Братство магов. Мертвый некромант

– Ну, это очень просто, господин маг. Как поступит обычный человек? Начнет кидать шарики, забравшись на лестницу, и так перебьет всю сотню. Я же начну забрасывать с самой нижней мраморной ступени. Сначала с первой на вторую, потом с первой на третью и так до того момента пока он не разлетится на сотни крохотных осколков. Ступенька, на которой он разобьется, и будет максимальной высотой, с которой можно скинуть шарик.

– Верно, – довольно кивнул маг. – И справился ты с этой задачкой на удивление легко. Ну что же, я держу свое слово. Ступай дальше по дорожке мимо розовых кустов и, как увидишь высокого мага с проседью в бороде, цвет плаща которого красный, спроси, что будет дальше. Как тебя зовут, мальчик?

– Фридрих Бати, – сияя от похвалы, пролепетал довольный сын фермера.

– Так и запишем, – склонившись над бумагой, маг в последний раз окинул написанное Фридрихом и, перевернув лист, размашистым подчерком написал на обратной стороне: «Ф. Бати, сдал».

Не помня себя от счастья, мальчишка схватил протянутый ему лист и пулей вылетел из шатра. Шатер за спиной Фридриха вновь стал обычного размера, и осталось только удивляться, как в такую маленькую палатку вместилась такая куча народа. За плечами остался экзамен – первая половина собеседования – и впавший в ступор Байк, которому еще предстояло решить простейшую, по мнению Бати, задачу.

Свернув лист в трубку, юноша улыбнулся и зашагал по дороге. Розовые кусты по правую сторону привели его к пруду где среди листьев кувшинок высовывали из воды жадные рты толстые золотые карпы, а стоявший на берегу маг бросал им с ладони хлебные крошки. Увидев приближающегося мальчика, он отряхнул ладони и молча протянул руку, принимая бумагу.

– Ф. Бати, хорошо, – удивленно выгнув бровь, произнес он. – Однако, парень, либо ты удивительно умен, либо очень везуч. Старик редко кого удостаивает своей похвалы.

– Господин маг сказал, что вы проинструктируете меня, – вновь зардевшись от смущения, произнес Фридрих, уставившись на носки своих ботинок.

– Верно. Ты блестяще сдал письмо и арифметику. В мои же задачи входит проверить тебя на ментальную внушаемость. О, не бойся, – усмехнулся маг, увидел испуг в глазах молодого человека. – Это совсем простая и несложная процедура. Знания, которые предстоит получить будущим магам, настолько обширны, что порой приходится получать их ментально. Ну что ж, приступим?

– Как скажете, господин маг! – Фридрих преданно посмотрел в глаза человека в красном плаще и получил новый кивок одобрения.

– Видел ли ты, Бати, когда-нибудь слона?

– Видел, господин маг, – восхищенно кивнул Фридрих. – Как-то раз через нашу деревню проезжал бродячий цирк, и там был огромный длинноносый зверь с большущими ушами и огромными клыками. Мы все думали, что он опасен, но гигант оказался добродушен, ел с рук морковь и обливал нас из носа водой.

– То есть видел ты его всего единожды и не знаешь всех свойств и особенностей?

– Думаю, да.

Маг положил на голову Фридриха открытую ладонь, одновременно с этим извлекая из складок плаща небольшой стеклянный шар со странным свечением внутри.

– Это и есть ментальный шар, – пояснил маг, закрывая глаза. – Подожди несколько минут. Возможно, ты почувствуешь головокружение или покалывание, но не бойся. В твою голову просто поступают знания.

Фридрих стоял, широко раскрыв глаза, и ждал, пока человек в красном плаще бормотал себе что-то под нос. Все действо продолжалось не более пяти минут, затем, выдохнув, боевик убрал руку с головы паренька.

– Все? – удивленно произнес сын фермера. – Но я ничего не ощущаю. Ни покалывания, ни головокружения, ни уж тем более новых знаний.

– Подожди, – экзаменатор бережно убрал ментальный шар в складки плаща. – Я задам тебе вопрос. Если ответишь на него, ментальные каналы у тебя работают, как надо, и к обучению ты почти годен. Готов?

– Да.

