Негоциант

Точка приземления представляла собой почти идеальный круг метров триста в диаметре, по периметру которого высился деревянный частокол. Верхние концы кольев были кем-то старательно заточены и облиты чем-то черным наподобие смолы. Кое-где на деревянных зубьях виднелись клочки одежды, очевидно, самых любопытных аборигенов. Небо над головой было обычное, зимнее, сероголубое, солнце чуть больше нашего – вроде, но как профану в астрономии мне на это было наплевать. Есть на небе что-то яркое и круглое, ну и ладушки.

– Что встал как вкопанный? – удивился Зимин. Свой свитер он уже успел нацепить и сейчас терзал недра сумки в поисках теплых ботинок. – Задубеешь. Во, встречающие! – Рука Славика указала мне за спину. – Трое аж.

Действительно, от тяжелых деревянных ворот к нам спешила любопытнейшая троица. Двое, очевидно стражники, рослые светловолосые мужчины с гладко выбритыми подбородками и закрытые под самое горло в кожаный доспех с железными нашивками на груди и торсе, шествовали важно, всем своим видом придавая значимость своему посту и миссии. Здоровенные топоры, впрочем, зачехленные, торчали из-за правого плеча. В левой руке на сгибе локтя каждый из них нес круглый шлем.

Эти, наверное, тяжелая панцирная пехота, решил я, невольно поразившись ширине плеч и острым, до безобразия правильным чертам лица. Да и оружие, перехваченное лямкой, идущей через грудь, своими размерами вызывало уважение и трепет. Я бы, наверное, такой и поднял бы с трудом, а эти чешут по пересеченной местности в полном доспехе, и ничего. Третий, последний, но от этого не менее значимый и колоритный, очевидно был тем человеком Подольских, который должен был ввести нас в курс дела.

Высокий, сухопарый мужчина средних лет, с головы до ног закутанный в плащ с меховой опушкой – несмотря на всю свою солидность и очевидную почтенность, пехотинцы держались чуть в стороне от сухопарого, почтительно отставая на полшага – семенил вперед по рыхлому снегу.

– Господа негоцианты, приветствую вас на территории королевства, – взмахнул он рукой в меховой перчатке.

– И вам не хворать, – поморщился Славик, надвигая шапку на глаза.

– Приветствую, – крикнул я сквозь свитер. Узкая его горловина хоть и защищала шею от холодного ветра и хлопьев снега, но сделала переоблачение весьма непростой задачей. – Холодно у вас тут.

Троица наконец приблизилась ровно настолько, что мы смогли обменяться рукопожатиями.

– Спешу представиться, – раскланялся встречающий. – Я ваш гид и советчик на ближайшую неделю, барон Ярош Грецки. Со мной, – кивок за спину, – капитан роты королевской тяжелой пехоты виконт Криви и его адъютант, лейтенант Малдон.

Оба бронированных здоровяка синхронно щелкнули каблуками сапог.

– Извольте в дом, господа. – Грецки вновь кивнул за спину и, развернувшись, засеменил по снегу в сторону распахнутых ворот. Пехотинцы вновь кивнули, то ли нам, то ли друг другу, жесткие стоячие воротники мешали им ворочать головой, и, издавая звук товарного состава, припустили за бароном, спеша убраться в тепло и уют казарм.

Наблюдая за удаляющейся троицей, я только покачал головой. Трудно здесь будет, ой как трудно. Они же, считай, зашли для галочки, словно прогуливались неподалеку.

– Пошли, – кивнул я Зимину, который, застыв на мгновение, уставился в исчезающие в воротах широкие спины пехотинцев короля. – Нас вроде пригласили в дом.

– Вещи бы, что ли, помогли дотащить, – вздохнул Славик и, вздернув сумки на плечо, поплелся вслед за мной, проваливаясь по щиколотку в снег.

– Ага, – улыбнулся я. – Два офицера и целый барон шмотки за тобой таскать будут. Не барское это дело.

