Белая субмарина: Белая субмарина. Днепровский вал. Северный гамбит (сборник)

– Принято, – подвел итог «аристократ». – А что решим с Испанией? Каудильо бесится. Требует от нас всего лишь компенсации за утопленное корыто. Грозит, что в противном случае не станет противиться требованию фюрера пропустить немецкие войска к Гибралтару.

– «Кузены» точно ни при чем?

– Клянутся, что да.

– Тогда это однозначно гунны, – заявил военный. – Ради алиби утопили свой же груз, а заодно и корабль своего союзника, взамен надеясь получить Гибралтар, а значит, все Средиземное море. Что теперь будет с нашей тунисской армией, черт побери!

– Теоретически, это могла быть и ошибка, – сказал «аристократ», – неуместная инициатива какого-то немецкого или итальянского командира субмарины. Не только у ребят Локвуда есть привычка сначала стрелять, после смотреть.

– «Канариас», – усомнился военный, – это уже явный перебор.

– Могли принять за британца, тип «каунти».

– Это имеет значение? – спросил «ковбой». – Короче, каудильо нужен нам, или…

– Вообще-то может понадобиться, – заметил толстяк, – в ситуации как тогда, с транспортными самолетами. Может, уступить ему старых эсминцев по весу? Не жалко!

– Излишне. Каудильо не настолько глуп, чтобы не понимать, что продолжение его политики в данном направлении обязательно будет носить фатальный для него характер, – отрезал «аристократ». – Он просто пытается стребовать с нас хоть что-то. Зачем нам платить за его невмешательство даже металлоломом – если мы получим это и так?

– Вопрос последний: что происходит на севере? – сказал военный. – Насколько достоверна информация, что русским удалось создать оружие, сместившее в их сторону соотношение сил на море?

– Если не брать в расчет гипотезы и слухи, то русские всего лишь построили большую подводную лодку с турбинами Вальтера. Аналогичные корабли строятся и в Германии.

– А у нас?

– Кораблестроительное бюро ведет работу над проектом.

– Медленно и плохо! Если этот тип субмарин так хорош, то мы не можем упустить первенство.

– Заказ?

– Решим в рабочем порядке.

– Джентльмены, по этому вопросу нам очень желательно получить более полную информацию. Если русским удалось придумать что-то новое, мы, естественно, не можем остаться равнодушными. Потребовать, купить, получить в обмен, или же… Насколько мне известно, в России сейчас находится наша разведывательная миссия, под прикрытием писак?

– У этой миссии были и другие задачи, – заметил «аристократ». – Наблюдение за всем русским фронтом. Сейчас в главной базе русских на севере, в Молотовске, находится лишь один наш агент. Но донесений от него, кроме известных вам, пока не поступало.

Джемс Эрл, капитан ВМС США, по документам – корреспондент «Чикаго трибюн».

Молотовск, военно-морской госпиталь, этот же день

Как голова болит, о-о-о! Точно, сотрясение…

Но это уже вопрос принципа! И неприятно, когда из тебя безнаказанно делают дурака и на репутации, а значит и карьере, ставится жирная клякса. А вот успех в конце спишет и грехи в процессе. Короче, выяснить подробно, что это за очень большая русская подлодка и куда она делась.

Может, все представленное было инсценировкой? Нет, сложно поверить, что русские при общей нехватке ресурсов в войну отважились построить столь масштабный макет, ведь что-то большое в доке стояло, я ясно видел! И хотя я слышал, в СССР жизнь ценится дешево, Сталин вполне мог списать сотню-другую своих нижних чинов ради сохранения секретности – но химия была настоящей, я чуть вдохнул, и валялся в этом же госпитале больше месяца! И до сих пор задыхаюсь, как астматик, стоит мне двигаться чуть активнее. А кстати, что это было? Не могу сказать, поскольку не химик. Черт, надо было как-то взять пробы для анализа! Хотя, если лодка базируется здесь, то как ее снабжают и заправляют? В отдаленной части военного порта или прямо на территории завода, если проект экспериментальный, в процессе доводки?

