Негоциант

– Документы подпишем в понедельник, – кивнул старик, стоя на крыльце. – Отправление же назначим на среду. Вещей с собой берите не много, в основном теплые, и крепкую обувь. Из личного могу порекомендовать вам взять ноутбук, но с электричеством там туго. Динамомашина есть, но беда с топливом, заставляет местных инженеров скрипеть мозгами, пока, впрочем, безрезультатно, так что для особо неотложных нужд приходится крутить её вручную. С удовлетворением ваших пагубных пристрастий там все в порядке, табак в наличии, а некоторые сорта алкоголя я бы вам настоятельно порекомендовал попробовать. Это нечто, доложу я вам. Праздник для рецепторов и туман для мозга. Отвлечься, но не увлекаться, вот что тут главное.

– Я могу себе позволить включить в штат технического специалиста? – поинтересовался я. – Как я понял из вашего рассказа, его там нет в принципе, а то, что он может понадобиться, я почти уверен.

– Можете, – кивнул мой собеседник. – Более того, я предусмотрел это, и ваш приятель включен в штат. Речь ведь идет о Вячеславе Зимине?

– Да, – несколько смутился я, поразившись осведомленности старика.

– Введите его в курс дела, озвучьте ставку. Она, кстати, равна пятидесяти процентам вашей, но сразу не пугайте. Не исключено, что ум вашего друга не столь гибок, как ваш, и мое предложение сможет вызвать непонимание и отторжение, но держать его за завесой неведения я бы тоже не рекомендовал. Пригодится нам и его военная подготовка.

До Славика я добрался ближе к часу ночи. Тот же шофер, что возил меня на свидание с фортуной, лихо домчал до ближайшего гипермаркета, где я, помня крутой нрав друга, прикупил упаковку добротного светлого, и отвез меня по указанному адресу. Всю дорогу я думал о фантастическом предложении и, чем быстрее сокращался путь между мной и квартирой моего приятеля, тем больше росла неуверенность и подозрительность. Решив не гадать понапрасну, я в обнимку с ящиком пива поднялся по темной, плохо освещенной лестнице и надавил кнопку звонка.

– Рассказывай, – вздохнул Славик, принимая из моих рук запаянную в пластик упаковку с банками и кивком указывая на притаившиеся в коридоре тапки.

– Что рассказывать? – поинтересовался я, сбрасывая обувь и наслаждаясь ощущениями. Туфли, хоть и дорогие, хорошего качества и купленные по ноге, к концу дня из удобной элегантной обуви превращались в средневековые пыточные колодки.

– Как до такой жизни дошел, – хмыкнул он, вспарывая пальцем тугой пластик, и вскоре, устроившись в мягком кресле напротив монитора, я в красках пустился в повествование о прошедшем и столь нетривиальном дне.

– Бред, – поморщился мой слушатель. – Старик явно выжил из ума, раз позволяет себе фантазии подобного толка.

– Да ладно, – отмахнулся я. – С этим можно пока повременить. Другое удивляет. Почему именно я? Деньги немалые, ответственности еще больше, да и должность, будто новогодний подарок.

– С этим, старик, все более или менее просто. – Залпом осушив банку, Зимин потянулся за следующей. – Выбрал он тебя именно потому, что это конкретно ТЫ.

– То есть? – Я последовал примеру Славика, щелкнув жестяным кольцом. – Я особенный, что ли?

– В некоторой степени да, – довольно кивнул мой приятель. – Ты не то чтобы особенный, а просто самый настоящий. Связями не обзавелся, сомнительных контактов с конкурентами не имеешь, да и звезд с неба не хватаешь, раз до сегодняшнего дня не сумел обратить на себя их пристального внимания. Они же в торговле, как человек человеку волк, не меньше. За лишний рубль глотку готовы перегрызть, а если человек такой найдется, что может им этот рубль нарисовать, так за уши его – и к себе, деньги посулив или еще какие блага. Более чем уверен, что служба безопасности этого чудака, прежде чем добро дать, серьезно твою корзину с исподним перекопала. Да ты не обижайся, правду я говорю. Кто, спрашивается, кроме меня, тебе, битюгу, правду матку лепить будет?

