Евка

НАМ – вполне подходит для закрепления всего пройденного на эту минуту. Я был согласен с её выводами и с этим произнесённым местоимением, которое вырвалось из её губ. Понятие разлилось по всей коре, что человек думает не только в своей плоскости, а это уже разнилось со многими другими примерами, некогда решенными мною на страницах биографии. В эту секунду я даже не задумывался о большем, зная, что подобного рода умозаключения не имели под собой почву, но брошенное ей семя понемногу вживалась в ту самую землю, начав прорастать.

– Хорошо, встаю. Включить тебе телевизор? – Спросил я.

– Нет, можешь только включить свет. – Говорит она.

Поднимаясь с кровати, я направился в душ. Выключив по дороге подсветку и нажав на переключатель, комната наполнилась холодным светом люминесцентной лампы. А я, захлопнув дверь, принялся купаться. Её шлейф ещё находился рядом со мной и был не только на участке ванны, но и на моём теле. Какие стойкий ароматы всё-таки. Нехотя, я смывал отпечатки её губ и флюиды со своей кожи, наперёд зная, что они ещё окажутся на её поверхности. Полностью погрузившись в душ, я на секунду забыл обо всём.

Когда я вышел, Лина уже было одета, правда, частично. Её джинсы обтягивали ноги, но вот свитер валялся на кровати. Подойдя к ней, я поцеловал её в ключицу.

– Куда пойдём? – Задал я ей вопрос.

– Куда скажешь. – Услышал я в ответ.

Сверив её ответ и поняв, что ей сейчас не до этого, глядя на её усталое лицо, я про себя выстроил маршрут и намеревался сказать, чтобы она собиралась в Волгоград, но в последний момент отказался от подобной глупости. Я даже не сомневался, что она ответит мне в положительном тоне, но всё же юмор тут не уживался. Надев свежую футболку, я сел рядом с ней и налил ей стакан воды. В свою очередь, осушив бутылку до конца, как заядлый алкоголик, пил с горла. Она положила свою голову ко мне на плечо и спросила.

– После того как погуляем, останемся у тебя или поедем ко мне?

– Думаю, сначала к тебе, у тебя же кот. Ты его кормила? – Ответил я.

– Не помню. Вроде кормила. – Вопросительно отвечает мне Лина.

– Вроде? Значит, точно поедем, если ты, конечно, впустишь меня. – Говорю я.

– А с чего бы мне тебя не пускать? – спрашивая и смотря мне прямо в глаза.

Действительно, чего это я.

– Ну, мало ли. Кто тебя знает, может, ты убежишь сейчас. – Смеясь, отвечаю я, держа пустую бутылку перед собой.

После этого, она выбивает из моих рук бутылку и движением правой руки ударяет её о мою голову. Хорошо, что это было не пиво, иначе вместо прогулок мы бы направились в медицинское учреждение. Хотя, я же с врачом. Возможно, я был бы залатан без помощи вызова медицинской бригады.

– Понял, понял. Едем после к тебе. Собирайся и пакет не забудь. – Говорю я.

– Может, после его заберем, не хочется гулять и таскать его с собой. – Отвечает мне Лина.

– Так, я понесу его, не тебе же. – Парирую я.

– Я понимаю, но все равно. Зайдем после и заберём. – Говорит она.

– Убедила, заберём после.

Выходя из номера, я по привычки начал дёргать по несколько раз ручку двери, чтобы убедиться, что она точно закрыта. Лина, не заметив этот мой дефект, была уже на пролёте лестничной клетки, удивившись, что не обнаружила меня, стала подниматься обратно.

– Ты где застрял? – Спросила она.

– Да так, бзик есть один. – Ответил я, когда складывал в карман ключи. – Пошли.

Ныне работающий администратор был более ответственен. Она находилась на рабочем месте, что-то смотря в мониторе, когда мимо неё прошла парочка, которая пара часов назад заходила в номер. Бросив на нас взгляд, она пожелала приятной прогулки, и я удивился её вежливости, в отличие от предыдущего работника. Бейджика не было, да и обращать на него внимание было ни к чему, когда ты шёл за руку с другой девушкой.