В любом случае следы надо искать на заводе. Куда я и отправился, лишь выйдя из госпиталя. Русские власти не препятствовали, потому что я опоздал. Док был пуст, лишь вчера из него вывели «Шеер» с уже установленным новым валом. Тут большая подводная лодка стояла, где она?

Русские в самом деле такие тупые или притворяются? Меня не пытались куда-то не пустить, активно препятствовать (попробовали бы!). Они всего лишь делали вид, что не знают или не понимают, о чем речь. Я убил на расспросы несколько дней! Наконец мне шепнули, с опаской оглядываясь по сторонам, что очень большую подлодку отбуксировали в дальний затон, во избежание заражения. И теперь там спецтюрьма НКВД, где смертники-штрафники очищают лодку от химии. Всех с завода, кто плохо работает, посылают туда, и пока никто живым не вернулся! Эта безжалостность вызывает и ужас, и восхищение: начинаешь понимать, отчего русский политический строй показывает иногда просто чудеса эффективности. Он совершенно не требует обеспечивать интересы личности там, где существует общая цель. Издержкой является чрезмерный расход человеческого материала – но при русском многолюдстве и малой цене их необученного человеческого ресурса это терпимо.

Но где же все-таки подлодка, спрашивал я. Ну это не к нам, мистер, ни флот, ни завод к этому отношения не имеют, это все НКВД, отвечали мне. А от них лучше держаться подальше и лишних вопросов не задавать! Вот только не мне, я же американский журналист – лицо неприкосновенное! В самом начале я действительно был репортером в родном Фриско. Затем на меня обратили внимание парни из военно-морской разведки, и я как-то незаметно оказался сначала на подхвате, а затем и в штате этой конторы. Однако профессиональные навыки остались и не раз оказывали мне услугу. Или совсем наоборот, как тогда в Китае в тридцать девятом… но не будем о плохом.

Считается, что разведчик должен быть незаметным. Таким серым мышом, обывателем, законопослушным до одури, кто на виду старается быть как все, а по ночам стучит на ключе шифровку в центр или пробирается с динамитом на вражескую базу. В цивилизованных странах так оно и есть, но вот в странах варварских и диких, как Китай или Россия, роль богатого путешественника-иностранца гораздо эффективнее. Хотя бы потому, что обладает большим социальным статусом, а значит, свободой действий. А также оттого, что там белый человек и так лицо очень приметное. Кстати, когда-то я был уверен, что русские – это не белая раса, а монголы, пока в Шанхае не увидел представителей их высшего класса, дворян-эмигрантов. Один из них учил меня русскому языку и аристократическим манерам заодно.

Можно, конечно, и в дикости быть незаметным. Классика – это история Вамбери, девятнадцатый век, то ли Хива, то ли Бухара, ну в общем, где там британцы воевали с русскими? Человек, посаженный дикарями в яму, так виртуозно ругался по-арабски и на память цитировал Коран, что глупые азиаты поверили, что он действительно их святой, «хаджи», и отпустили Арминия Вамбери, майора британской разведки. Но это работа штучная, скрупулезная, доступная лишь британцам. Мы же, американцы, предпочитаем не развязывать узел, а сразу его рубить. И потому лично мне больше нравится работать по второму варианту, который вполне возможен и в Европе: Франция, сорок первый, глава местного Сопротивления, граф и промышленник, устраивает прием на собственной вилле, где присутствуют и немцы, а в задней комнате «коммерсант из Аргентины» беседует с кем надо (это был не я, но я того парня знал)…

