В тени Отчизны. Имя Первое

Глава 6

Москва, 31 мая 20.. года, понедельник.

Вчера был выходной, и Андрей с отцом допоздна играли в домашний покер на фишки. Деньги они принципиально не ставили – отец считал, что азарт мешает памяти. Он раскладывал карты неспешно, приучая сына к размеренному ритму. Как опытный разведчик, отец учил Андрея не столько самой игре, сколько умению наблюдать.

– Запомни, – говорил он, – выигрывает не тот, кому раздали хорошие карты, а тот, кто высидел до конца. Терпение – это тоже ставка.

Отец показывал, как сохранять невозмутимый «покерфейс», как следить за руками соперника, а не за его словами, и не выдавать себя даже движением ушей от облегчения при удачной карте.

– Смотри не в глаза, а на мышцы шеи – там живёт правда, – повторял он. – И ещё: ты не обязан входить в каждый банк, что тебе предлагают.

Андрей впитал эти нехитрые правила. Позиция всегда важнее силы, информация ценнее удачи, а блеф срабатывает только при наличии репутации. Всегда предполагай, что за столом найдётся кто-то умнее тебя. Но не особенно остерегайся тех, кто нарочито ловко жонглирует картами – с этими игроками всё и так понятно. А вот настоящий шулер никогда не станет выставлять своё мастерство напоказ.

В понедельник утром все отцовские уроки словно вошли вместе с Андреем в кабину лифта. Он поймал себя на том, что поправляет галстук и выпрямляет спину, пока двери закрываются. Казалось, новая партия вот-вот начнётся: раздача сегодня понедельничная, столом служат офисные этажи и кабинеты, а роль блайндов играют время и внимание. Если поторопиться со ставкой, можно переплатить отношениями – а это означало бы провалить всё дело.

Он вспомнил, как отец заставлял его тренировать на фишках самое трудное – умение вовремя пасовать, подавив желание играть просто от скуки. Отец при каждой новой раздаче, наставлял:

– Самая дорогая ошибка, сын, – это сделать ход для галочки. И в разведке, и за покерным столом такое заканчивается одинаково: в конце реальность выставляет тебе счёт.

Двери лифта распахнулись. Андрей вышел и направился к своему месту, мысленно перетасовывая отцовские советы: не раскрывайся первым; слушай дольше, чем говоришь; ставь ровно столько, сколько необходимо, чтобы другие сами потянулись навстречу. И был ещё один совет, который он берег как талисман.

Он вспомнил отцовские слова: «Если захочется блеснуть – вдохни, досчитай до пяти и умерь этот порыв. Блеск нужен тому, кто не уверен в себе, а уверенному достаточно задать один точный вопрос в нужный момент».

Андрей незаметно улыбнулся – тёплое воспоминание об отцовской науке согревало его. Ведь домашняя партия у них с отцом была не про удачу, а про выдержку – про умение вести свою линию и не путать азарт с обдуманным решением. И сегодня всё это должно было ему пригодиться. Ставки были высоки: на кону была его собственная репутация – пока ещё хрупкая, словно тонкий фарфор.

Вторую неделю своей практики Андрей начинал с чувством настороженного оптимизма. За первую неделю он успел завоевать доверие команды проекта и даже получить похвалу руководства. В прошлую среду на комитете его предложение помогло снять растущую проблему, и даже суровый Хромов отрекомендовал его самому министру. Для новичка, менеджера со стороны подрядчика, который всего-то недавно переступил порог министерства – наверное, это был успех.

Андрей поймал себя на том, что на выходных он несколько раз вспоминал улыбку Анны. Поэтому, переступая порог отдела в понедельник утром, он неосознанно поискал её глазами.

Она нашлась за своим столом, сосредоточенно листавшая что-то на экране компьютера. Андрей не успел поздороваться – из своего кабинета вышел Минин, бросил в «народ» короткое:

– Через минуту – планёрка у Хромова. Рощин – вы тоже с нами.

В приёмной засуетилась секретарь с блокнотом. Вслед за Мининым зашагали несколько сотрудников.