На улице продолжал моросить дождь. Вдоль поребриков шли толпы людей, спешащие по своим делам. Все находились под осадками в виде капель дождя. Кто-то шёл под зонтом, кто-то надел капюшон, а кто-то шёл без головного убора и вытирал стекла своих очков рукавом от свитера, который также был мокрым дождя. Дойдя до Площади Восстания, откуда открывался выход в разные концы города, мы свернули к пешеходному переходу, который выводил нас на торговый магазин Невского центра. Наблюдая за тем, как внутри его витрин красуются вывески различных бутиков и, ловя на себе голограммы, мы пошли в сторону главной улицы города. Она открывала перед собой многочисленные толпы снующих туда-сюда людей. Рекламщики пытались всучить тебе листовку или пригласить на пробу сладостей в кафе. Фриковые альтернативщики обращали на себя внимание разноцветными волосами и одеждой, которая явно не подходила для данной погоды. Работники цехов, айтишники, туристы, продавцы, священники, влюблённые парочки, все смешивались в эту минуту в один большой поток, который останавливался только потому, что загорелся красный сигнал светофора, и то, самые отчаянные не смотря на машины, пытались перебежать с одной стороны на другую, дабы не стоять в ожидание.

Направляясь, взявшись за руки, сквозь этот наплыв мы шли и беседовали о хитросплетениях судьбы. О том, как человеческие отношения к себе меняет тебя, и разные ситуации приходят в твою жизнь. Лина рассказывала историю, как её ближайшая лучшая подруга за спиной рождала разнообразные слухи о ней и всячески мешала её учебе, выдавая её работы за свои сделанные варианты. О её друге, который был гей, и боялся признаться в этом родителям, а сам без всяких бытовых хлопот водил к себе домой своего парня, когда дома не было никого. О парнях, которые, очевидно, повлияли на её мировоззрение и далеко не в лучшую сторону. Мне не особо хотелось слышать о них, но лучше понять, как избежать подобного статуса в своём лице, и с видом заинтересованности, я продолжал наблюдать и выслушивать её рассказы, с которых порой ловил удивление в своих глазах. В свою очередь я вещал её о том, что дружба бывает разнообразной. Имея в виду случай с моим тогдашним приятелем, который постоянно имел зависть в мою сторону. Хотя завидовать голой жопе это всё равно, что завидовать пустоте. Никогда не думал, что змеи могут поселиться и в мужском коллективе, но он уверил меня в обратном. Хорошо, что я как Гарри Поттер, умел разговаривать с ними и что важно распознавать их. И так из стороны в сторону. Она брала тон и говорила о своём, а я только внимал. Потом уже я, вооружался им и рассказывал что-то из своего. Было интересно наблюдать, как внешний при этом шум, даже не слышался в наших ушах.

Чем дольше мы шли, тем больше не замечали что-то вокруг, но в таком городе, как Петербург, это требовало колоссальных усилий, не поднимать голову на образы и строения рядом с нами. Красота ночных огней, ритм, который присутствовал на проспекте, всё это передавало новогоднюю атмосферу. На другой стороне виднелся Дворец Белосельских-Белозёрских, располагавшийся неподалёку от реки Фонтанки. Его атланты были заметны невооруженным взглядом, державшие фасад здания своими плечами. Пройдя дальше, мы вышли на Аничков мост, который украшали легендарные скульптуры укротителей коней, располагавшиеся на каждой стороне моста. Остановившись, как и многие, мы стали фотографироваться. Так, у меня появились первые фотографии моего посещения Санкт-Петербурга спустя два приезда. Не просто здания, дворцы, памятники, а именно собственная фигура на фоне, ибо, когда находишься в городе один, сфотографировать себя в таком потоке не представляется возможность. Я никогда не красовался в свойственной манере понтореза, но имея некоторые легенды связанные с этим городом, я решил удивить Лину рассказом, что было уместно в реалиях прохождения вдоль него.

Подойдя к одной из скульптур, я начал умничать.

– Ты знаешь, что это?

– Кони, очевидно.

– Нет. – Улыбнулся я. – Рядом.

– Эмм, люди.

– Ладно, подойдем с другой стороны. – Взяв её за руку, я привёл её прямо к другому обзору. – Вот это, что?

– Мира… – Она смеялась и при этом краснела. – Это яйца. Ты хотел мне показать конские причиндалы?

