Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО

Чуть в стороне, возле арочных укрытий, техники готовили к вылету пару камуфлированных в три цвета «Фантомов» – «F-4E» из 81-й тактической истребительной эскадрильи 52-го тактического авиакрыла ВВС США, часть которой была пару недель назад переброшена сюда из Шпандаглема. Данная эскадрилья была одной из двух в ВВС США, использовавших помимо обычных «Фантомов» заточенные на борьбу с вражескими РЛС «Уайлд Уизлы» модификации «F-4G». Сейчас снятый с производства почти три года назад «Фантом» уже не считался последним словом техники, но в качестве универсальной боевой (и особенно ударной) платформы этот ветеран Вьетнама еще вполне превосходил разрекламированные сверх всякой меры новейшие «F-15» и «F-16». «Иглы» начали поступать в части три года назад, а «Файтинг Фалконы» – только в прошлом году, и пока что самолеты этих типов не были избавлены от всех свойственных новой технике «детских болезней», их было мало и, что самое главное, они еще не имели серийных ударных модификаций, оставаясь «чистыми» истребителями. В популярных авиационных журналах в последнее время много и восторженно писали про то, что израильтяне на «F-15» и «F-16» буквально пачками валили и продолжают валить сирийские «МиГи» над долиной Бекаа, но никаких особых подробностей в прессе приведено не было, и оттого эта информация вызывала у знающих людей определенный скепсис. В общем, пока новая техника не стала по-настоящему массовой, становым хребтом ударной мощи тактической авиации НАТО оставались все те же «Фантомы» и «Старфайтеры». Последние были основой ВВС ФРГ, и базировавшаяся здесь, в Ягеле, 1-я эскадра морской авиации Бундесмарине в ближайшее время готовилась частично сменить их на новейшие «Торнадо», которые считались более чем перспективными ударными машинами. Но первый серийный «Торнадо» эскадра должна была получить не ранее чем через месяц, а на массовое переучивание у этой части ушло бы никак не меньше года. Именно поэтому немецкие «моряки» продолжали утюжить небо на старых и, увы, недобрых «F-104G», имевших давнюю и прочную репутацию «летающих гробов» и «фабрики вдов».

Между тем к самолетам подъехал джип с двумя американскими экипажами. Плотно занятые своими делами техники не обратили на прибывших пилотов почти никакого внимания. Едва летчики покинули машину, как из темноты выскочил второй, ярко отсвечивающий фарами джип, за рулем которого сидел начальственного вида человек в полевой форме со знаками различия подполковника ВВС США. Погасив фары и заглушив двигатель, высокий чин вылез из своей таратайки и направился прямиком к летчикам. Недавно прибывшие пилоты-резервисты еще толком не запомнили в лицо командира своей 81-й эскадрильи Стивена Уитакера.

– Смирно! – скомандовал руководивший техниками рослый мастер-сержант. Техсостав вытянулся по стойке «смирно» там, где стоял, то же сделали и державшие в руках свои гермошлемы летчики.

– Вольно, парни, вольно, – отмахнулся подполковник, и техники без лишних слов продолжили работу.

Пилоты между тем разглядывали приехавшее начальство и свои машины. Подполковник был невысок, плотен и еще не стар, а его насупленная физиономия даже в неровном свете аэродромных прожекторов выглядела донельзя сурово и где-то даже хищно.

– Так, – сказал подполковник значительным тоном, подходя ближе. – Второй лейтенант Бакстон, первый лейтенант Симондс и вторые лейтенанты Шнайдер и Питцер, если не ошибаюсь?

– Так точно, сэр! – отчеканил Симондс на правах старшего по званию и ведущего этой пары и добавил: – Здравия желаем, сэр!

Подполковник небрежно козырнул в ответ, отмахнув пальцами правой руки на уровне расшитого золотой нитью козырька своей синей бейсболки.

– Давно из Штатов, парни? – поинтересовался подполковник. Спросил он это максимально безразличным тоном, но реально его в последнее время очень нервировало прибытие в Европу большого числа всякого рода резервистов. По молодости лет Уитакер в свое время не успел в Корею, но все-таки сполна хлебнул настоящей войны, сделав во Вьетнаме 44 боевых вылета на «F-105» и «F-4» и даже как-то, было дело, посадив подбитый «Тандерчиф» с остановившимся двигателем на ВПП таиландской авиабазы Удорн. Соответственно, он прекрасно знал, что такое «пилот-резервист» или «пилот ВВС Национальной гвардии», и понимал, что ждать многого от всех этих вечных «запасных игроков» никогда не стоит.