Андрей посмотрел на Анну. Та закрыла ноутбук, подхватила распечатки и присоединилась к общей процессии. Планёрки по понедельникам у Хромова были делом рутинным, но каждый раз перед ними все нервничали, зная крутой нрав директора по любому поводу.

Переговорная комната встретила их прохладой кондиционера и слабым запахом озона от «Люстры здоровья», которая, по мнению офис-менеджера, должна была висеть именно здесь. Длинный овальный стол уже окружили ключевые участники встречи. Сам Василий Михайлович расположился во главе стола. Рядом с ним листал ежедневник Минин. Ольга Сычёва села поближе к экрану, удерживая перед собой планшет, а Анна опустилась на свободный стул возле неё. Рядом разместилось еще несколько человек.

Андрей не стал светиться за столом, а сел на ряд сидений у стены, стараясь держаться уверенно, но не привлекать лишнего внимания. Он не собирался выступать без надобности, сегодня его роль скорее наблюдателя.

– Начнём, коллеги, – голос Хромова оборвал оживлённый шёпот. Он оглядел собравшихся своим обычным тяжёлым взглядом. – Какие новости по «Веге»? Ольга Николаевна?

Сычёва кивнула и, не вставая, заговорила:

– Василий Михайлович в целом идём по графику. На прошлой неделе завершили настройку инфраструктуры для пилотных сегментов. Сегодня утром стартовало обучение пользователей на первых площадках, – она сверилась с планшетом и продолжила: – Замечания, которые были на предыдущем комитете, нами учтены. План внедрения скорректирован согласно предложенному сценарию.

– Хорошо. Что по рискам угроз для «Веги» на этой неделе?

– По рискам… – Сычёва обернулась к Анне: – Анна, вы готовили сводку угроз, зачитывайте.

Крылова мгновенно выпрямилась, положила ладонь на лежащие перед ней распечатки. На миг она встретилась взглядом с Андреем. Тот едва улыбнулся ей в поддержку. Анна откашлялась и заговорила:

– Согласно собранным данным, наиболее существенные угрозы для проекта на текущую неделю – это кибератаки на инфраструктуру пилотного контура и утечки данных при масштабировании системы. Мы с коллегами и подрядчиками проанализировали последние актуальные инциденты… – она перевернула страницу отчёта. – В частности, в отчёт включены сведения о новом вирусе-шифровальщике, активизировавшемся в смежном ведомстве в прошлом месяце. А также данные об уязвимости в сервисе удалённого доступа, выявленной…

Минин вознёс руку, перебивая докладчицу:

– Стоп, Анна. Какой «новый» шифровальщик из прошлого месяца? – в его голосе прозвучала суровая нота. Он широко открыл глаза и уставился на Анну. – Об этом инциденте мы докладывали ещё три недели назад на комиссии. Насколько мне известно, по нему давно выпущены патчи и проблема нами локализована. С тех пор других шифровальщиков мы не ловили. Почему сейчас это у вас значится как актуальная угроза?

Анна моргнула, запнулась на полуслове. Андрей подметил, как она растерянно перелистнула страницу, нахмурилась.

– Олег Владимирович… Возможно, данные устарели, – робко проговорила она. – Я проверю… Видимо, наша сводка…

– Устарели? – Хромов с налёта вмешался и не дал ей договорить. Его лицо налилось краской. – Это что ещё за номер? Вы мне приносите на планёрку аналитику с тухлыми данными?!

Хромов бросил распечатку на стол и как бы навис над Анной с грозным недоумением:

– Вы понимаете, что происходит? Угрозы, которые давно сняты, вдруг всплывают в свежем отчёте! Как такое возможно, Крылова? Вы нам предлагаете тратить на них время впустую?

Анна покраснела; в глазах её блеснуло то ли потрясение, то ли обида. Казалось, она растеряна не меньше начальника. Её подбородок дрогнул, словно она искала слова оправдания, но не находила.

– Ольга Николаевна, – не унимался Хромов, повернувшись к Сычёвой, – вы как руководитель проекта контролируете отчёты? Или у вас каждый сам по себе пишет что хочет? Ну так давайте поможем Анне, и она будет писать это уже где хочет?!

Ольга Николаевна поджала губы. Взгляд, которым она одарила Анну, мог поджечь бумагу.