– Ну хоть бы кого прислали, – сокрушался Славик позади меня. – Ты же как-никак глава торгового представительства. Купец, чиновник, кто ты там еще? Ну, личность важная.

– Зимин, не ной. – Я на ходу вытащил сигарету из кармана и, щелкнув зажигалкой, закурил. – Все встанет на свои места. Кто мы для них? Чужаки. Что от нас можно ожидать, не знают, но и в ноги бухаться не собираются.

Преодолев участок, заваленный снегом, мы выбрались за пределы частокола и тут же окунулись во все прелести средневековой жизни, а именно вляпались ногой в чье-то дерьмо. Вляпался-то я, но настроение поднялось у моего приятеля, и, матерясь на чем свет стоит на эту кучу, на того, кто её тут изобразил, и вообще на весь мир, я, шаркая ногой в тщетных попытках сбросить с ботинка смердящие кусочки, устремился прочь от точки перехода.

Путь наш пролегал мимо сколоченных на скорую руку казарм, своим видом больше напоминающих сараи. Коновязь, пустовавшая в это время года, использовалась солдатами в качестве опор для тяжелых ростовых щитов. Выстроившись в ряд, словно стальной забор, они преграждали вход в одно из служебных помещений. Мимо, в сторону складов, тянулись тяжелые подводы с продовольствием, буксующие в снеге и грязи, и пехотинцы, сопровождающие их, впрягшись в телегу наравне с тяжеловозами, проталкивали провиант на ровную площадку для разгрузки.

Мимо, пуская лошадей в галоп, проносились всадники, создавая явную угрозу столкновения. Комья мокрой глины разлетались из-под копыт в разные стороны, норовя попасть в лицо. Далее, на выровненной и очищенной от снега площадке тренировались копейщики, под надзором суровых офицеров. Зычная ругань и треск деревянных рукояток об набитые соломой чучела, свист стрел, пробивающих навылет круглые мишени на треногах, ржание лошадей и завывание сигнальных рожков. Шум за частоколом буквально оглушил.

– К войне, что ли, готовятся? – удивился я, наблюдая за всем этим воинством, более похожим на разворошенный муравейник.

Появившийся из ниоткуда барон Ярош подхватил меня под локоть, помогая избежать позорного падения в зловонную лужу.

– Не обращайте внимания, господа негоцианты, – улыбнулся он. – Учения. Король со дня на день должен пожаловать с целью инспекции, а поскольку данный участок прибытия негоциантов является объектом государственной важности, проверка будет не из простых, а с пристрастием.

– Ясно, – кивнул я, огибая глубокую колею, вырытую колесами тяжелых подвод.

– Ничего вам не ясно, – хмыкнул барон. – Его Величество Гарин Третий, старший сын и наследник покойного короля Якова, человек острого ума и трезвого рассудка. Всем пехотинцам, служащим здесь, оказана великая честь верой и правдой охранять секреты государства и службой своей поддерживать экономическое развитие королевства. Вот мы почти и пришли.

Заселили нас в ротную гостиницу, приземистое трехэтажное строение из бруса с низкими потолками и маленькими окнами, затянутыми бычьим пузырем.

– Сегодня никуда не поедем, – пояснил барон, пропуская нас вперед и обивая сапоги от снега. – Погода ухудшается, а до столицы без малого пятьдесят километров.

– Отлично, – согласился я. Большой камин в общем зале, заставленном тяжелыми дубовыми скамьями, призывно потрескивал поленьями, распространяя по помещению приятное тепло. – Вы удивительно хорошо говорите по-русски.

– Должность обязывает, – кивнул мой собеседник. – Смотритель?!

На крик прибежал невысокий розовощекий толстяк в сером сюртуке поверх синей атласной рубашки с жабо.

– Господам негоциантам лучшую комнату, как было условленно!