– Вернемся к слонам, а точнее, к их дрессировщикам. – Взяв Фридриха под локоть, маг не спеша направился вокруг искусственного водоема. – По условиям моей задачи их четыре. Первый говорил, что уволен из цирка, так как сильно пил, и бедное животное, нанюхавшись винных паров, впадало в бешенство. Второй, общим числом их четыре, уверял, что спал вместе со слоном в одном вольере, и старший труппы побоялся, что гигант во сне может раздавить человека, выгнал того из цирка. Третий утверждал, будто сам за десять лет научил его прыгать через скакалку Четвертый и последний был уволен за то, что недосмотрел за мышами, которые завелись у животного в клетке. Кто из них врет, а кто говорит правду?

Фридрих в замешательстве задумался, но вдруг его лицо озарила радостная улыбка.

– Не знаю, господин маг, откуда я знаю эти подробности, – смущаясь и комкая слова, зачастил он, – но врут трое из четырех. Слон спит стоя и не может ворочаться. Мыши – всего лишь миф. Гигант с длинным носом и огромными ушами их просто не замечает. Да и прыгать на скакалке он не в состоянии, так как не способен оторвать от земли все четыре лапы одновременно. Но вот что касательно хмельного зелья – это чистая правда.

Маг в красном плаще усмехнулся и, положив лист на внезапно появившийся посреди зеленой травы стол, черкнул на нем пару фраз.

– Держи, – улыбнулся он. – Следуй дальше по дороге, пока не закончатся кусты и не начнется тисовая аллея. Там ты увидишь большой старый сарай и четырех магов. Это испытание будет на сегодня последним.

Глава 9

Липкий едкий пот застилал глаза, и Суни едва видел, что лежит впереди. Ноги отчаянно скользили по мокрой траве, все тело болело от постоянного напряжения, но хитрая тварь не отступала, раз за разом бросаясь вперед. Лишенная глаз личина оставила своему хозяину остальные чувства, и, безошибочно ориентируясь на шумное дыхание и запах наемника, инкуб бросался вперед в надежде вцепиться в горло Суни острыми когтями. Воевать с мертвецом было непросто. Драгур не ведал усталости и страха. Боль была не знакома его телу, а упорство в достижении цели, которого не знало большинство, в чьих жилах струилась красная горячая кровь, раз за разом поднимало мертвое тело с земли.

Неживой постарался на славу. Острые, как лезвия, когти в трех местах пропороли кольчужную рубашку и толстую кожаную куртку на груди. Левая рука, по которой пришелся особо сильный удар твари, отказавшись повиноваться, свисала вдоль тела как плеть. Порванная штанина пропиталась кровью, и левая нога начинала неметь, лишая Суни остатков подвижности. Довершал все огромный синяк на лице и почти заплывший правый глаз, но эту травму наемник умудрился нанести себе сам, уходя от смертельного броска драгура.

– Я не вижу тебя, – роняя слюну, шептал Барт, пританцовывая на месте и готовый в любую секунду броситься в атаку – Но я слышу, как стучит твое сердце, как кровь стремительными потоками несется по венам и как твое живое тело смердит потовыми железами, давая мне неоценимые подсказки. Твой страх почти осязаем, наемник. Скоро ты будешь мертв, мертвее своего приятеля в таверне.

– Так он мертв? – Известие о гибели товарища придало Суни силы, и он в отчаянной попытке достать противника бросился вперед и, изогнувшись, ударил по ахилловым сухожилиям. Издав крик разочарования, но не боли, драгур рухнул в траву и, извиваясь будто аспид, пополз к противнику…

– Достаточно, – прохрипел наемник, поднимаясь с земли и быстро пятясь от демона. – В таком виде ты вряд ли причинишь кому-то вред, – и, не дожидаясь, пока неживой придумает очередную мерзкую каверзу, бросился прочь.

Скользкие от дождя ветки беспощадно хлестали Суни по лицу, в кровь разбивая губы. Каждая коряга, торчащая из земли, норовила зацепить его за ногу и повалить. Воздух вокруг стал плотный, осязаемый, и дышать становилось все сложнее и сложнее. Из последних сил добравшись до края леса, Суни отвязал поводья коня и, перевалившись через седло, попытался выпрямиться.

– Но, пошел, родной!

Конь, яростно вращая глазами, чуть было не сбросил хозяина, но сильный удар пятками по бокам тут же разрешил все вопросы. Сорвавшись в галоп, четвероногий понесся по проселочной дороге. Дикий смех, переходящий в визг, доносился с поляны. Перед глазами Суни было сплошное красное марево. Почувствовав, что теряет сознание, наемник впился себе в руку зубами, да так, что в рот брызнула горячая соленая кровь. – Пошел, пошел! – заорал он, нещадно нахлестывая коня по бокам, в припадке дикого страха. – Вперед, родной, не подведи. Ты уж вывези, а я тебя не забуду. Столько овса насыплю, ввек не осилишь.