– Анна, объясните, как в материал попали устаревшие данные, – процедила Сычёва, стараясь держать голос ровным, но в каждом слове слышался гнев. – Вы же проверяли сводку на выходных.

Анна опустила глаза:

– Я… проверяла, конечно… Наверное, просмотрела даты…

Она замолчала, понимая, что любые слова сейчас только хуже. Всех охватило оцепенение. Несколько пар глаз уставились на молодую сотрудницу, которая ещё минуту назад уверенно докладывала, а теперь, казалось, готова сквозь землю провалиться.

Андрей чувствовал, как с каждой секундой ситуация выходит из-под контроля. За неделю он успел узнать Анну как аккуратного и собранного человека. А тут – даты… Такой промах не вязался с её образом. Что-то здесь было не так… Но разбираться некогда: Анна явно тонула под натиском начальства. Ещё мгновение – и он решился. В груди всё ещё буянил гнев за несправедливость и тревога за коллегу, но холодный расчёт уже взял верх над эмоциями. Андрей мгновенно прикинул: так дальше нельзя. Надо гасить пожар сейчас же, иначе последствия станут необратимыми.

– Простите, – услышал он собственный голос раньше, чем успел обдумать слова и досчитать до пяти. – Позвольте, Василий Михайлович…

Несколько голов одновременно повернулись к Рощину. Анна тоже подняла на него глаза – расширенные от неожиданности.

Хромов вспыхнул новым раздражением:

– Что ещё?!

– Это моя вина, – чётко сказал Андрей и привстал со своего места. Его спокойный тон прозвучал отчётливо в тишине. – Анна здесь ни при чём. В конце прошлой недели, когда Валерий Павлович Субботин ушёл в отпуск, часть аналитики по рискам я взял на себя. Возможно, поспешил и использовал не самые свежие данные.

Он перевёл дух и добавил, глядя прямо на Хромова:

– Именно я передал Анне информацию по шифровальщику. К сожалению, не доглядел, что она уже устарела. Прошу прощения.

На несколько секунд возникла пауза. Словно никто не ожидал, что кто-то так решительно возьмёт вину на себя. Хромов неподвижно смотрел на Андрея, переваривая услышанное. Сычёва тоже застыла – её гневное выражение сменилось недоумением.

Первым заговорил Минин:

– Хвала самокритике. Только не своим делом занялись, Алексей. Как собираетесь исправлять эту медвежью услугу?

Хромов, опомнившись, тяжело выдохнул воздух из лёгких. Его взгляд ещё метался между Андреем и Анной, но ярость понемногу остывала, сменяясь неудовольствием:

– Исправлять срочно, – бросил он. – Сычёва, берите своего сотрудника и… нашего помощничка из «Инфореда», – последнее слово он озвучил с нажимом, – и сделайте мне нормальный отчёт. Чтобы к завтрашнему утру всё было перепроверено и выверено до последней запятой. Может, в нём ещё есть ошибки, откуда я знаю!

– Обязательно, Василий Михайлович, – сразу откликнулась Сычёва, собрав волю в кулак.

Хромов ещё раз покачал головой, глядя на Анну с Андреем:

– Подводите, молодёжь. Я от вас лучшего ожидал.

Анна опустила голову. Андрей видел: она прикусила губу, сдерживая дрожь – то ли от обиды, то ли от раскаяния.

– Отчёт считаю неготовым, поэтому до завтра все свободны, – отрезал Хромов. Планёрка фактически оборвалась на полуслове – все поняли, что начальник был слишком раздражён, чтобы продолжать обычное обсуждение, хотя найденная ошибка не была критичной.

Сотрудники зашевелились, поднимаясь. Никто не смотрел на Анну – в чужой промах вмешиваться не принято. Минин негромко переговаривался с кем-то у выхода. Сычёва бросила короткое: «Анна, Алексей – ко мне через двадцать минут» и, быстро собрав свои вещи, поспешила догнать Хромова в коридоре.

Секунд через тридцать после ухода руководства в переговорной остались только Андрей и Анна. Она всё ещё сидела, уткнувшись взглядом в один из листков злополучной распечатки. Щёки её пылали.