– Ооо, нет. Мысли глубже. – Сказал я, думая про себя о произошедшем акте до этого, но откинув это, продолжил свои мысли. – Этот мост называют «мостом 16 яиц», но на самом деле их 14.

– Это как? Коней и укротителей же по паре? – Удивилась вновь она.

– А вот так, смотри. – Начал я. – На противоположной стороне от нас, стоит конь, вон тот. – Показывай ей на другую фигуру. – Он имел по замыслу Клодта совсем другое значение. Вместо его достоинств, красовался профиль Наполеона. Дело в том, что скульптор был ярым анти-монопартистом и бежал из Франции во время начала правления Наполеона. И так как Наполеон распорядился лишить всех чинов и званий тех, кто бежал из Франции, Клодт взял и отомстил, зафиксировав пах жеребца профилем правителя.

– Откуда ты это знаешь? – Удивлёно спросила она.

– Кладезь мозговых архивов. – Отвечал я.

– Живу здесь уже долгое время и только сейчас узнала. Жесть. – Говорила Лина. – А я уж думала, ты привёл меня на яйца посмотреть.

Мой внутренний, далеко не стеснительный, человек, явно горел желанием высказать своё недоразумение в виде того, что яйца были увидены часом ранее, но благо, я заткнул его быстрее, чем он смог бы взять вверх.

Закончив процесс фотографирования, мы направились вдоль проспекта. Дальше в обзоре красовался пышный Екатерининский сад с историческим памятником, который в темноте принимал мистический вид. Неподалёку самое большое торговое заведение открывалось нашему взору – Гостиный двор. Позже дом компании «Зингер», так же известный как «Дом книги» вмещал в себя толпы туристов, которые выбирали себе что-то в книжном магазине под стеллажами из трёх этажей. Вверху здания, в стиле «модерн», виднелся образ девушек, которые сидя на носе корабля, держали глобус. Напротив, от него, расположился собор Казанской иконы Божией Матери, который поражал своими масштабами. Глядя на него и имея представление о том, что он видоизменился со времён постройки, я замечал его далекий исторический поворот, повлиявший на его статус. Он то и дело увеличивал загадки, которые в себе скрывал, но мне они были неподвластны, да и разгадывать я их не хотел, в отличие от историков. Для меня было важнее, то, что было внутри, без возможности вдаваться в подробности для чего он вначале был предназначен, а внешне, он, безусловно, был величественным строением своего времени, дожившим до наших дней. Если можно было его сравнивать с Казанским собором, который я посещаю в своем городе, то я думаю, схожесть была лишь в названии. Внешне это было всё равно, что пристройка к огромному замку. Перейдя дорогу, мы сели на лавочке напротив него. Камера сопровождала нас на каждой остановке, где мы бы хотели поймать момент на плёнке. Мне нравилось фотографировать Лину. Она стала моим объектом созерцания, на фоне этих монументальных зданий, дворцов и рек. Беря в руку камеру, мне хотелось делать такие снимки, глядя на которых она бы хотела улыбнуться, не только глядя в камеру, но и после, сохраняя эту улыбку на протяжении всего пути. Мне было не сложно, для хорошего кадра, присесть, взять в объектив какую-то её часть и без лишних деталей на экране нажать на спуск затвора. Она выходила изумительно. Как только что напечатанная открытка, которую ты вручаешь своей спутнице.

После того, как на город вновь начал обрушиваться дождь после непродолжительного спокойного периода, мы направились в сторону Дворцовой площади. Я лишь ловил взгляды вокруг и, миновав памятник, которому я не знал название, стал запрашивать информацию в интернете.

– Барклай Де-Толли. – Сказала она.

– Это кто? – Спросил я.

– Полководец.

Стыд стал моим спутником на долю секунды. Если бы моя учительница истории услышала об этом, то точно бы всадила мне кол в дневник, даже не двойку, а кол. Самое интересное, что я выступал с презентацией о нём в период обучения. Марина Григорьевна однозначно икнула в этот момент.

Хоть дождь и не хотел останавливаться, мы стремились вперёд и, выйдя к Дворцовой площади нас, остановил вымазанный золотой краской аниматор.

– Уважаемые влюблённые, давайте сфотографируемся? – Вымолвил он радостным тоном.