Вообще у нас на службе очень не поощряется рассказывать о конкретных делах. По понятной причине, ведь секретными являются не только имена, но и методы нашей работы. Потому, смею заверить, что вся так называемая «шпионская» литература не имеет с реальностью ничего общего, поскольку или написана теми, кто никогда не занимался подобными делами, или намеренно искажена (попробовал бы кто написать правду, завтра бы помер от «сердечного приступа» или стал бы жертвой автомобильной катастрофы). Когда я был в Британии в сорок первом, то сдружился там с неким Флемингом, он тоже раньше был писакой и всерьез намеревался после войны издать книгу о приключениях вымышленного им героя. И для этого выспрашивал меня о всякой экзотике – Китай, Индия, Малайя, Япония и прочий там Восток. Ну я и рассказал – вот только, во-первых, приукрасив, конечно (и чтобы непременно в конце красивая женщина и полный карман денег), а во-вторых, промолчав, что многое из этого случилось не со мной. Знал я там одного парня, археолога из Индианы, который имел просто талант влипать во всякие истории и, что невероятно, выходить из них живым и даже с прибылью (может, он был тоже человек от конторы, только чьей?). А в-третьих, пришлось и мне из Шанхая ноги уносить, едва успел – но про то никому знать не надо. Шеф мне сказал как-то: «Вы дважды ноль, мистер Эрл», имея в виду, что я два раза по-крупному облажался (до Шанхая еще одно дело было) и что если еще раз такое случится, то меня вышибут как неудачника пинком, останется лишь книжки писать, чтоб заработать. А Флеминг это услышал и спросил. Ну я и ответил с серьезным видом: у нас два ноля перед личным номером означают право убить, если для дела нужно. Не знаю, поверил ли он, при его должности и осведомленности – но если да, вот будет смех, ведь по сути любой тайный агент это право имеет, если при исполнении и ради дела. Да и не только тайный. Вон, в тридцать первом во Фриско полисмен кого-то застрелил на улице – ну не повезло парню быть внешне похожим на какого-то гангстера, коп и испугался, когда тот в карман полез, – так думаете, когда разобрались, тому полицейскому за это что-то было, кроме порицания?

Так что третьего промаха мне не простят. Не выгонят, война ведь, сделают хуже – сбросят куда-нибудь в Голландию, расходным материалом. Это ведь чистая случайность, что я в Россию попал – исключительно из-за языка, вспомнил кто-то, ну не так много в нашей конторе специалистов по России, не считалась она для нас в двадцатых-тридцатых ни вероятным противником, ни объектом американских интересов. Говорить-то по-русски могу, а вот все остальное… Ну совершенно не похожи детали жизни в СССР на то, что мне рассказывали в Шанхае! Так что за своего мне тут никак не сойти – роль «белого человека среди туземцев» альтернативы не имеет!

Итак, что имеем: русский штрафной лагерь где-то в отдаленной бухте. И даже если «переменный» человеческий состав там дохнет поголовно, есть же еще и те, кто их охраняет, доставляет их туда, возит провизию. А где можно найти человека на военно-морской базе – правильно, в кабаке! О-ох, снова пить русскую водку! Не вынесу! Но придется…

Какой болван назвал это заведение «Белая ночь»? Тут вообще без фонаря на улицу не выйдешь, не видно ни черта, даже днем, солнце выглянет чуть, и все. Утешает лишь, что этот Молотовск не слишком большой, до так называемого «отеля» недалеко. Гостиница для офицеров – все лучше, чем сараи, в которых большинство населения здесь обитает. У нас в таких безработные жили, в Депрессию, которых наш президент организовал за кормежку и кров строить железные и шоссейные дороги, мосты, аэродромы: все лучше, чем с голоду помирать. После узнал, что и у русских такое было, после их Гражданской, и называлось трудармией.

Не флот, не завод, а к агентам НКВД обращаться – это слишком даже для меня. Значит, остается их конвойная служба, которая этих бедных арестантов возит. А нижние полицейские чины, особенно в бедных туземных странах, это всегда образец продажности. В то же время их обычно не замечают, обращая на них внимания не больше, чем на столбы забора. А сами они могут видеть многое!