Андрей видел, что Анна на грани слёз. Он подался к ней, хотел что-то сказать, но подходящих слов не находилось. Неловко кашлянул и тихо заговорил, решив наконец-то уже перейти на «ты»:

– Аня… ты как?

Она вскинула голову и резко выдохнула, словно только сейчас очнулась. На щеке блеснула скатившаяся слезинка, которую она тут же смахнула.

– Всё нормально, – ответила она хрипловато. Наверное, хотела прозвучать уверенно, но голос выдал стресс. Анна торопливо захлопнула ноутбук. – Пойдём отсюда.

Ещё несколько секунд она сидела, кусая губы и пытаясь совладать с эмоциями. Наконец встала из-за стола и быстро собрала разбросанные бумаги.

– Пойдём, – повторила Анна уже тише, избегая смотреть Андрею прямо в глаза.

Она шагала решительно, расправив плечи, но Андрей замечал: пальцы её слишком уж крепко сжимают компьютер. Да и он сам сейчас ощущал хороший прилив адреналина – ситуация выдалась та ещё. Тем не менее он был рад, что худшее позади. Анна не пострадала, Хромов смягчился… Осталось разгрести завалы ошибок. Однако, похоже, прежде предстоял разговор с самой Крыловой.

Она завела его в небольшую переговорную, где обычно обсуждали рабочие детали без начальства. Комната с матовым стеклом в стенах сейчас была пуста. Анна закрыла за ними дверь. На секунду оба замерли, словно не зная, с чего начать.

Она первая нарушила тишину. Голос её скрипнул, но слова прозвучали отчётливо:

– Зачем ты это сделал? Да ещё всё выдумал Хромову. Ты же не помогал мне с подготовкой отчёта.

Андрей встретил её пристальный взгляд. Карие глаза Анны блестели, хотя лицо уже обрело привычную сдержанность. Он понял: она ждёт честного ответа, без уклончивых отговорок.

– Потому что не мог иначе, – сердито выпалил он. – Ты ведь меня выручала всю эту неделю: и с материалами помогала, и вводила в курс дела… Разве я мог позволить, чтобы из-за одной дурацкой ошибки тебя разорвали на куски?

Анна молчала, вслушиваясь в его эмоции, а он продолжал, стараясь подобрать слова:

– К тому же, по совести, я действительно чувствую свою часть вины. Я отвлекал тебя своими вопросами и просьбами, что не придало тебе внимательности в работе… В итоге ты подставилась. Значит, ответственность лежит и на мне.

Он пожал плечами, пытаясь улыбнуться:

– Я просто поступил так, как посчитал правильным.

Анна опустила взгляд. Слова Андрея звучали просто и искренне. И всё же в голове шумело от вопросов. Слишком идеальный, чтобы быть правдой? Вот и сейчас – совершает поступок почти рыцарский…

– Но ты же рисковал, – сказала она, вновь глядя ему в лицо. – Хромов мог разозлиться и на тебя, ты мог потерять доверие, работу… У него и после меньших ошибок можно выйти за порог. Зачем тебе это на самом деле? Мы знакомы всего-то недавно.

В её голосе прозвучало искреннее недоумение. Андрей чуть наклонил голову:

– Я понимал риск. Но мне, наверное, чуть легче рисковать, чем тебе. Ты бы точно сейчас после совещания пошла собирать вещи. А я человек со стороны, не на госслужбе. Максимум, что мне грозило – попросили бы Аксёнова меня заменить и я вернулся бы в свои пенаты. Тебе этот удар опаснее. Так что, по-моему, всё логично.

Помолчав, он добавил:

– Может, со стороны и правда выглядело странно… – согласился он. – Новый человек ни с того ни с сего выпендривается и берёт вину на себя – кто так делает, да? Решат, что геройствует или, того хуже, лезет не в своё дело, – он умолк на секунду. – Честно, я не ради позы. И не потому, что ты мне… симпатична.

Последние слова сорвались слишком прямо, и Андрей осёкся, боясь, что брякнул лишнее. Однако Анна не выглядела возмущённой. Скорее удивлённой – она слегка приподняла брови.

