Путь меча

– Там, в сарае, я связал нескольких, как знал, что пригодятся. Смотрите осторожно, они кусаются, – сообщил Мэг, сумев отдышаться.

– Ты всего боишься, Мэг, тебя вон даже старик чуть не покусал. – Заржали Эг с Эльгом.

– Братец, да тебя даже моя сестренка на мечах стригла, тебе ли о страхах говорить.

– Этот старик, будь у него нормальное копье вместо инвалидной палки, нас обоих отправил бы к праотцам, – заступился за друга Лери. – Я таких бойцов только в стражах видел, а вы меня знаете, зря говорить не буду. Надо уходить из этого логова, пока охотники не вернулись, иначе рваными плащами не отделаемся.

– Нас обманули. – Внимательно посмотрел он в лицо Лира. – Племя большое, и это не просто временный лагерь.

– Вернемся, я задам вопросы Орхису, – не меняя выражения лица, сказал Лир.

– Нас с собой позови, – многозначительно погладив рукоятку парных клинков-кинжалов, сказал Аэгбринор. – А сейчас поторопимся.

Вытащив пленных, Лир тщательно проверил путы. У жертвы не должно быть шансов, слишком многое на кону. Кивнул в сторону раненого – лишний, перекинул через плечо самку гоблина и легко побежал в сторону ключевой точки их маршрута.

* * *

Кажется, Федор моргнул, и тут же, словно стремясь воспользоваться его оплошностью, щит напротив заполнила фигура очередного соперника.

Этот экземпляр был не похож на предыдущие. Начнем с того, что это определенно был человек: худощавая, стройная фигура, затянутая в черную бархатную ткань, на руках перчатки, на ногах кожаные сапоги до колен. Вооружен его противник, что уже несомненно, был двумя прямыми клинками, которые и держал обнаженными крест-накрест на коленях. Темные глаза внимательно глядели через матерчатую маску, закрывающую верхнюю часть лица; несмотря на спокойную статичную позу, от фигуры веяло смертельной опасностью.

Мальцев потер рукой кольцевой шрам на шее. В предыдущем бою он не успел даже толком среагировать на атаку, как пол, меняясь с потолком местами, укатился вдаль. Краем глаза парень успел только заметить, как его тело, немного постояв, подогнуло ноги и ничком упало, разбрызгивая кровь на колонну. Его противницей в тот раз была темнокожая высокая девица, одетая в отливающую металлом тунику.

Она небрежным движением стряхнула кровь с длинного клинка и ловким движением вложила в заплечные ножны, не потревожив длинные серебристые волосы. На тонком точеном лице с лиловыми глазами не отразилось и малейшей тени эмоций, словно букашку раздавила. Хладнокровная тварь.

Удивительно легко для самого себя пережив иллюзорную гибель, но очень даже реальную боль, он решил, что так легко не даст себя подловить в следующий раз.

– Эй! Может, договоримся? Нам незачем убивать друг друга на потеху неизвестно кому. – Попытался было Мальцев решить вопрос дипломатией. – Может, разойдемся?

Не получилось, но попробовать стоило. Медленно, не отрывая глаз от соперника, он притянул копье, готовясь отпрыгнуть в сторону. Человек в черном, вдруг оказался рядом и тут же отпрянул, словно размазавшись в воздухе. Только тогда парень почувствовал, как немеет левая рука, по плечу побежало что-то теплое, и пальцы стали липкими.

Чертов ниндзя, снова исчез из виду. Появившись справа и отведя клинком копье, ударил уже в ногу, в последний момент переведя укол в плечо. Еще не чувствуя боли, Федор бросил в него копье; ниндзя ожидаемо увернулся и плавной походкой по дуге начал приближаться.

Перехватив из-за спины щит и чувствуя с каждой каплей крови, что руки наливаются тяжестью, Мальцев шагнул противнику навстречу, вложив в выпад все свое бешенство. Играючи отклонив меч, человек в маске с разворотом чиркнул по бедру вторым клинком и снова разорвал дистанцию; тут же появился слева, и парень ощутил боль в спине.

Мальцев опять не успевал реагировать на такого быстрого соперника. Чувствуя свою беспомощность, он старался махать мечом быстрее во все стороны, чтобы не дать приблизиться к себе; всё было тщетно. Вот он получил еще два укола, силы кровавыми ручейками оставили его, ноги подогнулись, и из рук выпал меч. Стоя на коленях, парень с ужасом смотрел на медленно, как в замедленной съемке, приближающееся лезвие меча и не мог пошевелиться.

Клинок с отвратительным хрустом вошел в грудь Мальцева, тело пронзила чудовищная боль. Горло наполнилось кровью, на мгновение свет в глазах померк, и он повалился на бок, пытаясь вдохнуть и увлекая за собой оружие. Уткнувшись виском в холодный пол, парень краем глаза видел, что убийца, криво усмехаясь, сидит рядом на корточках, чего-то ожидая.

«Издевается тварь!» Содрогаясь в конвульсиях, Мальцев вдруг почувствовал в руках какую-то палку и из последних сил ткнул ею в лицо врагу. Тот лениво дернул ладонью, отшибая от себя копье гоблина и, видимо всё-таки порезался, удовлетворенно понял парень, роняя голову на пол.

Тьма.

* * *

Воин был доволен, несмотря даже на то, что потратил на чужака неприлично большое количество энергии.

Первые выводы уже говорили о том, что он наконец завершит свою миссию. Несомненно, это божественное провидение, боги сошли с ума и смилостивились, послав этого слабого щенка, чтобы указать ему путь. Бесполезный на поле боя, не умеет обращаться ни с одним видом оружия, не знает ни одного ритуала вызова противника на бой, но всё же силен духом. Как он расправился с адептом тени, загляденье! Даже уходя за кромку, сумел ответить.

