Факультет. Курс третий

– Представьте себе: огромная двоякодышащая рыба сама насаживается на крючок, и Вы тянете ее на берег, чувствуя мощь, силу и непременное желание Вас сожрать! Вы вступаете в противостояние не просто с рыбой, не просто с рыбешкой, а с существом по возрасту старше динозавров, с пра-праматерью всех рыб и животных, которое пятьсот миллионов лет назад выбралась из океана на сушу! – гид-беларус усиленно подмигивал папе, а водила и еще один сопровождающий из местных ему поддакивали (хотя ни слова не понимали из того, о чем идет речь).

И против такого напора папа не устоял. Ведь он обожал рыбалку, и отказаться от заманчивой перспективы заудить пра-праматерь всех рыб было выше его сил. Вылазку на озеро с двоякодышащими рыбами назначили через пару дней, а пока что принялись тщательно обследовать окрестности, фотографируя и снимая на камеру все подряд. Гид-беларус заикнулся о возможности пострелять живность из ружей, но мама так на него зыркнула, что он тут же взял свои слова обратно. Мама Кирилла очень трепетно относилась к животным, а охотников считала худшими представителями рода человеческого.

Красота танзанийской природы, конечно, была ни с чем не сравнима. Таких ярких сочных красок, такого пронзительно-синего глубокого неба Кирилл не видел нигде. Белизна облаков навевала мысли об их божественном происхождении, а кроваво-красные закаты могли заставить замолчать и замереть в почтении любого отъявленного богохульника. Они завораживали Кирилла, он наслаждался их мощью и монументальной завершенностью и с грустью думал, что вскоре придется возвращаться в Москву, и он больше не сможет воздать закатам должное. Впрочем, грусть почти всегда была мимолетной и ни к чему не обязывающей.

«Рыбалка на кистеперых рыб» прошла на ура – за исключением того факта, что никаких кистеперых (или двоякодышащих) чешуйчатых созданий и в помине не было, но зато обычная рыба клевала не переставая. Гид-беларус, как и папа, оказался закоренелым рыбаком и большим знатоком рыбных мест. Благодаря ему папа тягал одну рыбину за другой, и таких горящих от восторга отцовских глаз Кирилл не видел прежде никогда.

Сам Кирилл получил в свое распоряжение надувную лодку с мотором и вместо рыбалки отплыл на середину озера – ему хотелось прочувствовать, что значит оказаться одному посреди дикого африканского пространства. И не просто прочувствовать, а сравнить свои ощущения с теми, что он испытывал на родине – да вот, например, на Байкале зимой.

Возможно, ему бы представилась такая возможность – посидеть спокойно в тишине и сравнить – но Кирилл не учел одного: здесь – вдали от цивилизации – человек уже не является безапелляционным хозяином природы, и местные гиппопотамы с удовольствием им полакомятся, стоит ему зазеваться и расслабиться.

Как только Кирилл заглушил лодочный мотор и сбросил в воду небольшой проржавевший якорь, плескавшиеся неподалеку бегемоты, с шумом выдыхая воздух через носовые отверстия и устрашающе раскрывая огромные пасти, сразу устремились в его сторону. И Кириллу еще очень повезло, что он сумел от них оторваться. Повезло, что мотор завелся с первого раза, что якорь оказался не таким тяжелым, и Кирилл смог его быстро вытянуть обратно в лодку. В общем, повезло.

После чудесного спасения от бегемотов-людоедов Кирилла колотило часа два, и он почти не обращал внимания на родителей, которые увлеченно тягали пойманную рыбу на берег. С ними рыбачили не только гид-беларус, но и сопровождающие экскурсию африканцы: они с радостью использовали возможность разнообразить свой пищевой рацион. А что? Несколько десятков килограммов рыбы, которую можно успешно закатать в морозилку, а потом целый месяц есть, никому не помешают.

Кирилл не стал ничего говорить родителям – сам виноват, и к тому же у мамы случился бы припадок непременно! А Кирилл действительно сам виноват – просчитать вероятность купания диких земноводных бегемотов в середине мелкого африканского озера он вполне бы мог. И если бы чуть-чуть подумал, то отменил бы свой заплыв – во избежание серьезной опасности. Но, как говорится: «Хорошая мысля приходит опосля хорошего времени для хорошей мысли».

Тот день закончился алкогольными возлияниями – папа с мамой приложились к аутентичному танзанийскому самогону (даже гид-беларус не мог толком сказать, из чего его гонят – то ли из кактусов, то ли из коры деревьев, то ли из шкур змей, водящихся здесь в изобилии). А, может, и знал, но не хотел говорить – чтобы не отбить у туристов желания напиться.