Почувствовав, как к щекам подступает жар, Андрей поспешил добавить с кривоватой улыбкой:

– В смысле, конечно, симпатична – как коллега и хороший человек… Но я сейчас не про это. Я к тому, что не хочу выглядеть каким-то спасителем или, не дай бог, авантюристом, который ради эффектного жеста на публику бросается под танк. Просто ситуация требовала вмешательства.

Анна внимательно смотрела на него, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Облегчение, благодарность – и вместе с тем подозрение, никуда не девшееся с пятницы, боролись в её душе. Она знала многих порядочных мужчин, но такой самоотверженности не встречала. По крайней мере, не в офисной среде. Ладно бы он в самом деле накосячил и признал бы Хромову свою вину. Но ведь Рощин тут совсем ни при чём.

– Ты… меня выручил, – наконец произнесла она робко. – Спасибо.

Андрей ловил её взгляд, стараясь прочесть, что скрывается за этими спокойными словами. Ему хотелось верить, что теперь Анна не держит на него зла за случившееся. А вообще, хорошо ли он подумал о своих действиях в тот момент? Скорее, действовал инстинктивно. Или что там отец вчера говорил про «блеснуть»?

– Не за что, – отозвался он просто. – Мы же команда. Главное, что Хромов спустил пар.

Он позволил себе мягкую улыбку, и Анна ответила тем же – хотя её улыбка вышла задумчивой, но в глазах больше не было льдинок.

– Знаешь… – медленно сказала она, – я всё думаю: это ведь действительно редкость – так поступить. Тем более перед таким начальником, как Хромов.

Андрей затих, не зная, шутливо ли парировать или умолчать из скромности. Он лишь развёл руками, мол, что сделано, то сделано.

Анна шагнула ближе, вглядываясь ему в лицо, словно пытаясь разгадать загадку:

– Ты ведь точно не ради показного благородства? Просто мне… сложно понять.

В её тоне слышалась почти извиняющаяся нотка. Андрей почувствовал: сейчас решается что-то важное. Он выдержал её взгляд и спокойно ответил:

– Точно. Никакого расчёта, если ты об этом.

Впрочем, говоря это, он осознавал двуличие всей ситуации: его мотив действительно смешал искреннее желание помочь этой девушке и практичную логику профессионала, который понимает ценность Анны для дальнейшей оперативной работы. Её могли быстро уволить, и он бы потерял важный контакт для решения его учебного задания. Но разве он мог сейчас разделить, где кончается одно и начинается другое?

– Хорошо, – Анна чуть отступила, возвращая расстояние между ними. – Прости, если мой вопрос тебя обидел. Просто… такой поступок, правда, выбил меня из колеи.

– Понимаю, – учтиво ответил он. – Всё в порядке.

Несколько секунд они стояли молча, напряжение постепенно спадало. Наконец Андрей сделал глубокий вдох и посмотрел на часы:

– Нам через десять минут к Ольге Николаевне. Надо бы подготовиться.

– Да, – спохватилась Анна. – Точно. Надо проверить остальные данные. Пока Субботин в отпуске, придётся всё самим.

В её голосе вновь зазвучали деловые нотки. Похоже, разговор подходил к концу, и она поспешила спрятать смятение за рабочей суетой.

Андрей направился к двери, затем обернулся:

– Давай так: я свяжусь с нашими из «Инфореда», уточню последние сводки по угрозам. А ты пока пробежишься по внутренним отчётам – вдруг что-то ещё упустили. Через час сверимся и соберём новый вариант. Этот план и сообщим сейчас Сычёвой.

– Хорошо, – согласилась она.

Они вышли в коридор. Никто не обращал на них внимания.

– Аня, ещё раз – не бери в голову, ладно? Всё же обошлось.

– Постараюсь. Давай, через 10 минут у Ольги.

Андрей улыбнулся напоследок коротко – той спокойной, ободряющей улыбкой, какая была перед её докладом. На этот раз Анна ответила лишь лёгким всхлипом. Она смотрела, как он быстрым шагом удаляется по коридору к своему рабочему месту, уже достав смартфон, чтобы сделать звонок.