– Позавчера, сэр! – ответил тот же Симондс.

– И откуда вы к нам прибыли? – поинтересовался подполковник все тем же безразличным тоном.

– Из Нацгвардии, сэр!

Ну да, этого он и ждал. В ВВС Нацгвардии только недавно начали полностью переходить на не самые свежие модификации «Фантомов», а кое-где еще летали на всяком старье, вроде «F-100» и «F-101», не считая, разумеется, «утюгов-перехватчиков» типа «F-106». В любом случае «нацгвардейцы» всегда имели об ударах по наземным целям или подавлении вражеских радаров самые смутные представления, но никакого другого кадрового резерва у ВВС США все равно не было, и подполковник это слишком хорошо знал.

– Здесь уже летали? – поинтересовался Уитакер.

– Один раз, сэр, в порядке ознакомления, вокруг авиабазы.

– Над морем летали?

– Только в Штатах, сэр.

– Понятно, – сказал подполковник. А сам подумал, что это просто «замечательное» пополнение, и мысленно ругнулся последними словами. Небось пару раз летали над морем где-нибудь в Мирамаре, во время тренировок на воздушный бой (правда, такие упражнения в ВВС Нацгвардии бывают весьма нечасто и не у всех), по наземным целям работали один или два раза в жизни, да и то на уютном полигоне, зато во время какого-нибудь рутинного патрулирования видели вблизи (то есть это они так думают, что вблизи) русских разведывательных «Медведей» или «Барсуков» и теперь очень этим гордятся… И вот теперь они оказались здесь, где все просто-напросто ДРУГОЕ. Как говорится, велком, добро пожаловать. И делай теперь с таким пополнением что хочешь, поскольку других летчиков у родных ВВС все равно нет…

– Можно вопрос, сэр? – воспользовался возникшей паузой и молчанием начальства Симондс.

– Валяй, сынок.

– А что это за странные подвески, сэр?

Вопрос был вполне закономерным, поскольку глазастый Дэни Симондс наконец разглядел-таки под «Фантомами», своим и машиной ведомого, нечто довольно странное. Кроме пары ракет «Сайдвиндер» ближнего боя, двух ПТБ и контейнеров с аппаратурой наведения, там висело по здоровенной трехметровой остроносой чушке стального цвета с мощными стабилизаторами. По форме эти фиговины больше всего напоминали то ли сильно уменьшенные ракеты, которыми нацисты когда-то обстреливали Лондон, то ли типичный космический корабль из старинных комиксов 1950-х.

– А оно вам ничего не напоминает? – спросил подполковник с довольно ехидной интонацией. Кажется, в отношении опыта и умственных качеств новоприбывших он не ошибся…

– Никак нет, сэр!

– Это, сынки, атомные бомбы. Чтобы вам было понятнее – под каждой из ваших «птичек» сейчас подвешена оснащенная по-боевому «В.61». Примерно 60 килотонн в тротиловом эквиваленте, усекаете?

– Никак нет, сэр! – повторил Симондс в милой манере типичного «попки-дурака».

– Эх, сынки… Сегодня у каждого из вас, парни, висит под брюхом больше чем по три Хиросимы. Это понятно?

– Вы хотите сказать, сэр, что мы пойдем в обычный патрульный полет с боевыми атомными бомбами? – спросил Симондс несколько испуганно. Подполковник даже увидел (или это ему показалось?), как в свете прожекторов заблестел пот на его лбу.

– А вас, парни, что, не предупредили? У нас тут вообще-то полная боевая готовность, и сейчас часть вылетов на патрулирование мы фактически выполняем по-боевому.

– Нет, сэр, ну, то есть… – Симондс заметно стушевался. – Хотя, когда сегодня на предполетном инструктаже с нас взяли дополнительные расписки о неразглашении секретной информации, мне стало понятно, что что-то тут не то…

– Вы, ребята, что – раньше ни с чем подобным не летали?

Возникла пауза.