Аксиома: в пьяном виде человек слабее контролирует себя – вот и папа разошелся не на шутку. Он заказывал и заказывал самые экзотические блюда (которые только мог выдать маленький ресторанчик при коттедже) и выложил за них кучу бабок – по местным меркам. И все были довольны. Все – кроме папы и мамы, которые проснулись с больной головой и сильно помятыми лицами. А еще через два дня пришло время улетать обратно в Москву.

В общем и целом, в Африке Кириллу понравилось. Сумасшедшие туристические виды, экзотические животные и птицы – и даже рыбалка, во время которой его могли запросто съесть – запали в сердце, и только усиленный многочасовой пересмотр турпоездки помог Кириллу высвободить эмоции и вернуть их обратно – чтобы не тянули силы насыщенными воспоминаниями.

Вместе с тем, Кирилл испытал сильное облегчение, когда они вернулись на родину. Чужбина – она и есть чужбина, и даже магические упражнения не делают ее ближе. И, находясь на чужбине, поневоле теряешь энергию – а дома и стены помогают!

* * *

Несколько дней Кирилл восстанавливался, а потом заявился в МИД – к Щербеню. Павел Иванович уже «рыл рогами землю» от нетерпения и немедленно загрузил Кирилла работой по профилю.

Задание было непростым (впрочем, как и всегда). Щербень вывалил перед Кириллом целый ящик бумаг – копии и оригиналы на различных иностранных языках (и китайский, и арабский, и английский, и немецкий, и французский, и итальянский, и испанский – и т. д.) и выдал диск с огромным количеством документов – в придачу к коробке. И, хитро подмигивая, попросил Кирилла дать ответ – что он обо всем этом думает. Обо всем – это значит, о каждом документе и о каждом файле!

«Сестры не могли нарадоваться. В день бала они ни на шаг не отходили от зеркала, примеряя наряды. Наконец, вечером, разряженные и расфуфыренные, они уселись в карету и поехали во дворец. Но перед отъездом мачеха строго сказала Золушке:

– И не думай, что ты станешь бездельничать, пока нас не будет дома. Я найду для тебя работу!

Она огляделась по сторонам. На столе, около большой тыквы, стояли две тарелки: одна с просом, другая с маком. Мачеха высыпала просо в тарелку с маком и перемешала.

– А вот тебе и занятие на всю ночь: отдели просо от мака!

Золушка осталась одна…»

Кирилл уныло выслушал Щербеня, пожалуй, первый раз, начиная с момента их знакомства, испытывая желание покрыть его с ног до головы нецензурными словами – то бишь матом.

«Это ж надо такое придумать! Да тут работы – минимум на несколько лет, и, кажется, я стал сильно похож на Золушку? В свободное, так сказать, от каникул время!», – Кирилл глубоко вздохнул и покорно утащил коробку в «пещеру Аладдина» – изучать, анализировать ощущения и видение и записывать результаты в толстую тетрадь в клетку.

Время в «пещере Аладдина» текло незаметно – и, кроме того, здесь Кириллу было так привычно и так комфортно, что он чувствовал себя совсем как дома. И, соответственно, его энергии были расслаблены и очень восприимчивы. А для себя он сразу решил, что будет просматривать документы неспешно – для начала определяя, имеют ли они хоть какую-нибудь ценность, и отсеивая ненужные.

В процессе работы выяснилось, что коробочка – очень даже непростая, и документов, требующих дополнительного подробного рассмотрения, в ней – пруд пруди. А это означало, что Щербень нагрузил Кирилла не просто так (чтобы было, чем заняться), а очень даже по делу. И злость на Павла Ивановича у Кирилла прошла сама собой, и он испытал к нему даже некоторое чувство признательности – за то, что ценит и доверяет.

Доверяет – потому что не было никакого сомнения: документы из коробки добыты либо не совсем законными дипломатическими методами, либо – резидентурой разведки. А где резидентура – там все очень серьезно. И Кирилл принял для себя решение – во время каникул появляться у Щербеня как можно чаще. Тем более, особых планов на оставшуюся часть лета не было – не считая Маши.

Она позвонила Кириллу сама. Примерное за неделю до ее звонка Кирилл почувствовал, что «девушка созрела». Маша – как и положено богатой красавице, у ног которой лежит весь мир, долго боролась сама с собой, убеждая себя, что негоже ей проявлять инициативу, но интерес к персоне Кирилла был так высок, что она не выдержала.

– Привет, это я! – голос Маши звучал несколько возбужденно. – Не ожидал моего звонка?

– Ух ты, вот это сюрприз! – Кирилла так и подмывало сказать «Да чего там не ожидал! Уже неделю как!», но он сдержался. С девушками так нельзя – девушка должна олицетворять собой тайну (и тайну тайн), и демонстрировать, что ты заранее знаешь, как она поступит – верх глупости!