Через мгновение фигура Рощина скрылась за поворотом. Анна осталась стоять одна посреди насыщенного офисного утра. С минуту она не двигалась, пытаясь привести мысли в порядок. Гнев Хромова, неожиданное вмешательство Алексея, их странно откровенный разговор – всё пронеслось вихрем, оставив после себя чувство опустошения и смутной тревоги.

Она прислонилась плечом к прохладной стене коридора и прикрыла глаза. Перед внутренним взором вновь всплыл эпизод: Алексей спокойно встаёт на её защиту, отводя от неё начальственный гнев. Эта картина вызвала у Анны щемящее тепло. Она была искренне благодарна ему. Мало кто вообще вступился бы за коллегу, тем более новичок за почти незнакомую девушку.

И уж точно не так хладнокровно и на ходу придумав историю.

И тут же в душе вспыхнул новый приток недоверия. Слишком уж всё гладко. Словно по нотам: успешный дебют на комитете, идеальные манеры, душевный подарок, а теперь ещё и самоотверженный рыцарский поступок. Не многовато ли добродетели на одного человека?

Анна тряхнула головой, отгоняя внутренний голос циника. «Перестань, – сказала она себе, — ну спас он тебя, что в этом плохого? Разве ты не рада?»

Рада – ещё как. Сердце до сих пор сжималось. Но её врождённая склонность всё проверять и анализировать уже выдвигала встречные аргументы.

Конечно, она помнила, зачем вообще затеяла весь этот блеф и рискованную сцену с отчётом, специально исказив данные и намеренно вписав ошибку. Она создала ему ситуацию, чтобы он раскрыл свои качества. Ей нужно было понять, кто такой Алексей Рощин на самом деле и как он себя поведёт, видя слабость человека, с которым плотно работает. И он повёлся. Теперь, после утреннего инцидента, она узнала о нём больше, чем за всю прошлую неделю. Узнала… но стала ли разгадка ближе?

С одной стороны – он проявил себя как настоящий товарищ, готовый подставить плечо и даже пожертвовать собой ради команды. Таким партнёром можно гордиться и доверять ему. Оглядываясь назад, Анна понимала: если бы не Алексей, её сегодня, возможно, публично разнесли бы в пух и прах. Она была должна ему спасение репутации.

Однако с другой стороны – в глубине души шевелилось упрямое подозрение. Она достаточно видела в своей жизни, чтобы принимать чудеса за чистую монету. Безупречных людей не бывает. Если кто-то кажется слишком хорошим значит, за этой безупречностью может скрываться тщательно продуманная маскировка.

Когда-то в бытность студенткой-журналисткой Анна обожглась на подобном доверии. Слишком обаятельный герой одного её учебного интервью – известный меценат, сияющий благими делами, – впоследствии оказался банальным аферистом. За ширмой «благотворительности» он присваивал деньги фонда, и Анна помнила, как больно было осознать свою слепоту. После того случая она усвоила правило: доверяй, но проверяй. Особенно если человек на редкость хорош собой и безупречно любезен.

«Так умеют действовать шпионы. Чтобы глубже войти в доверие», – подумалось ей. Фраза всплыла сама собой, и Анна даже открыла глаза, словно ожидая увидеть рядом чью-то тень. Никого, разумеется, не было – мимо прошуршала лишь уборщица с тележкой, да где-то вдали звякнула кофейная кружка.

«Да ну, глупости. Давай без лишней паранойи», – одёрнула себя Анна. Он не сделал ничего плохого. Неужели за добротой всегда надо искать злой умысел?

Она расслабленно провела ладонью по лбу. Всё же не хотелось верить в лёгкие ответы. Может, дело вовсе не в Алексее, а в ней самой? В конце концов, каким бы ни был мотив, факт остаётся фактом: Алексей Рощин сегодня спас её. И этот поступок она не забудет. А значит…

Она расправила плечи, поправила волосы, сгоняя последние следы растерянности. Её лицо, завершая спектакль, вновь стало спокойно-деловым, каким его привыкли видеть коллеги. Напряжение не отпускало, но теперь в нём звучали две ноты – тёплая симпатия и холодок сомнения. Они сплелись в сложный аккорд, от которого у Анны дрожали и руки, и сердце.