В своем затянувшемся существовании Воин уже практически не мог влиять на мир за стеной, теперь же судьба давала ему шанс. Осталось только получить согласие. В то, что чужак может отказаться, Воин не верил. Не то что у него не было выбора, выбор как раз был, но любой здравомыслящий человек не станет добровольно отказываться от жизни, пусть даже она настолько никчемная.

У жрецов древнего культа Ао, распространенного среди гоблинов задолго до появления людей, существовал особый ритуал передачи знаний главного жреца своему последователю. Когда старый глава уставал от бесконечной смены циклов, а старейшины жили благодаря магии чуть ли не вечно, он готовился к церемонии вознесения. Попросту говоря – к смерти. Собственно, после полутора десятка столетий смерть или окончательное забвение Воин уже и сам стал считать избавлением. При осуществлении ритуала следовало посвятить в таинства избранного послушника, который в процессе вознесения получал в дар от уходящего отпечаток сознания, навыки, а иногда и какую-то часть памяти.

Поскольку ритуал был посмертный, то есть передающая сторона гарантированно уходила в мир иной, а также, мог осуществляться только по доброй воле сторон, в мирской жизни он как-то не прижился.

Прошли тысячелетия. В результате происшедших катаклизмов, прозванных эльфами Исходом, наступил закат империи снагги. Сами они, потеряв доступ к древней магии, постепенно скатились к дикому варварству. Величественные города их сгинули в море или были поглощены буйно растущими лесами, а спустя ещё какое-то время, в огне междоусобиц, тихо и не без помощи извне исчезли все посвященные в таинства. Почти все…

* * *

Сознание возвратилось рывком, словно кто-то щелкнул рубильником.

Он находился все в том же зале, среди серых стен и уходящих в темноту колонн. Оглядевшись, заключил, что отличия всё же есть: на полу толстый слой пыли, потолок ниже, и по нему щедро змеятся трещины, пара колонн когда-то упали, и теперь обломки перегораживали зал. Присутствовал знакомый запах затхлости и сырости, который обычно исходит от старых заброшенных помещений.

Сам он лежал на плоском камне, имеющем форму почти правильного параллелепипеда, в центре зала. Кое-как присев и потирая задубевшие от холодного камня конечности, парень решил осмотреться.

Свет пробивался откуда-то сверху; проморгавшись, Мальцев различил ступени каменной лестницы, заваленной обломками плит. Что странно – судя по одинокой цепочке следов, сюда он пришел самостоятельно. Успев удивиться данному обстоятельству, – лунатизм был за ним ранее не замечен, – парень вздрогнул, услышав покашливание сзади.

У ближней к нему колонны, со сложенными на груди руками, стоял высокий старик, в богато украшенном халате почти до пола. С этого расстояния Федор различил даже цепочку странных иероглифов, вытатуированных на его лысой голове. Старик, с ехидной улыбкой разглядывая Мальцева, степенно оглаживал куцую седую бороденку.

– Эээ… – уважаемый. – Растерялся Мальцев. – Вы можете сказать, где я нахожусь? Я, кажется, немного заблудился. Вы понимаете меня? По-русски говорите? – Он попытался привстать с плиты и обнаружил, что не может оторвать ладони от камня, словно их кто-то приклеил.

Старик кашлянул-хихикнул в кулак, а, увидев багровеющее от злости лицо Федора, довольно задребезжал старческим смехом.

– Да вы что издеваетесь?! – сорвался на крик Мальцев. – Дурдом какой-то. А вы тоже, пожилой человек, постыдились бы себя так вести. Пользуетесь моей беспомощностью.

– Для беспомощного гостя чужого тебе мира ты довольно успешно справляешься с опасностью, – прошелестел знакомый голос.

– Так вы понимаете русский язык? Как это чужого мира? Кто вы такой?

– Сознанию нет необходимости использовать для общения пустые звуки. Ну а мир и в самом деле несколько …м-да… не твой. Что же до моего имени. – Старик пошамкал губами. – Можешь звать меня мастер. И нам определенно есть, о чем поговорить.

Голова по ощущениям уже была готова взорваться от домыслов и предположений. Еще и это привидение с самомнением, зовите меня просто – хозяин. ХА! Парень закрыл глаза.

– Это какой-то кошмар. Я точно сплю.

Камень плиты неприятно холодил тело сквозь тонкий слой одежды. Черт! Слишком реально.

Старик все так же ехидно улыбался.

– Немедленно отпустите меня! Я не буду разговаривать, пока вы меня не отпустите? – взвизгнул Федор. Психика ощутимо давала сбой, ещё немного и будет форменная истерика, с удивлением заключил он.

– А с чего ты взял, что это я тебя держу? – старик снова задребезжал. – Не торопись, мальчик. У нас есть еще впереди немного времени, и проснуться успеешь, и снов насмотреться, и на свежем воздухе погулять, а пока я тебе расскажу небольшую, но крайне интересную историю.

Старик положил руки за спину и принялся степенно вышагивать взад и вперед по залу, роняя на ходу слова. Судя по всему, истории он рассказывать любил.

Глава 10. Договор

Проснулся Федор рано утром – небо ещё только красилось восходящим солнцем – от стука собственных зубов и дрожи в замерзших членах: за ночь сильно похолодало. Вытерев росу с лица и с трудом разогнувшись, он начал ворошить ещё тёплые угли костра и разминать конечности, чтобы не простудиться, надо было скорее согреться.