Сначала были двое флотских сержантов, с которыми я свел знакомство в прошлый раз в этом же кабаке. Они указали на других двоих типов за соседним столиком, а сами куда-то пропали. Ну и рожи – за милю видно, что местный аналог гангстеров. Ничего, в Китае этой человеческой швали было побольше, я с ней обращаться умею! В подтверждение, тот факт, что я еще живой, – впрочем, китайцы для меня были просто мелковаты, а я, конечно, не Джек Демпси, но тоже боксом владею, и кольт сорок пятого калибра наготове, и денег с собой по минимуму, я не дурак здесь свой бумажник светить! Ну так что вы можете мне сказать, мор… простите, джентльмены?

Что за русская манера – сначала выпить, затем разговаривать? Морды настроены дружелюбно, но непреклонно: «Ты нас уважаешь? Тогда пей!»

Стакан, еще один. Перед глазами все плывет, звуки как в тумане. Эй, вас четверо или двое? И дальше не помню ничего. Очнулся в сугробе, с пустыми вывернутыми карманами, без обуви и верхней одежды. Страшно болела голова, в лицо светили фонариком, и кто-то грубо спрашивал, кто я такой. Судьба послала мне патруль русской военной полиции, не дав замерзнуть в снегу насмерть. Но обрадоваться этому я не успел, так как меня сначала потащили не в госпиталь, а в участок, где сунули в холодную камеру с какими-то личностями уголовного вида. На мои протесты, что я американец и журналист, русские лишь отвечали, что утром начальство разберется, а мои документы пропали вместе с деньгами (хотя сколько их там было, мизер). Кажется, мне стало плохо и я отрубился, после чего русские все же вызвали санитаров и наконец оказали мне хоть какую-то медицинскую помощь…

А что вы хотите, мистер? Тут, считай, половина населения – это зэка (так у русских называются каторжники). И среди конвойных тоже: у них на шапках серые жетоны с надписью «охрана» вместо красных звездочек. Местных они не трогают, боятся, что их за это по законам военного времени, но человек со стороны, с деньгами… ну вы же им намекнули, что заплатите, вот они и решили… А не найдя денег, со злости врезали по голове, а может, уронили, когда тащили. Да им даже намек дать, что вы тут посторонний и с деньгами – да вы что, мистер, голову все же надо иметь! Вам приключений захотелось, а нам отвечать? Ну точно, сотрясение и черепно-мозговая, пожалте снова в госпиталь, и не волнуйтесь, все будет в порядке!

Лежу сейчас, в полной меланхолии. С мыслью, что это у меня третий ноль… Или пока еще нет?

Одесса, март 1943 года

Как все хорошо начиналось… Великая Румыния, Транснистрия, планы сделать из Одессы второй Бухарест, только веселее и беззаботнее… Еще полгода назад казалось, что Советской России конец и мы наконец отомстим за аннексию Бессарабии в сороковом, получим назад и ее, и другие наши исконные земли (из рук нашего немецкого союзника, но какая разница?). Где эти исконные земли кончаются? В июне сорок первого считали, что по границе Молдавии. Осенью – еще и Транснистрия. А всего полгода назад наш маршал заявил, что всю южную Украину населяют потомки древних даков, а значит, родственный нам народ!

И вдруг – катастрофа под Сталинградом! И если немцы потеряли четыре армии, то из наших, как и итальянцев, не вернулся никто! А ведь это были лучшие войска, что имела Румыния, и что с ними стало? Немцы хватали и загоняли в свои штрафные подразделения всех, «кто отступал неорганизованно, не в составе своей части, или без приказа» – всех наших, кто сумел избежать русского окружения, а также итальянцев и венгров. И бросали под русские танки, без снабжения, без боеприпасов, на верную смерть – лишь бы свои, немецкие дивизии сумели оторваться от преследования.