– Ты, конечно, – обиженно пробубнил я. – Только и можешь, что приличному человеку пакости по поводу моей посредственности втирать. На себя бы лучше посмотрел!

– А что я? – весело отмахнулся Зимин. – Тоже не гений. Не дурак, но на этом все мои положительные качества истончаются, да так, что и не разглядишь невооруженным глазом. В общем, мутная это история, да и барыш уж очень крутой. А может быть, твой Подольских просто эксцентричный миллионер? У них это часто случается от передозировки дензнаков. Чудить начинают, поступки выдавать нелогичные. Как бы так не вышло, что встретят тебя с чемоданами, выведут на сцену и скажут: «Сюрприз!» Пошутили, мол, потешили старика, а то что-то скучно ему было.

– Я, между прочим, за тебя тоже слово замолвил. Должность технического специалиста, – скривился я. – Пятьдесят тысяч ежемесячно на твой личный счет в течение года. Это шестьсот тысяч долларов в год, без налогов и прочей дряни.

После этой моей фразы Зимин поступил просто. Он встал со стула и, поставив на стол початую банку пива, снял со шкафа чемодан и принялся собирать вещи.

– Ботинки и свитера? – поинтересовался он, выглядывая из недр шкафа.

– Да, – улыбнулся я. – Ботинки и свитера.

Понедельник встретил меня хмуро и безрадостно. Серое дождливое небо, отвратительный привкус во рту, разламывающаяся на куски голова и полуголый Славик, выдающий пронзительные трели в обнимку с пустой бутылкой из-под коньяка. Я, впрочем, выглядел не лучше. Помятый, небритый и с отекшим лицом, я больше походил на распухшего от ботокса Пятачка, чем на преуспевающего торгового менеджера. Как ни стыдно это признавать, но пили два дня подряд. Вспомнить страшно. Схожую алкогольную интоксикацию мое несчастное тело до этого получало всего один раз в этой жизни, в пору армии, в дембельском поезде, везущем меня из части прямиком до родного города. Происходившее там я помнил смутно и фрагментами. Память застил алкогольный туман, но бутылок и здорового молодецкого перегара было оставлено великое множество.

После второго ящика пива беспокойство по поводу того, что все произнесенное Подольских это не более чем зловредная каверза на потеху толпе, несколько притупилось, а потом и вовсе исчезло.

Сейчас, сглатывая слюну и пытаясь определить, в каком из углов крохотной квартирки Зимина притаилась бутыль с вожделенной минеральной водой, я попытался приподняться и тут же со стоном рухнул назад. Как гостеприимный хозяин, Славик выделил мне свою кровать, заснув в кресле. Видимо, решил поиздеваться, собака, так как с кресла, с такой кривой рожей и сильной хворью от алкогольного возлияния, вставать было проще, чем с мягких перин хозяина квартиры. Зловредный храп приятеля придал сил и позволил принять горизонтальное положение.

– Славик, – заскулил я, пытаясь разбудить мирно дрыхнущего Зимина. – Славик, где у тебя попить?

Зимин перестал храпеть, открыл один глаз и, видимо, решил послать меня подальше. На его лице отразилась целая гамма чувств, и можно было понять, что два начала, хорошее и плохое, активно борются в нем за право первого утреннего ответа. Но, похоже, добрый Зимин взял верх над злым и вредным.

– В холодильнике, – наконец выдал он. – Ты чего в такую рань вскочил?

– Какая рань? – удивился я, поднимаясь, и нетвердым шагом прошествовал в заданном направлении. – Десять уже. Нам с тобой, если пятничный разговор не шутка, следует быть в головном офисе через три часа и подписывать контракт. Но, к слову, не с такими вот помятыми рожами, а бодрыми и готовыми к любым неожиданностям.

Телефон, оставленный мной накануне вечером на подоконнике, отвратительно громко заверещал, провоцируя приступ острой мигрени как минимум у двух живых существ. Пришлось срочно возвращаться и затыкать крикливую шайтан-машину, пытаясь попасть в красную кнопку дрожащим пальцем.

– Дмитрий, – заныл телефон голосом моего начальника. – Дмитрий, не губите. Я же и подумать не мог, что у вас дела с Самим. – Последнее слово у него получилось настолько выразительно и благоговейно, что иначе как с большой буквы и не написать.