В голове Суни помутилось окончательно. Лишенный подвижности драгур, не приняв поражения, как мог, пытался дотянуться до наемника, но теперь не физически, а ментально. Тошнота и головокружение накрыли воина, будто волна, заставив вцепиться в седло и, бросив вожжи, повиснуть на коне, словно тряпичная кукла. Почуяв неладное, и без того несущийся во всю скакун вновь наддал. Теряя сознание, наемник только усмехнулся, чувствуя, что липкие, тонкие пальцы черного колдовства, вцепившиеся в его сердце, ослабили хватку.

Оставалось продержаться совсем чуть-чуть, несколько лиг, чтобы изрубленный демон отстал. Превозмогая навалившуюся усталость, Суни сорвал с седла аркан и, обмотав его вокруг пояса, пробросил конец веревки под брюхом несущегося по дороге коня. Так он успел сделать еще три раза и, последним мощным усилием затянув на себе узел, провалился в спасительную тьму.

Глава 10

Замерев под суровыми взорами четырех магов, Фридрих опять раскраснелся, будто девица, но смутиться тут было не мудрено. Суровые, заросшие седыми бородами лица, шелковые плащи и острые цепкие взгляды могли заставить стушеваться даже самого прожженного наглеца, и уж куда там простому деревенскому пареньку, видевшему настоящего живого мага лишь однажды, за сытным обедом у своего старого школьного учителя.

– Фридрих Бати, – пролепетал мальчуган, еле дыша, и протянул лекарю, что стоял ближе всего, трясущейся рукой свои бумаги с росчерком первого экзаменатора.

– Южанин? – Маг принял бумагу и перевернул ее, а затем отдал стоящему рядом боевому магу. Так очередной в жизни Бати документ перебирался из одних рук в другие, и каждый раз на лице нового читателя отражалось недоумение вместе с удивлением. Наконец лист перешел к магу, управлявшему стихиями, – сухому старику с волосатой бородавкой на крючковатом носу. Приняв листок, он какое-то время придирчиво изучал написанное, а затем вопросительно взглянул на Фридриха.

– Молодой человек, – произнес он четко, чуть ли не по слогам. – А как вы прошли на территорию университета? Я не ощущаю на вас охранной печати. Скорее уж наоборот, возмущение ауры и аккумуляция защитной энергии сверх всяких мер. Вы что, через забор перелезали, или, может, умудрились устроить подкоп?

Внутри Бати будто что-то оборвалось. Стоя перед человеком в зеленом плаще, он не мог вымолвить и слова, мысленно представляя, как суровый сухой старик хватает его за шиворот, тащит к воротам, а стоящие в очереди мальчишки и девчонки, хохоча во все горло, тычут в него пальцем:

– Смотрите! Опять этот, которого не пустили!

– Так его, так, взашей!

– Смотрите, а штаны-то у него дырявые!

– Так все же ответьте, юноша, – напомнил о своем присутствии маг. – Как вы прошли на территорию университета?

– Через забор, – выдохнул Бати и, зажмурившись, представил, как его уже приготовились выпроводить вон.

– А вы хоть знаете, что там за магия? – поинтересовался стоящий поодаль некромант.

– Смею предположить, что защитная, – пролепетал чуть живой от страха Фридрих.

– Он смеет предположить! Посмотрите на этого идиота! – взорвался повелитель стихий. Желваки на его сухом скуластом лице заходили, будто мельничные жернова, бледная старческая кожа пошла красными пятнами и вперемешку с пигментацией вскоре стала похожа на шкуру леопарда. – Он смеет предположить, – орал старик в зеленом плаще. – Да знаешь ли ты, что данная охранная магия применялась в истории города трижды! Первый раз при создании университета ее наложил светлейший магистр, коего с нами давно уже нет. Второй раз ее заложили в королевский трон, дабы исключить даже малейшую возможность покушения на нашего монарха. Для этого я даже переписал некоторые пункты, чтобы защита узнавала нашего повелителя. Третий же раз ее применяли тридцать лет назад, и исходом было две тысячи мертвых пехотинцев и триста голов панцирной кавалерии его величества!..