранение головы, контузия и сотрясение мозга. Мы ему серьезные препараты вводили, чтобы он дурачком не остался. А вы просто идиот. Завтра утром все доложу главврачу, – медсестра злобно шипела на Гришу.

* * *

…Гул винтов усилился, вертолет почти висел в воздухе, едва касаясь колесами песка. Борттехник делал страшное лицо, Саша и Коля быстро погрузили мешок в десантный отсек. Коля полез следом, а Саша краем глаза увидел какое-то подозрительное движение в той стороне, куда пятью минутами ранее ушли два восточных человека, обменявшие Николаю на пачку долларов тело советского офицера.

Второй раз Сашу уже не тошнило. В его сердце поселились злоба и сильное желание отомстить, когда неделей ранее жене майора Ахмедова вручали орден «Красной Звезды», присвоенный нашему разведчику посмертно.

Вручение не было торжественным, присутствовали только несколько офицеров. Замполит сказал речь о геройской смерти майора, жена Ахмедова разрыдалась, и ее увели. Погибшего помянули коньяком.

А на вопрос Александра о геройской смерти майора командир выругался и пояснил:

– С таким трудом человека под видом арабского инструктора внедрили в лагерь подготовки моджахедов, а он, поддавшись на дешевую провокацию, запаниковал, и в результате нет ни человека, ни работы. Спасибо, что отцы-командиры орден выхлопотали посмертно, будет у жены пенсия по потере кормильца.

Откуда командование узнало, что Ахмедов погиб по глупости, Саша понял через несколько дней, когда второй раз полетел в район населенного пункта Читрал, в провинции Хайбер-Пахтунхва, еще за одним погибшим разведчиком.

Кстати сказать, второго разведчика ни Саша, ни Коля не знали, а это значит, что отработал там человек не менее десяти месяцев.

– Ты что? – спросил Николай.