Остров змей

Испанец остановился в нескольких метрах от сидящего на камне старика. Выцветшие глаза его смотрели на Мануэля, но будто сквозь него. Будто Эрнандес – бестелесный дух. По спине пробежал неприятный холодок.

– Кому ты служишь? – второй вопрос был задан спокойным тоном, но так, будто старик знал все ответы заранее.

– Я служу Господу и Папе Римскому, – уверенно произнес Мануэль.

Старик закивал головой.

– Значит, я жду тебя. Наши веры не такие уж разные. Я должен тебе сообщить кое-что, но только с глазу на глаз. Попроси своего спутника удалиться.

Мануэль повернулся к Бенито:

– Покинь нас.

Слуга поклонился и скрылся в коридоре пещеры.

– Ты – язычник? – голос Мануэля прозвучал уверенно и громко. Короткое эхо повторило его слова. «Почему нет эха у голоса старика? – подумал он. – Может, дело в тембре самого голоса? Молва утверждает, что у утиного кряканья нет эха».

Старик усмехнулся.

– Будь я язычник, стал бы с тобой говорить? – ответил старик вопросом на вопрос. – Бог один. Мы идем к нему разными тропами, а он ждет нас на вершине сияющей горы.

Старый индеец помолчал. Мануэль ждал, также не произнося ни слова. Индеец поднял глаза на испанца:

– Он-то мне через посланцев сообщил, что ты придешь. Я знаю, зачем ты здесь и что ты ищешь. Поиск твой закончен, но путь продолжается и будет отныне обременен тяжестью тайны, которую ты должен будешь сохранить. Теперь этот клад будет на твоей ответственности.

Мануэль спросил:

– Ты его отдаешь? Мне?

Старик усмехнулся и продолжил трескучим голосом:

– Все пришельцы из-за океана задают много лишних вопросов. Вместо того чтобы помолчать и получить ответы свыше или прислушаться к словам собеседника. Наверно, это потому, что в вашем мире много лжи и никто не говорит правду прямо. Слушай же меня! Я знаю, что клад ты сохранишь на долгие годы. Вижу это в тебе. И он переживет тебя. Ты сделаешь все верно. Тайна останется тайной, пока в сокровищах не возникнет настоящая необходимость для свершения божьих дел на земле. А мой же путь в этом мире почти закончен. Мое тело слабеет, и ум не в силах поддерживать его. Скоро я отправлюсь на встречу со Всевышним.

– Что ты имеешь в виду?

Старик помолчал.

– Это твой и мой путь. О судьбе сокровищ должны знать как можно меньше людей. Мой путь на этом заканчивается, твой – продолжается.

Снова повисла тишина. Старик посмотрел на свои руки, которые лежали на коленях.

– И вот еще. Подойди.

Он поднял лицо и посмотрел в глаза Мануэлю. Потом вытянул руку, сжатую в кулак. Мануэль подошел и протянул свою руку. Старик разжал кулак, и в ладонь испанцу упал перстень. Мануэль поднес его к глазам, чтобы рассмотреть.

– На нем знак ордена! – удивленно произнес он.

Старик усмехнулся.

– Тебя это удивляет? Ты еще молод и мало знаешь. Поэтому тебя удивляют такие вещи. Все в мире взаимосвязано и переплетено. Если ты не видишь нитей в ткани, то это только отсутствие опыта.

– Что я должен делать? – Этот перстень был особым знаком ордена Христа. Мануэль понимал, что генерал ордена, так звали первое лицо иезуитов еще со времен основателя Игнатия Лойолы, не сказал ему всего, отправляя в эту миссию. Возможно, это был тонко продуманный план, а может, и наоборот, Эрнандесу слишком доверяли и знали, что он сам все найдет, все узнает. Как происходило не раз. Но всего предусмотреть невозможно. Однако встретить здесь собрата по ордену, да еще и туземца, говорящего по-португальски… Это было неожиданно. Одна из нитей, говоря словами старика, которую увидел Мануэль. Нити ордена прочно, но не всегда очевидно, вплетены в ткань мира.

– То, что ты ищешь, лежит в глубине пещеры за моей спиной. Теперь это твоя забота, – проговорил старик. И его голос прозвучал устало.

Мануэль посмотрел вглубь пещеры. Она постепенно преходила в еще один темный коридор.

8. Аэропорт, зал ожидания, вечер

Лера улетала домой, в российскую зиму. И этим вечером вся дружная компания, к которой присоединились Фелипе с Раймундо, отправилась ее провожать. В зале ожидания людей было немного. Слава сидел, рассматривая через большие окна аэропорта стоящие снаружи самолеты. За ними была видна взлетно-посадочная полоса, с которой взлетали и садились крылатые машины. Рядом о чем-то тихо ворковали Лера и Фелипе. Далее сидел молчаливый Раймундо.

У Фелипе зазвонил телефон.

– Я сейчас. Важный звонок, – сказал он со своим легким акцентом, который придавал бразильцу особый шарм.

Лера кивнула. Фил встал и быстро пошел, что-то говоря в трубку. За ним, как привязанный, двинулся телохранитель.

Славе стало скучновато.

– Куда Розановы с Маринкой пошли? – спросил он у Леры.

– А, не знаю.

До регистрации еще было минут двадцать.

– Жалеешь, что улетаешь так рано? У вас с Филом только все началось, – Слава кивнул в сторону уходящего бразильца.

Лера пожала плечами:

– И да, и нет.

– В смысле?

– Все когда-нибудь заканчивается. Я только с виду глупая. Это легкий роман на отдыхе. И ничего более. Свидимся еще с Филом – хорошо. Нет – фигня какая. Это не то, что у вас с Маринкой.

Слава повернулся и посмотрел на Леру внимательно. Какой-то неожиданный разговор получался.

Лера продолжала:

– Да вы как два крыла птицы. До сих пор понять не могу, почему вы вместе не живете?

– Я пока морально не готов. Хотя она часто заводит об этом разговор.

– Дурак ты, Слава. Она красивая, умная, тебя обожает. Где ты еще такую найдешь? Вот так поживете порознь еще полгода-годик. Подвернется ей более-менее нормальный мужик, который ее замуж позовет… И все! Потеряешь ее. Мы – хранительницы домашнего очага, семьи. Это наша цель и участь, несмотря на всяких феминисток.

Повисла пауза на пару секунд. Слава почувствовал себя как-то неуютно от того, что Лера говорила именно о том, что его беспокоило.

– Глубоко мыслишь, – задумчиво проговорил Слава. – Вот не ожидал, что меня уму-разуму будет всякая мелочь учить. – Он перевел разговор в шутку.