– Что вы, команданте, – промямлил я, рыская в холодильнике в поисках вожделенной минеральной влаги. – Даже и не думал. Кто же мог подумать, что дело, порученное вам самим господином Подольских, может быть спихнуто на меленького менеджера? Не в обиде я на вас.

– Не губите, Дмитрий, – вновь взвыла трубка. Очевидно, кто-то уже сообщил моему собеседнику, что судьба его в ближайшие десять лет продавать снег эскимосам. – У меня же семья, дети!

– Везет вам, – наконец я вытащил желанный сосуд и, свинтив пробку, с наслаждением присосался к горлышку. – У меня вот ни семьи, ни детей. Одна работа.

– Дмитрий! Прямо ножом по сердцу.

– Ладно, команданте, – вздохнул я. – У меня сегодня с шефом дела в центральном офисе. Может, у него сегодня хорошее настроение, замолвлю за вас словечко. Только вот одна незадача, немного выпил накануне, так что за руль сесть не могу, а на общественном транспорте можно и не успеть. – Это был последний шанс либо подтвердить все происходящее, либо, наконец, изобличить фарс.

– Дмитрий, да я вас подвезу, – залебезил бывший начальник.

– Хорошо, – скроил я рожу обожравшегося сметаной кота, – как вам будет угодно, – и, продиктовав бывшему начальству адрес Славика, нажал на кнопку отбоя.

Манера поведения шефа изменилась, что явно свидетельствовало в пользу правдивости вечернего пятничного разговора. Все вроде бы было хорошо. И бонусы, и должность, но бесплатного сыра в нашем мире никогда не водилось. Где-то тут был подвох, да и безумное заявление о параллельном, или ином мире, в котором мне придется вести дела, заставляло относиться ко всему несколько предвзято.

– Славик, – крикнул я, ставя минералку в холодильник. – Я нам водителя нашел.

Ответом мне было бессвязное бормотание и шум воды из ванной. Зимин, на правах хозяина жилплощади, уже оккупировал душ.

Если не учитывать частое лепетание нашего невольного водителя, всю дорогу мы практически молчали. Дважды по пути останавливались. Первый раз, давая мне возможность попасть в собственную квартиру и переодеться в костюм и свежую сорочку, а второй раз около аптеки. Аспирин нам был жизненно необходим.

– Интересно, – хмыкнул Славик, отправляя в рот сразу две таблетки. – Как там у них с медикаментами?

– Ну живут же люди, – пожал я плечами.

– Живут, – согласился он. – И на космической станции живут, и на полюсе, только не легче от этого.

– Все еще не отказался? – улыбнулся я. Упаковка с болеутоляющим перекочевала в мои руки.

– А чего мне отказываться? – удивился Зимин. – Если шутка это, то черт с ними, а если наоборот чистая правда, то лишние бабки мне точно не помешают. Пусть даже к черту на рога, только бы платили хорошо и в срок.

Вылезая из машины около здания центрального офиса, я уже в сотый раз пообещал команданте свою посильную помощь в его судьбе. Вот ведь как, привык старик на хребте других дела делать, а тут, видимо, не рассчитал, не проникся, так сказать, всей ситуацией и позорно погорел под конец карьеры. Что это был конец, можно было не сомневаться. На шефа, впрочем, я зла не держал. Ну как можно сердиться на укусившего тебя попугая? Ты ему печеньку, а он тебя клювом. Птица – существо бестолковое, что с нее взять. Да и жалко мне было его, посвоему, конечно, и совсем чуть-чуть.

Узнав о цели нашего визита, девушка на ресепшен поспешно выписала два пропуска и под суровыми взглядами секьюрити проводила к лифту.

– Вам на восьмой этаж, – кивнул она. – Секретарь шефа Кристина встретит вас в холле.

– Ну что, – подмигнул я Славику, заходя в лифт и нажимая нужную кнопку. – Поехали?

– Поехали, Гагарин, – улыбнулся тот. Таблетки явно возымели эффект, ибо из перекошенной физиономии лицо его стало более осмысленным и даже где-то бодрым, и лицом могло называться по праву. – Если все, что происходит вокруг, не более чем хохма, то она сильно затянулась.