Сейчас русские уже на Днепре. За четыре месяца пришли сюда от Сталинграда. Что будет, когда они снова двинутся вперед? Немцы кричат, что «Восточный вал» неприступен, но в это трудно поверить, потому что русские уже прорвали его возле Запорожья, захватив плацдарм на правом берегу. И немцы ничего не смогли сделать. У них просто не хватает сил: как иначе объяснить, что они объявили равными себе французов – да, тех самых французов, которых они сами же еще недавно называли полуевреями! – а также бельгийцев, голландцев, датчан и, что совсем уже невероятно, поляков, славян! И требуют новых войск от Румынии, после того как, я повторяю, лучшие румынские дивизии уже погибли в этих ужасных русских степях!

Немцы кричат, что русские не умеют воевать и плохо вооружены? И это после того, как танковый корпус СС был почти полностью уничтожен под Харьковом? Требуют от нас умирать за рейх, после Сталинграда, где румынские солдаты не получали с немецких складов ни сухаря и должны были сами искать в степи сброшенные на парашютах контейнеры с продовольствием, чтобы не помереть с голода, а найдя, скорее набивать желудок, пока немцы не отобрали? А еще ходят слухи, что немцы намерены забрать у нас Транснистрию, если им каким-то чудом удастся удержаться на Днепре и заключить с русскими мир, – ведь фюрер обещал надел земли на Востоке каждому своему солдату, а где эта земля, если не отобрать ее у бедных румын? Тогда за что мы воюем, если Румынии в итоге достанутся лишь потери?

В Одессе царит растерянность, кажется, даже местные жители уже не воспринимают власть всерьез. Рассказывают, что партизаны, скрывающиеся под городом в катакомбах, обнаглели настолько, что открыто появляются на улицах днем, группами, не пряча оружие. Вопрос для всех только в том, кто раньше придет в город: русские или немцы? Одесситы, разумеется, надеются на русских, а вот что предпочтительнее для нас?

Как это ни странно, но и для нас Красная армия тоже будет лучше немецкой! Потому что немцы погонят нас затыкать прорыв, с нашим оружием еще прошлой войны, против русских броневых чудовищ, которые сильнее хваленых немецких «Тигров». И мы погибнем все лишь затем, чтобы задержать наступление русских на несколько часов. Чтобы немцы успели убежать, прикрывшись нами.

А если сдать город русским… За пару месяцев, что мы проведем в плену, Румыния вполне может выйти из войны. Отношение к нашим пленным все же лучше, чем к немцам. Откуда мы это знаем? И раньше по всей Одессе расклеивались партизанские листовки, а теперь появились еще и письма от наших солдат в русском плену, мешки с почтой оставляют на улице в видных местах, а однажды подкинули прямо к комендатуре. В письмах, с подлинными именами и адресами, сообщается, что «мы живы и здоровы, кормят хорошо, правда заставляют работать, восстанавливая разрушенное, но это справедливо». И еще в листовках от партизан написано, что немцы обманом и силой заставили Румынию воевать на своей стороне…

Что творится в городе? Наша же администрация, наша власть просто боится задевать русских. Давно уже не было облав, и комендантского часа тоже фактически нет, так как ночью местная полиция совсем не появляется на улицах, да и наши патрули теперь предупреждают о своем приближении строевым шагом и громкими командами, чтобы не столкнуться неожиданно с партизанами. С населением стараются не конфликтовать, и даже студентам университета разрешили учиться на своем родном языке.

И уже месяц ходят совершенно невероятные слухи, что наши же офицеры продают партизанам оружие и боеприпасы и берут за это расписки! Не иначе, рассчитывают стать для русских «членами румынского сопротивления, оказавшими неоценимые услуги партизанскому движению» или кем-то в этом роде…

И что будет с Румынией после, когда русские войдут в Бухарест?