– Баринус акрил нигоцианта, – расплылся в приторной улыбке служитель и щелкнул пальцами. Рядом с нами, как из ниоткуда, появилась пара одинаковых с виду мальчишек. Рыжие, зеленоглазые, в одинаковых длиннополых сюртуках и высоких сапогах с блестящими пряжками. Ни дать ни взять двое из ларца из той детской сказки.

– Сквояжус крыл ливая, бистро, – выдал толстяк и потом уже на чистом русском языке поинтересовался: – Господа желают принять ванну с дороги?

– Ванна бы нам не помешала, – признался я, осматривая зал.

Большинство столов, вечером, очевидно, ломящиеся от снеди и выпивки, сейчас пустовали. Лишь несколько столиков в дальнем углу были заняты солдатами, мирно потягивающими пиво из больших глиняных кружек. По стенам обеденного зала были развешены разномастные шкуры, в одной из которых я не без удивления опознал тигра. Растянутая на скобах в центре зала, она, по-видимому, занимая почетное место, оттеняла всю серость и простоту убранства.

– Отлично, – кивнул барон. – Вы пока располагайтесь, а я в комендатуру, договорюсь по поводу экипажа на завтра. Кстати, у вас же должна быть королевская временная лицензия на торговлю. Извольте выдать, это облегчит бронирование мест.

Покопавшись во внутреннем кармане, я вытянул на белый свет одну из карточек, переданных мне накануне Подольских, и она тут же исчезла в недрах плаща Грецки.

– Обед принесут вам в комнату, – кивнул он уходя. – Я распоряжусь. Да, не отлучайтесь до обеда из комнаты. К вам прибудет ментор. Он постарается дать вам азы языка в сжатой форме, необходимой на первое время. Языки наши похожи, так что, думаю, выучить марланский для вас не составит труда.

Мальчишки-лакеи схватили наши вещи и вприпрыжку понеслись вверх по широкой деревянной лестнице, щебеча и переговариваясь на своем растянуто-резком языке, и нам с Зиминым не оставалось ничего другого, как последовать за ними.

Комнату нам определили действительно знатную, правда одну на двоих, что немного меня смутило, но Славик отмахнулся и, не раздеваясь, рухнул на одну из широких кроватей, застеленных шкурами.

Резные спинки и ножки мебели, вычурная на вид конторка, испещренная искусной тонкой резьбой, и тяжелая стальная люстра на кованом крюке, ввинченном в толстенную деревянную балку под потолком. Не хватало только купидонов по углам кроватей да атласных перин.

Откинув край шкуры, я присел на кровать и начал стаскивать промокшие ботинки.

– Ну и погода, – хмыкнул Славик. – Чистой воды зима. Да, ты слышал, как они общаются? Это умора какаято. Баринос акрил нигоцианта. Вот потеха.

– Потеха, не потеха. – Скинув наконец опостылевшую обувь, я растянулся на кровати во весь рост и прикрыл глаза.

Вроде бы и ясно все, однако, ни черта не ясно. Куча ошибок, куча недочетов человека, чей прямой доход зависит от их отсутствия. Да и почему, в конце концов, Подольских не смог разъяснить нам элементарные вещи? Та же погода. Вышли, рухнули в снег, принялись судорожно накидывать на себя теплые вещи и чуть не потеряли лицо перед офицерским составом и нашим встречающим, господином бароном. Тот же язык – что за спешка, отправлять в столь далекое путешествие двух представителей своей же конторы, не позаботившись выдать даже словарик основных терминов? Бред какой-то. Стоп, это не бред.

Чем больше я думал обо всем, тем более странной и поспешной начинала казаться вся наша экспедиция, мое назначение, карьерный взлет и полнейшее нежелание начальства освещать некоторые моменты.

– Славик, – тихо произнес я. – Похоже, нас подставили.

– С чего бы это? – Зимин удивленно уставился на меня со своей кровати.

– А с того, – пожал я плечами. – Чувство какое-то нехорошее. Раньше не понимал, что оно значить может, но чем глубже мы увязаем во всей этой истории, тем отчетливее и тревожнее оно становится.