Карантин

– Я не знаю никакого Никитина, – сказал Гильза.

Майор пальцем постучал по снимку, где был запечатлен «спец».

– А-а… – протянул Гильза. – Я даже не знал, как его зовут. Просто подсел, кофе попить…

– Забавно, – кивнул Игнатьев. – Ему, видимо не очень понравилось, что вы уселись за его столик. Иначе, зачем наш сотрудник, проверенный годами, вполне нормальный и психически уравновешенный вдруг принялся в вас стрелять?

– Сам удивляюсь, – согласился Гильза. – Странный человек.

– Какие дела вас связывали с Никитиным?

– Ей-богу, впервые его видел!

– Ну, да, ну, да… – не стал спорить Игнатьев. – К этому вопросу мы еще вернемся. Скажите-ка лучше, когда вы начали карьеру профессионального убийцы?

– Да с чего вы взяли?! – с досадой проговорил Гильза. – То, что я оказался в доме Слизня, еще ни о чем не говорит!

– С пистолетом в руке, – снова кивнул Игнатьев. – С глушителем. Конечно, это ни о чем не говорит. Ну, ладно… Объясните тогда мне одну любопытную вещь…

Майор извлек из папки еще несколько фотографий, на этот раз – куда худшего качества. То, что было на них изображено, заставило Гильзу отпрянуть.

– Ведь вы служили в войсках специального назначения, верно? – прищурившись, проговорил Игнатьев. – И насколько нам удалось выяснить, ваше подразделение погибло при невыясненных обстоятельствах. Все, до единого бойца. Я лично беседовал с человеком, который вас хоронил.

– Меня?! – изумился Гильза.

– Или того, кого вы подсунули вместо себя, – холодно сказал майор. Равнодушие в его голосе сменилось презрением. – Кто-то за родину погибал, а кто-то оказался шакалом…

Гильза беспомощно заморгал. Ответить на этот неожиданный выпад ему было просто нечего. Все, что он помнил об этой истории – это то, как его волокли куда-то, где-то лечили…

А потом пришел Хорос. И после была только «Линия».

– В общем, советую хорошенько подумать, – с прежней беспристрастностью сказал майор. – У нас здесь, сами понимаете, не прокуратура, не милиция, и не суд. Процесс специфический, и результат нашего с вами общения может быть самый разный. А поговорить нам придется о многом…

Гильза не слушал. Он отрешенно смотрел в матовое, слепое стекло окна.

– …Например, о некой фирме под названием «Линия». Слышали о такой?

Гильза вздрогнул, уставился на майора.

– Вижу, что слышали, – удовлетворенно сказал тот. – Нас давно интересует, чем занимается эта организация. Вроде бы, и учредительные документы в порядке, и налоги платятся вовремя… Но вот вопрос: откуда прибыль?

Гильза молчал, не в силах произнести ни слова. Игнатьев подождал немного, продолжил:

– И кто такие регистраторы? Что они регистрируют? Или это просто ширма?

Гильза побледнел, ожидая, что сейчас скажет майор: что «Линия» – это не столько орган, занимающийся контролем за миграцией иномирян, столько Орден – могущественный и тайный Орден Хранителей Маятника…

– …ширма, за которой скрывается подпольная преступная организация. Возможно даже террористическая, – продолжил майор. – То, что лично вы, под прикрытием этой организации, совершаете заказные убийства – это практически доказано. Вопрос в другом: кто заказчик? Работаете ли вы в рамках более широкой сети с единым центром или же выполняете случайные заказы, приходящие с разных сторон?

Сделав недоуменное лицо, Гильза пожал плечами. Вышло довольно фальшиво.

При этом, как ни странно, он почувствовал некоторое облегчение. Несмотря на пугающую информированность, эти ребята копали не в ту сторону. Хотя и это, надо сказать, было крайне неприятно.

– Я просто не понимаю, о чем говорите, – дрожащим голосом сказал Гильза. – Придумали какую-то «Линию», регистраторов каких-то…

– Хотите совет? – прервал его майор. – Вы здорово влипли, гражданин Кошкин. Хорошенько подумайте, прежде, чем делать заявления и затевать с нами игры. Чем дольше вы будете тянуть с достоверными показаниями, тем сложнее будет становиться ваше положение…

Курьера вдруг бросило в жар: запоздало пришла простая, но столь очевидная мысль: ему незачем сидеть здесь и тратить драгоценное время на игры со следствием. Ведь он же умеет перемещаться – не хуже Слизня или того, настоящего киллера! Телепортироваться в пределах родного мира он, конечно, не умеет. Стало быть, остается Лагор. Это, конечно, большая потеря времени на адаптацию и возвращение, опасность застрять «там», так и не выполнив задание Чигура…

Но другого выхода просто нет.

– А знаете что? – взглянув в глаза майору, с некоторым вызовом произнес Гильза. – Хотите, я прямо сейчас покину ваше гостеприимное заведение? Даже не вставая со стула.

– Любопытно, любопытно, – немного устало сказал майор. – Не раз уже слышал подобное заявление. Правда, до сих пор это остается пустой болтовней.

– Что ж, – снисходительно улыбнулся Гильза. – Тогда – до свидания!

Он быстро представил себе Лагор, центральную площадь Анарана, высокие шпили и башню Властителя Мага. Оставалось лишь прошептать название этого мира – и откроется одному ему видимый Проход. Так, как и происходит всегда при перемещении в этот чужой, но такой прекрасный мир…

Ничего не вышло. Гильза повторил процедуру перемещения.

Бесполезно. Он по-прежнему сидел, прикованный наручниками к стулу, а майор Игнатьев разглядывал его – укоризненно и скучающе.

Одно из двух: или в этом здании, как и в Магистрате, стены опечатаны магическими знаками, что само по себе маловероятно, или же…

Сердце заныло с тревожной обреченностью, заколотилось с перебоями. Дыхание стало прерывистым и тяжелым: только теперь он ощутил себя в настоящей западне.

Он опоздал, и ничего не подозревающему человечеству вынесен тяжкий приговор.

Барьер поставлен.

Землю закрыли.

Часть вторая

Зона покрытия

1

Теперь он был один в кабинете.

Игнатьев оставил его, на время. Как было заявлено – чтобы арестованный, как следует, подумал перед продолжением допроса.

Но зачем, в таком случае, с него сняли наручники? И почему не потрудились отправить в какую-нибудь камеру?

И для чего на столе, очищенном от бумаг, лежит сотовый телефон?

Гильза смотрел на мобильник, потирая натертые запястья и нервно облизывая губы – словно решал сложную головоломку. Пожалуй, это и была головоломка, сложность которой заключалась не только в ее решении, но и в самой постановке задачи: вопрос не только в том, зачем был оставлен этот телефон, но и в том – зачем арестованного заставляют мучаться этим вопросом?