– Ага! – Маша не скрывала своей радости. – А ты ведь, вроде, крутой маг (или что-то типа того), мог бы и догадаться! Выходит, у твоих чар есть предел, за который ты перешагнуть не в силах?

– Само собой! – Кирилл быстро прикинул, как вести разговор. Пожалуй, смешливая, немного ироничная манера будет в самый раз. – Что новенького, как жизнь вообще?

– Отлично! – Маша громко фыркнула. – Ты не перестаешь меня удивлять. Все МЧ, с кем я общаюсь, завидев или услышав меня, тут же делают стойку и плотоядно, как у пуделя, высовывают язык – в надежде, что им обломится что-нибудь из сладкого. У тебя же – ничего подобного! Ты со всеми девушками так холоден и отстранен, как со мной?

Кирилл промедлил секунду – сама постановка вопроса была провокационной. И неважно, каков будет ответ – здесь не подходят ни «Да», ни «Нет». И он, конечно, в эту западню не попадется.

– Я, пожалуй, тебя разочарую! На данный момент со мной рядом нет девушек – как-то так получилось! Может быть, я для них слишком хорош?

– О! – Маша оживилась (после первых реплик она немного сникла – и вот опять). – Значит, если я приглашу тебя вечером, допустим, в ресторан, у тебя не будет возможности откосить? Ты любишь рестораны?

– Смотря какие! – у Кирилла засосало под ложечкой, и мышцы живота напряглись. Неужели Маша серьезно предлагает ему свидание? – Некоторые мне очень даже нравятся!

– А ты что, во многих бывал? – Маша засмеялась. – Впрочем, это неважно! Записывай адрес и время – только не опаздывай! И цветы не забудь!..

Кирилл прибыл на место встречи минут за пятнадцать до означенного срока. Он нисколько не сомневался, что Маша припозднится, и у него есть фора минимум полчаса, но все равно опоздать себе позволить не мог. Привилегия опаздывать – привилегия красивых девушек и президентов, а он – не то и не другое. В руках у Кирилла был шикарный букет из двадцати пяти белых роз – почему-то он решил, что Маше они понравятся. И он – не какой-нибудь нищий студент, чтобы экономить на цветах!

Ресторан, в котором ему назначили рандеву, назывался «Синий Семицветик» и располагался на Цветном бульваре. Кирилл, недолго думая, зашел внутрь и сел за столик, заказав кофе. В ресторане было пусто – вторник, и к тому же лето. Летом количество москвичей, толкущихся в городе, уменьшается процентов на тридцать-сорок, и лето для рестораторов – мертвый сезон.

Маша опоздала (ну, или задержалась) не на тридцать-сорок минут, как рассчитывал Кирилл, а на целых полтора часа. Но Кирилл воспринял ее опоздание спокойно – он чувствовал, что она обязательно придет, и просто потратил свободное время на упражнения – на пересмотр и медитацию. Конечно, ресторанная медитация была относительной, но не в телефон же ему пялиться, читая последние бестолковые новости. И никакая медитация не бывает лишней – это правило.

Маша подкатила к ресторану на шикарном «Мерседесе», припарковалась и вышла, как королева. Шмотки на ней были отпадными, и хоть Кирилл не особо разбирался в названиях, фирмах, крое и тканях, он сразу понял – они ого-го на каком уровне!

– Привет! – Маша легко чмокнула его в щеку и кинула сумку на диван. – Давно ждешь?

– Два часа почти! – Кирилл мельком взглянул на часы. – А это тебе! – он протянул Маше букет. – К сожалению черных роз найти не смог, пришлось купить белые. А черные были бы в тему!

– Думаешь? – Маша явно была заинтригована. – А почему именно черные? У тебя что, сегодня такое черное настроение?

– Да нет! – Кирилл принял из рук подсуетившегося официанта меню и отдал его Маше. – Просто я подумал, что черные розы – это очень стильно и гламурно. Ну, не совсем черные – а с проблесками, например, страз или бриллиантовой пыли.

– А ты парниша что надо! – Маша подмигнула Кириллу и принялась листать меню. – Ну, так как – угостишь девушку ужином в придачу к цветам? Предупреждаю, у меня – зверский аппетит, и я намерена съесть целого быка! Потянешь?

– Само собой! – Кирилл пожал плечами. Само собой, он потянет и не выкажет и толики неудовольствия при любой сумме ценника…

* * *

Тот вечер закончился для них долгой прогулкой, в течение которой Маша не оставляла попыток разузнать, чем конкретно Кирилл занимается. И Кириллу пришлось усиленно отнекиваться – дескать, он просто очень сильно интересуется йогой и в свободное от учебы время практикует эзотерические упражнения – самостоятельно.

Но Маша не отставала и наконец упросила Кирилла рассказать что-нибудь эдакое-особенное, и он был вынужден вкратце описать ей теорию пересмотра.