– Я в Штатах с имитатором один раз летал на боевое применение, – признался Симондс. – Но тот выглядел попроще, был поменьше, да я его и не сбрасывал…

– А остальные? – спросил Уитакер.

Остальные трое офицеров замотали головами в знак полного отрицания.

Краса и гордость ВВС Нацгвардии, подумал подполковник, курицы мокрые, мать их…

– Ну вот, теперь и слетаете с настоящими ядерными боеприпасами. В порядке ознакомления. Ведь надо же когда-нибудь и начинать…

– А зачем, сэр? – спросил Симондс; похоже, это вырвалось у него совершенно непроизвольно.

Ей-богу, лучше бы он спросил у подполковника, не фонит ли эта самая подвеска и будет ли у него стоять после подобных учебно-тренировочных полетов. Такой вопрос Уитакер воспринял бы с пониманием и неизбежной долей сортирного армейского юмора. Но вот вопросы типа «а зачем» не вызывали у подполковника ничего, кроме раздражения. Как будто он сам имел хоть малейшее понятие, зачем все это…

– Вообще-то, лейтенант, мы с вами люди военные и не должны задавать таких вопросов, – ответил он Симондсу. – Никому и никогда. А все вместе это называется – оказание психологического давления на противника. Русские и немецкие коммуняки на той стороне прекрасно знают, что у вас на борту: возможно, им про это докладывают даже немецкие вояки с этой самой базы. И пусть знают, поскольку это заставляет их всех бзд… то есть сильно нервничать. Поскольку мы тем самым показываем им, что готовы в случае чего мгновенно применить эти игрушки, причем по реальным целям.

– Сэр, а мы готовы? – спросил Симондс.

Подполковник понял, что чем дальше, тем больше этот разговор решительно перестает ему нравиться. По его понятиям, офицер не должен был много думать, тем более когда это касается таких вещей, как ядерное оружие.

– Опять лишние вопросы, лейтенант. Да вы не бойтесь, за вас же всегда подумают и решат, что делать. Без соответствующей команды из Белого дома никакая война не начнется. Бросать эти игрушки вы будете только в случае, если вам отдадут конкретный категорический приказ, а сами по себе бомбы вполне стабильны. Мои парни с ними летают уже почти три недели, и хоть бы хны. Разве что вас, к примеру, собьют, но тогда это по-любому будет означать, что началась война…

А вот тут подполковник по привычке несколько упрощал, одновременно преувеличивая и приукрашивая.

Как поведут себя эти хреновины в случае реальной войны он, разумеется, не знал, как не знали этого и здешние специалисты-вооруженцы. Ни у кого не было ни опыта их реального сброса, ни способов объективного контроля – последние учения, где кидали реальные тактические ядерные заряды, состоялись еще в 1960-е годы, а их итоги были благополучно засекречены и забыты, а сейчас, после всех ограничительных международных договоров, вообще можно было проводить только подземные ядерные взрывы, которые ровно ничего и никому не облегчали в плане осмысления способов и последствий применения тактических «спецбоеприпасов». Вообще подполковник Уитакер в свое время пришел в тихий ужас, изучив соответствующие инструкции и четко осознав, что, по идее, любому пилоту «Фантома» из его эскадрильи ничего не стоит нажать кнопку «сброс» и скинуть эти самые треклятые шесть десятков килотонн куда попало. И ведь оно, мать его, сработает – это же вполне себе простая авиабомба, только, увы, с непростой начинкой.

То есть для этого самого сброса они, конечно, должны были получить соответствующую кодированную команду, но всех этих, столь характерных для «стратегов», показываемых в фильмах и описанных в разных глупых книжках «ключей» и цифровых кодов, которые надо по команде доставать из сейфа и предварительно куда-то вводить, здесь и в помине не было.

В тактической авиации все всегда было гораздо проще, и это нервировало подполковника больше всего. Он, кстати, подозревал, что и в стратегических силах США не все так гладко, как порой говорят, и все эти «дополнительные уровни защиты» рассчитаны больше на озабоченных гонкой вооружений и нераспространением ядерного оружия гражданских дураков из Конгресса или средств массовой информации.

– А здесь что – ждут войны? – спросил Симондс каким-то уже совсем не своим голосом.

– Боже упаси, парни. Пока нет, но ведь все может быть… Карту района изучили?

– Так точно, сэр.